Вячеслав Моисеев - Прикоснись к прошлому. Сборник рассказов

Задремав, мальчик услышал голос Тедерика где-то на лестнице. Эуген приподнялся и стал прислушиваться, а когда убедился в том, что это действительно епископ, встал и пошел на голос. Эуген бежал по лестнице замка, пока не дошел до капеллы, которая располагалась где-то в башне. Эуген впервые увидел ее. Капелла была вся в свечах, и на серой стене висел деревянный крест. Епископ стоял у стены с крестом и спокойно смотрел на мальчика. Эуген застыл от страха и не мог проронить ни слова.

«Эуген, не бойся», – сказал с улыбкой Тедерик, – «Тебе выпал сложный выбор, мальчик. Готов ли ты пожертвовать собой ради крестьян, сидящих в темнице?» Эуген молчал. Епископ продолжал: «Если ты освободишь их, ты станешь настоящим рыцарем! Ты будешь самым доблестным рыцарем в Баварии! Но не жди наград в ответ. Никто не будет почитать тебя как героя».

Тут епископ стал спускаться по лестнице, прихватив пару свечей. Эуген побежал за ним, чтобы узнать, почему самого благородного рыцаря не будут почитать, но на лестнице никого не было, а все свечи в коридоре, которые обычно оставляли на всю ночь, потухли. Эуген перепугался и закричал… Как вдруг очутился в зале на сундуке. Казалось, уже было раннее утро: «Так что же? Это всего лишь был сон?» – спросил себя Эуген.

Сигфрид встал со своего сундука и увидел, что его друг уже не спит. Тогда он спросил: «Эуген, ты уже не спишь? Тогда пойдем помогать Зельде с завтраком». Эуген встал, еще не отойдя от странного сна, и вместе с Сигфридом спустился на кухню.

Зельда уже была на месте. На завтрак Фалберт обычно ел мало. Это были, в основном, пироги, поэтому Зельда стала затевать тесто. Эуген подбежал к Зельде:

– Можно я тебе помогу?

– Конечно. Разбей два яйца в эту миску, – сказала она, ссыпая муку.

– Если я вам не нужен, то я пойду помогать Рабану и слугам на конюшне, – сказал Сигфрид.

– Да, мы, пожалуй, справимся без тебя, – сказал Эуген.

Сигфрид ушел. Зельда и Эуген остались вдвоем.

– Скажи, Зельда, у тебя когда-нибудь были пророческие сны? – спросил Эуген, с настороженным ожиданием глядя на девушку.

– Много лет назад, – сквозь слезы начала Зельда, – мне приснилось как – будто меня отлучили от семьи и отправили в другой замок. Вскоре так и случилось.

– А мне сегодня приснился епископ, – сказал Эуген и рассказал свой сон.

– Епископ Тедерик – один из самых светлых людей, которых мне приходилось встречать в жизни, – вытирая слезы, произнесла Зельда, – его слова благородны даже в твоем сне. Он правильно намекнул тебе, что освобождать восставших благородно, но очень опасно!

– А почему спасение крестьян благородно для рыцаря? – спросил мальчик.

– Потому, что рыцари – это благородные люди. Но звание рыцаря не прибавляет господину благородства, а только его поступки. Чтобы быть благородным человеком, нужно иметь рыцарское сердце. Оно есть только у единиц, – изрекла Зельда.

– А у тебя оно есть? – наивно улыбнулся Эуген.

– Я не знаю, Эуген, но мне тоже жалко восставших, несмотря на то, что они покушались на замок. Они могли нас ранить. Но все нужно прощать. Так учит Христианская вера, так бы сказал епископ Тедерик.

Тут пришло время делать начинку.

– Думаешь, мы могло бы освободить заключенных? – спросил, волнуясь, Эуген.

Зельда задумалась и даже перестала строгать капусту. Потом она сказала:

– Не знаю. Может быть, с Божьей помощью.

Тут на кухню вошел Сигфрид:

– Зельда, торопись с пирогами. Синьор проснулся и ждет завтрака.

Тут Сигфрид сделал голос тише и добавил:

– Плохие новости. Господин надумал казнить восставших.

Все ужаснулись.

– С этого момента я ненавижу синьора! – произнес в злобе Эуген.

После этого разговора Зельда понесла пироги Фалберту и Уцу.

– Сигфрид, останься с Эугеном. Я справлюсь сама, – сказала настойчиво Зельда.

Сигфрид подчинился. Он сел на табурет рядом с пажом.

– Знаешь, Сигфрид, мы с Зельдой решили восстать, и у меня даже появился небольшой план!

Сигфрид выслушал Эугена, затем задумался ненадолго и согласился. План показался ему неплохим и, кроме прочего, Сигфрид захотел испытать себя.

После недолгого разговора слуги перекусили пирогами, оставшимися от завтрака господ, и начали готовиться к заговору. Подготовка шла до обедни.

Подошло время кормить заключенных обедом. Сигфрид сдвинул засов и открыл тюрьму. Он шепнул им о скором освобождении, попросил тихонько готовиться и запер их снова.

Эуген остался с Сигфридом, а Зельда понесла в парадный зал обед для господина.

Это было лучшее время для побега! Все обитатели замка находились в парадном зале, а по коридорам ходили лишь те, кто согласился участвовать в заговоре.

Сигфрид открыл дверь и велел крестьянам незаметно спуститься к выходу. Радость и напряжение затуманивали голову всем участникам восстания! Крестьяне ринулись к двери из кухни, как вдруг на пороге оказался Удо… Здесь его появления никто не ждал…

Один из крестьян от неожиданности и огромного желания сбежать толкнул шута, что было сил. Удо упал на пол. Тут крестьяне, воспользовавшись заминкой и забыв о соблюдении тишины, шумно ринулись ко всем дверям замка. И, вот, досада! Неожиданно их окружила охрана, стоявшая на обороне крепости. Шум, который подняли восставшие, не мог не привлечь их внимание.

– Все, – сказал тихо Сигфрид, – нас всех казнят…

Охрана решила не тратить время на разбирательства: «кто виновен, а кто – нет» и запихала всех в тюрьму. Среди заключенных теперь оказались Сигфрид и Эуген. Шута не тронула, хоть он и оказался в гуще событий, потому что Удо был любимчиком господина и явно не мог быть замешан в заговоре. Охранники сообщили о случившемся господину Фалберту. Тот был в негодовании:

– Иуды! Никогда бы не подумал, что среди вас есть предатели! Я думал, мы – одна семья! Я вас кормил и поил! И никогда не сомневался в вашей честности, всегда был добр с вами. Как я мог ошибаться в вас! С этого дня я буду осторожней и жестче!

После этих слов Фалберт приказал заковать восставших в кандалы.

– Отец, – сказал Уц Фалберту, когда они стояли на крепостной стене своего замка, – Я всегда говорил: «Меньше доверяй слугам, будь жестким с ними, как на войне».

– Но, сын, на войне враги, а здесь моя семья…

– Вот, из-за этого доверия и семейной любви у нас проблемы со слугами!