Мариам Тиграни - Картвелеби. Книга вторая

Тот разговор в саду произошел второго января на приёме, который Башир Ахмедович организовал в честь празднования Нового года. В Ахалкалаки он и вся его семья сняли вместительный особняк, куда пригласили сватов и их самых близких друзей и родственников, чтобы похвастаться перед ними своим богатством. Роскошная помолвка в Мцхете, конечно же, не оставила их равнодушными, и они решили закатить ответный вечер, не желая отставать. Ламара и Исхан встретились на нём во второй раз, а Нино до сих пор не понимала, как его родители такое допустили. Разве это не ещё один харам?

Княжна просидела весь вечер у запотевших окон, по которым водила пальчиком, вырисовывая какие-то очертания, но, в конце концов, ей и это надоело. Сёстры, отец и зять то и дело уговаривали Нино вернуться к столу, но ей не очень-то хотелось. Софико не смогла завлечь её даже танцами. Настроение на сегодня покинуло её!.. Но что же делать? Как поднять его?

Снег на улице падал хлопьями, но не моросило. Подгадав момент, когда старейшины, перебивая один другого, ушли с головой в свои тосты, а сёстры и Игорь о чем-то заспорили, она набросила на плечи шубку и, запахнувшись, сбежала вниз по лестнице. Пейзажи в саду за особняком стояли живописные, и звёзды – а та ночь была на них щедра – рассыпались по небосклону, как бисер. Нино затаила дыхание, рассматривая их, и, когда одна звезда упала, зажмурилась, загадав желание.

«Я хочу, чтобы Шалико поскорее приехал, – царила в голове одна единственная мысль. – И чтобы мы с ним были вместе!».

Распахнув глаза, она бессильно выдохнула, наблюдая за тем, как воздух изо рта превращался в пар, и стала раздумывать о том, чтобы опуститься на скамейку, расчистив её от снега.

– Вы не любите шумного общества, княжна?

Снег захрустел за спиной, но Нино не обернулась, и так догадавшись, кто нарушил её покой. С помолвки Ламары этот человек не сводил с неё глаз и за столом, и во дворе, и его никогда не смущало, если рядом находились её отец или Игорь!.. А сейчас-то он точно не даст ей покоя… как же она не подумала об этом раньше?

– Я люблю балы и приёмы, – как можно беспристрастнее ответила она, упрямо смотря перед собой. – Но сегодня мне не очень-то хочется танцевать.

За это время Джамаль Вахитаевич приблизился почти вплотную и встал по правую руку от неё. Он дышал шумно и глубоко, и она чувствовала его дыхание у себя на шее. От его близости подкашивались коленки, хотелось бежать, не оглядываясь, да и тревожная дрожь по всему телу сопровождала каждую их встречу. Неужели он не понимал, как был ей неприятен? Или он просто… к этому не привык?

– Очень печально это слышать, ваше сиятельство, – грудным голосом вещал юноша. – Ведь будь вы в зале, я бы не упустил шанса пригласить вас.

Нино бессильно прикрыла веки. Что-то глубоко внутри, что заставило её выйти на танец вместе с ним и его семьей, и сейчас подняло в ней голову. Она вспылила.

– Неужели? – недоверчиво усмехнулась княжна. – А как же ваш адат о запрете касаний? Вы готовы нарушить его?

– Ради вас, Нино Георгиевна, – прошептал он на тон ниже приличествующего, – я готов не только на это.

Нино пробрал нервный хохот, который с каждой минутой лишь усиливался. Повернувшись лицом, она решительно взглянула в его искристые голубые глаза и как будто обожглась. Неужели от взгляда можно обгореть?

– Послушайте, чего вы добиваетесь? – усмехнулась девушка, с трудом сдерживая рыдания. – Вы – мусульманин, а я…

– И что же? Разве это помешало Ламаре Константиновне? – парировал Джамаль, сделав шаг вперёд. Она хотела отшатнуться, но наткнулась спиной на высокую калитку, об острые зубцы которой ещё и укололась. Назад дороги нет!.. Она в ловушке!

– Я не стану ради вас менять веру! – прохрипела княжна. – Не буду второй вашей женой или же десятой!

– Ты будешь единственной. Я обещаю тебе! Моя первая и истинная зуда! 25 25 Зуда (чеч.) – Жена

– Нет-нет-нет, вы не понимаете! – из последних сил воспротивилась Нино. Мысль о «зуде» привела её в ужас. Не об этом она мечтала, не об этом! – Я люблю другого. В моих мыслях только он!.. Неужели вас это не останавливает?

Гораздо позже она вспоминала об этих словах, как о роковой ошибке. Упоминать в такую минуту Шалико всё равно, что показать разъяренному быку красную тряпку, а тореадор из неё вышел так себе!.. Так, старшего Айдемирова наличие соперника раззадорило сильнее, чем она могла предположить, и он всё-таки пошел на харам, когда схватил за руку одним требовательным, властным движением.

Это было так неожиданно, что Нино вскрикнула, но отдернуть руки не смогла – он ей этого не позволил.

– Омар Хайям писал: «Страстью раненый, слёзы без устали лью…

– Отпустите сейчас же, иначе я буду кричать!

– «…Исцелить моё бедное сердце молю. Ибо вместо напитка любовного небо кровью сердца наполнило чашу мою!».

Джамаль продекламировал великого восточного мудреца с такой увлечённостью, что не осталось сомнений в его образованности. Однако если он и хотел тем самым её впечатлить, то вновь прогадал.

– Знаешь, как называют меня слуги? «Великим алой» 26 26 Великий ала – Великий чеченец , – произнёс он довольно спокойно, хотя она всё ещё пыталась вырваться. – Наши корни… восходят к князьям Турловым. Ты станешь чеченской царицей, коль выйдешь за меня! Разве этот твой «другой» может со мной тягаться?

На этом ужасы для Нино не закончились, ведь, не удовлетворившись одним харамом, Джамаль решился вскоре на другой и приложил её руку к своей груди. От его прикосновения ей снова стало не по себе.

– Слышишь, как сердце «великого алы» бьётся из-за тебя? Тебе этого недостаточно?

Эти размышления рассмешили даже в такой момент. Неужели он принял её за меркантильную дурочку? Неужели понадеялся, что она поведётся на титул «чеченской царицы» и прочие громкие фразы? Как же он ошибался!..

– Я выпью уксусную кислоту, если ты не будешь моей!

– Вы шантажируете меня, Джамаль Вахитаевич?

Она гордо вскинула подбородок и, позабыв на время свой страх, сильно сжала кулаки.

– Вы не знаете меня, иначе не посмели бы предлагать мне такое, – гулко отозвалась Нино. – Мы, грузинки, самые верные жёны, но только по собственной воле. Вы слышали что-нибудь о моей тёзке, Нино Чавчавадзе? Её супруг умер молодым, но она до конца своей жизни носила по нему траур, из-за чего в Тифлисе её прозвали «черной розой», – многозначительная пауза. – Вот почему я никогда не буду вашей!..

На миг ему как будто стало стыдно, и он всё-таки отпустил её руку. Воспользовавшись заминкой, она юркнула за угол. Он ещё долго смотрел ей вслед, и уже у дверей она услышала, как он с силой ударил по стене. От этих звуков она снова вздрогнула.