Владимир Фетисов - Вы отправляетесь в незнакомые страны… Две документальные повести о русских разведчиках XIX века

Деятели, сыгравшие значительную роль в становлении

П. И. Пашино: В. П. Молоствов, фотопортрет неизвестного мастера, В. И. Григорович, фототипия (архив РГБ) и российский востоковед, заслуженный профессор кафедры турецко-татарской словесности Петербургского университета И. Н. Березин, гравюра Барановского с фотографии неизвестного автора

Однажды в гимназию приехал профессор И. Н. Березин и, услышав на уроке турецкого языка перевод Пашино какой-то статьи, был поражён сочностью языка переводчика и предложил юноше перевести с татарского отрывок из книги Хальфина (татарский просветитель – В. Ф.) . Будучи главным редактором «Казанских губернских ведомостей», Илья Николаевич опубликовал работу пятнадцатилетнего подростка под названием «Татарские сказания». Это был первый литературный опыт Петра Пашино.

В 1852 году Пётр успешно оканчивает гимназию и поступает на историко-филологический факультет Казанского университета по Восточному отделению. Началась студенческая жизнь, заполненная занятиями, кутежами, проделками и сладостным общением со сверстниками. Весёлый нрав Петра, его любовь к шуткам и розыгрышам никуда не делись и в студенческие годы. Однажды это чуть было не привело к драматическим последствиям. На одном из городских балов всех покорила неизвестная девушка: красивая, весёлая, элегантная, хорошо сложенная. Молодые люди толпились около неё, соперничая друг с другом в борьбе за благосклонность красавицы. Вполне естественно, что лучшей маской стала именно она. Затем, по традиции, состоялся ужин. И тут кто- то из присутствующих узнал в «прекрасной незнакомке» переодетого в женское платье студента Пашино. Этот эпизод дошёл до руководства университета, и только заступничество Григоровича спасло юношу от отчисления. Талант актёра и способность к перевоплощению впоследствии весьма пригодятся Петру в его многочисленных странствиях.

Казанский университет был одним из лучших в Российской империи, и во время учёбы Пашино познакомился со многими будущими литературными деятелями: в частности, с П. Д. Боборыкиным, впоследствии известным писателем и издателем. Через три года при Петербургском университете открылся Восточный факультет, отделение в Казани в связи с этим было закрыто и студенты, среди которых был и Пётр, переехали в столицу. Здесь юноша сближается с демократическими кругами, знакомится с Н. А. Добролюбовым и серьёзно начинает заниматься изучением русской литературы.

Обучение в университете Пашино заканчивает в 1856 году и, как один из лучших студентов, сразу получает научную командировку для исторических изысканий и археологических раскопок в Болгарах на Волге, где когда-то располагалось древнее царство Волжская Булгария. Пётр с энтузиазмом приступает к делу, однако сразу же сталкивается с препятствием в лице местного священника. Тот был категорически против каких-либо раскопок и убедил сельского старосту не давать для них рабочих, мотивируя это тем, что Пашино «кандидат», а, следовательно, уклоняющийся от военной службы. Петру пришлось приложить немало усилий, чтобы доказать сначала священнику, а затем старосте своё социальное положение. В конце концов раскопки начались и принесли неплохой результат – было найдено множество редких монет, одна из которых оказалась уникальной – отчеканена во времена Дмитрия Донского. Возвратясь в Петербург, Пётр всю найденную коллекцию передал в «Императорское русское археологическое общество».

В университете Пашино сделал доклад по результатам экспедиции и представил отчёт, который был засчитан как кандидатская диссертация. Юноша остаётся в университете для прохождения магистратуры, а после окончания курса поступает на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел. Свой литературно обработанный отчёт о раскопках Пётр отнёс в «Современник», где он и был опубликован. В дальнейшем на страницах этого популярного журнала появляются ещё три его рассказа из жизни волжских татар под прозрачным псевдонимом П. А. Шино.

Сотрудничая с «Современником», Пётр близко сходится с его редактором И. И. Панаевым и Н. Г. Чернышевским, чьи взгляды были ему близки. Однако литературный труд больших материальных благ не приносил, и Пашино начинает писать сочинения для офицеров Академии Генерального штаба, два из которых – «О торговле чаем» и «История Ост-Индской компании», были признаны достойными печати. Гонорар составил 600 рублей.

В том же 1857 году Пётр приглашается в качестве преподавателя в Лесной институт. Он быстро завоевывает любовь студентов своим демократичным к ним отношением и вольным образом мыслей. Руководству института, напротив, это совсем не нравилось, и Пашино вскоре вынужден оттуда уйти. К счастью, в 1861 году наконец сбылась юношеская мечта Петра: Министерство иностранных дел решило отправить его в Персию в качестве второго секретаря посольства. И молодой дипломат начинает усиленно изучать страну, в которой ему предстояло служить.

О первом путешествии по Персии и службе в русском посольстве в Тегеране Пётр Иванович рассказал в воспоминаниях, которые, к сожалению, не были изданы отдельной книгой. Написанные в форме писем к неизвестному адресату, они разбросаны по нескольким российским газетам и журналам того времени: «Санкт-Петербургские ведомости», «Русь», «Русский инвалид» и другие. В них личные впечатления второго секретаря русского посольства перемежаются со сведениями, полученными им из разговоров со сведущими местными жителями из различных слоёв персидского общества. К примеру, многое Пашино заимствовал из своих бесед с младшим мирзой (писцом) русского посольства в Тегеране, Абдул-Вегабом, «проехавшим все степи до Бухары». В столицу Персии молодой дипломат отправился из Эривана вместе с курьером, вёзшим в Тавризское генеральное консульство деньги. Ехали на лошадях по дорогам, не вполне безопасным – можно было подвергнуться нападению разбойников. К счастью для путешественников, всё закончилось мирно. Подъезжая к персидской границе, путники встретили множество людей, направлявшихся в Россию на заработки – своего рода «гастарбайтеры» XIX века. «Это всё были персияне из Тавриза, Маранда, Ардебиля и даже из Урмии, которые ежегодно совершают подобное путешествие в Эривань, Тифлис, Кутаис и другие закавказские города для заработков, – пишет Пётр Иванович. – Должно быть не совсем выгодно в Персии положение работников, каменщиков, столяров и проч., когда они маршируют за тысячу верст, чтобы заработать по одному рублю в сутки. Костюм их заключался в одной длинной рубахе, иногда совершенно разорванной, как решето, и в войлочной, наподобие горшка, шапке, которая вплотную обтягивала их полувыбритую голову. За спиной ни котомки, ни пилы, ни топора, – признак недомовитости и крайней нищеты; в руке длинный посох вроде поповской трости».