Владимир Фетисов - Вы отправляетесь в незнакомые страны… Две документальные повести о русских разведчиках XIX века

Гравюра А. Даугеля «Виды и типы Персии. Мусульмане на пилигримстве к гробнице Али». Журнал «Всемирная иллюстрация» №248, 1874 г.

Поразил путешественника своим разнообразием базар в Тавризе – главном городе персидской провинции Южный Азербайджан. С огромным интересом прогулялся Пашино по торговым рядам, впервые увиденного им восточного базара, наблюдая повадки торговцев и покупателей, с любопытством осматривая разнообразные великолепные изделия: оружие, ситцевые и коленкоровые ткани, посуду, зеркала, глиняную и хрустальную посуду, краски, пряности, ковры, сушеные фрукты, орехи и сладости.

Были товары и из России, однако, в своих записках Пашино сетует на то, что у русских купцов нет еще той «сноровки и приспособления» к вкусам персов, как у англичан, которые рисунки для ситца и фарфора – товаров, предназначенных для сбыта в Персии, – заказывают персидским художникам. Надо сказать, Пётр на протяжении всей своей жизни выступал сторонником русской экономической экспансии на Востоке.

Персидские города – Тавриз, Казвин, Тегеран – предстают в записках Пашино, словно сошедшие со страниц «1001 ночи» – окружённые роскошными садами, с зубчатыми крепостными стенами, шумными базарами, узкими прохладными улочками.

В Тегеране, в июне 1862 года, произошла встреча русского дипломата с выдающимся путешественником Арминием Вамбери, который из Тегерана намеревался отправиться в путешествие по ханствам Средней Азии.

Пётр сразу обратил внимание на нового человека, появившегося в Тегеране и остановившегося в турецком посольстве. Получив сведения о незнакомце как о человеке «весьма многосторонне образованном, претендующем даже на знание русского языка», молодой русский дипломат решил с ним познакомиться. Интерес, как выяснилось, был взаимным – Вамбери также заинтересовался русским, который был знаком с «бытом и языком восточных татарских народов». Они были похожи, эти два молодых человека. Обоими владела страсть к путешествиям, и тот и другой были увлечены Востоком и владели многими языками. Встреча произошла на обеде в английском посольстве. В своих записках Пашино пишет: «За обедом разговор вёлся по-турецки, потому, что английский посланник г. Алисон великолепно владеет этим языком и, кроме турецкой миссии, гостей не было».

Беседа шла в основном о языках. Вамбери интересовался тюркскими диалектами, а также бытом и социальным положением волжских татар. Из Тегерана венгерский учёный отправился, как и задумал, в путешествие по Средней Азии. В облике странствующего дервиша по имени Решид Эффенди он посетил Хиву, Бухару и Самарканд, постоянно находясь на грани разоблачения. Пашино, рассказавший о встрече с Вамбери в «Санкт-Петербургских ведомостях», очевидно взял на вооружение этот

Арминий Вамбери, фотопортрет способ путешествия «под прикрытием».

Полтора года прослужил в Тегеране Пётр Иванович. Казалось бы, быстрая дипломатическая карьера ему обеспечена: знание языков (в университете он в совершенстве изучил персидский и индустани), острая наблюдательность, умение в живой, увлекательной форме излагать на бумаге свои мысли, отличное знание истории и географии должны были послужить хорошим трамплином. Однако среда, в которую попал молодой дипломат, – честный, с прямым характером и демократическими взглядами, – не приняла его, и пребывание в посольстве стало для Пашино нестерпимым. «Служить бы рад, прислуживаться тошно» – девиз грибоедовского героя был близок и Петру. Льстить и заискивать он не умел и не хотел, и вскоре стал в посольстве «белой вороной». «Судьба меня втолкнула в неподходящую сферу людей, у которых прежде всего в виду были интриги, копанье выкапывание друг для друга» – писал Пашино в записках «Из воспоминаний секретаря посольства (О тегеранской жизни)», опубликованных в двух номерах журнала «Колосья» за 1887 год. В сентябре 1862 года Пётр берёт отпуск и возвращается в Петербург, объехав перед этим всю северную Персию. Начались тяжёлые дни безденежья. Обратно в Лесной институт устроится не удалось, жалованье в МИДе было мизерное, сбережения, большая часть которых была потрачена на путешествие, подходили к концу. И тут, внезапно, его назначают первым секретарём всё в то же посольство в Тегеране. Пётр стал готовиться к отъезду, но неожиданно получает письмо от своего начальника Ф. Р. Остен-Сакена, в котором тот уведомляет, что поездка отложена.

Что же произошло? Среди газет, получаемых Пашино, оказались два экземпляра нелегального листка «Земля и Воля». Сейчас трудно сказать, были ли они кем-то подкинуты или нет, но Пётр один экземпляр показал своему приятелю и сослуживцу по министерству персу Якубу, которого считал человеком порядочным. Однако тот донёс в жандармское управление. К Пашино пришли с обыском, но ничего противозаконного не обнаружили. Тем не менее, назначение в Персию было отменено, – «ложки нашлись, а осадочек остался» – и Пётр остаётся в Петербурге, по-прежнему считаясь прикомандированным к Министерству иностранных дел. В это же время начинается обширная литературная деятельность Пашино. В российской прессе появляются собранные им за время службы в Персии материалы исторического, этнографического и географического характера. Написанные ярким, живым языком: «Письма о Персии» в газетах «Русь» и «Русский инвалид»; «За Эриванью» и «Встреча с Вамбери в Персии» в «С.-Петербургских ведомостях» – они вызвали живейший интерес у читателей. Так бы, вероятно, всё и продолжалось, если бы не произошли события, ставшие причиной нового дипломатического назначения Петра Ивановича.

В июне 1865 года русскими войсками был взят Ташкент, и к Российской империи присоединяются новые земли, на которых создаётся Туркестанская область. Появилась необходимость освоения новых территорий, для чего, в первую очередь, нужны были специалисты: управленцы, знающие Восток, и переводчики.

В конце 1865 года первый губернатор Туркестанской области, генерал Черняев, был вызван в Петербург «для окончательного разъяснения всех вопросов, относящихся до Туркестанской области и наших сношений с среднеазиатскими соседями», а на его место назначается генерал-майор Д. И. Романовский.

Военный министр Милютин представил по этому поводу доклад императору Александру II, в котором, в частности, писал: «Вашему Императорскому Величеству благоугодно было Высочайше повелеть военного губернатора Туркестанской области вызвать немедленно в Петербург. Но как, на время отсутствия генерал-майора Черняева, управление областью должно быть возложено на другое лицо, опытность и способности которого могли бы служить правительству ручательством в успешном ведении дел, то я полагал бы необходимым командировать в распоряжение командующего войсками Оренбургского военного округа, согласно последовавшему уже на то предварительному соизволению Вашего Императорского Величества, состоящего при мне генерального штаба ген.-м. Романовского, который сопровождая в минувшем году ген.-адъют. Крыжановского во время осмотра им Туркестанской области, достаточно ознакомился с положением наших там дел; причем разрешить командующему войсками Оренбургского военного округа, если признает нужным, отправить ген.-м. Романовского в Ташкент для исполнения должности военного губернатора Туркестанской области, за отъездом ген.-майора Черняева.