Ирина Костина - Рецепт дворцового переворота. Книга шестая

Анна была рада решению Линара перейти к ней на службу, и огорчена тем, что ему придётся уехать для этого в Дрезден. Предстоящая разлука её тяготила и омрачала. Она так расстроилась, что стала плакать. Мориц целовал ей руки, обнимал, клялся в вечной любви и уверял, что вернётся очень-очень быстро! Так быстро, что Анна даже соскучиться не успеет!!

Приняв эту разлуку, как необходимость для их дальнейшего счастья, Анна Леопольдовна смирилась. На помолвку Юлии с Линаром она пригласила весь столичный свет; ей хотелось довести до каждого тот факт, что граф Линар станет официальным супругом Юлии, чтоб раз и навсегда прекратить сплетни вокруг её отношений с Линаром и положить конец подозрениям о незаконнорожденности её детей!

Юлия с Линаром отлично справились с отведёнными им ролями. На протяжении всей помолвки они нежно улыбались друг другу и держались за руки, изображая влюблённую пару, чтоб ни у кого, даже и мысли не закралось, что всё это лишь бутафория.

А Анна Леопольдовна весь вечер просидела подле супруга, принимая его ухаживания, и демонстрируя придворным семейную идиллию.

По окончании этого грандиозного спектакля, насквозь пропитанного фальшью, обе пары после полуночи совместно покинули торжество. Идя по коридору Летнего дворца к спальным покоям, первым отделился Антон-Ульрих:

– Спокойной ночи, сударыня, – холодно кивнул он супруге и скрылся за дверью своей комнаты.

Второй попрощалась Юлия:

– Спокойной ночи, Ваше высочество, – произнесла она Анне, а с графом (наречённым женихом) попрощалась лишь едва заметным наклоном головы, даже не взглянув на него.

И ушла к своим спальным покоям.

Анна с Линаром, оставшись одни, взялись за руки и удалились в покои великой княгини. Наутро Линар уже планировал отбыть из Петербурга, и это была их прощальная ночь перед долгой разлукой.

Очевидно, Анна испытывала недобрые предчувствия, поэтому всю ночь не сомкнула глаз. Ей так хотелось насладиться близостью с возлюбленным, его присутствием, его теплом, что, когда Мориц Линар задремал, она до самого утра, подперев ладонью щёку, трогательно и с нежностью смотрела на него, обнимала и тихо плакала.

Хоть они ещё этого и не знали, но это, и вправду была их прощальная и последняя ночь. Больше они не увидятся никогда.

дом графа А. И. Остермана

Воспользовавшись тем, что после праздничного торжества по случаю помолвки Менгден с Линаром, маркиз Шетарди лежит в похмельном дыму, Микуров пошёл прогуляться. Не исключая возможности, что за ним могут следить, для таких случаев у Василия был уже продуманный план. Он вошёл в трактир возле Зелёного моста, поднялся на второй этаж в номера. Там у него была оплачена комната. В ней он быстро переоделся, разоблачившись из французского шевалье в русского горожанина. Спустился вниз уже совсем в другом облике, и отправился пешком к дому канцлера Остермана.

– Андрей Иванович, вчера Шетарди на балу в Летнем дворце перемолвился несколькими фразами с Елизаветой, – сообщил он Остерману, сидя за чашкой чая у него в кабинете, – Они были далеко и говорили по-французски. Но мне удалось кое-что распознать по губам. Маркиз, в основном, сыпал комплиментами. Но затем, они обменялись коротко мнениями по поводу объявленной шведами войны. И Шетарди упомянул некоего Петера Ульриха, который, якобы, должен был возглавить шведскую армию. Но по каким-то причинам, его кандидатуру отклонили.

– Кто такой, этот Петер Ульрих?

– Не знаю. Должно быть, кто-то из генералов.

– Постой. Что-то знакомое… Петер Ульрих…, – озадачился Остерман, потирая переносицу, – Кто же это, Петер Ульрих?

И, перебрав в памяти имена, с удивлением припомнил:

– Да ведь так зовут племянника Елизаветы! Голштинского сироту. Да! Именно так – Карл Петер Ульрих!! Мальчишка живёт в Киле. Ему сейчас должно быть…, – он прикинул что-то на пальцах, – тринадцать лет. Но причём тут он и шведская армия?! Может быть, речь шла вовсе не о командовании армией? Что ещё сказал Шетарди?

– Шетарди сказал: «Когда армия одержит победу, то и объяснять никому ничего не надо будет».

– Чёрт! Они говорят какими-то намёками!! Тебе не показалось? О победе, чьей армии шла речь?

– Надеюсь, что царевна Елизавета имеет в виду русскую армию, – ответил Микуров, предполагая, что это само собой разумеется.

– Да?! – фыркнул в ответ Остерман, – А вот я не уверен!!!

– Почему?

– Потому, что располагаю сведениями, что Елизавета в сговоре со шведами!

– Как?!

– Вот так! Только доказательств я накопать не могу!! – посетовал Андрей Иванович, закутываясь в халат.

– Но для чего царевне вступать в сговор с нашими заклятыми врагами?!

– Что тут непонятного, Микуров? Лизка на русский престол метит! А шведские «шляпы» ей в этом потворствуют.

– Не может быть, – продолжал недоумевать тот.

– Да уж, поверь мне, друг Василий! Может! Одно пока не могу выведать: на чём же они сговорились? – Остерман сдвинул брови к переносице и принялся усиленно думать, – Насколько я знаю, Швеция одержима лишь одной целью – вернуть финские земли!

Микуров вопросительно посмотрел на Андрея Ивановича, а тот на него:

– Неужели царевна пообещала отдать им Финляндию в обмен на корону?!

Остерман постучал пальцами по столешнице:

– С другой стороны, мы знаем, что кардинал Флери выделил очень большие субсидии Швеции на то, чтобы та начала войну против нас. Наш посланник в Париже Антиох Кантемир выведал, что сумма эта составила, – он поманил Василия ближе, – Один миллион и сто тысяч талеров!!!

Микуров аж присвистнул:

– Ого!!

– Вот то-то и оно! Как думаешь, Микуров, для чего в этом деле французы?

– Не знаю.

– Зачем нужна третья сторона, если между двумя, итак полный сговор? А? – и канцлер многозначительно поднял вверх палец, – А это, значит, что?

– Что сговор шведов с Елизаветой не состоялся.

Остерман покривил рот, выражая недоверие:

– Сомневаюсь! Может, и состоялся! Но ту из сторон, что почувствовала ущемление интересов, решили вознаградить деньгами. А? Так сказать, компенсировать издержки!! Соображаешь, Микуров?!

– Н-не очень.

– Эх, ты! В шахматы играешь?

– Играю.

– Тогда отвечай! Какова главная стратегия шахматной игры?

– Разгадать предполагаемые планы противника. И выстроить свои ходы на несколько шагов вперёд, опережая его.

– Молодец!! Хорошо мыслишь! – похвалил его Андрей Иванович, – Политика, Микуров, – это те же шахматы! Выигрывает тот, кто свои ходы просчитает на несколько шагов дальше противника.

– Уяснил.

– Итак, планы Швеции ясны, как божий день. А чего хочет Франция? Вот вопрос!! Для чего Шетарди посредничает между Елизаветой и шведами? Для чего Флери выплатил такие деньги шведам на войну?