Ирина Костина - Рецепт дворцового переворота. Книга шестая

Лопухин, нехотя, поднял кружку:

– Ну, что ж… Будем!

Выборг

На другой же день после получения сведений об объявлении войны генерал Кейт, возглавляющий военный корпус в Выборге, вышел с полками из города, и стал лагерем близ Абовского моста в одной версте от шведской границы, чтобы дать понять врагу о готовности русской армии к военным действиям. Вскоре к ним в лагерь прибыл и сам фельдмаршал Ласси, принял начальство и тут же собрал военный совет.

Петька Трубецкой, прибывший с отрядом Ласси, долго слонялся по лагерю в поисках Бергера. И, выяснив, что тот на ночь заступил в караул на передовом пикете, попросил одного из солдат сопроводить его туда.

– Бергер!! Здорово, приятель!

– Труба?! – искренне поразился тот, обнимая и хлопая приятеля по спине, – Вот уж кого я меньше всего ожидал тут увидеть из бывших кадетов, так это тебя!!

– Это почему же? – Петька обижено скрестил на груди руки, – Намекаешь на мои скромные успехи по военным дисциплинам?

– Ну, вроде того…

Трубецкой вздохнул:

– Я, конечно, не силён в бою – ни в сабельном, ни в рукопашном. Но вот из револьвера выстрелить сумею!!

Бергер неожиданно расхохотался:

– Это точно!! И оба твоих выстрела из револьвера нам всем чуть не стоили карьеры!! Что в дуэли с Лопухиным! Что в трактире перед жандармами!

Петька насупился. Увидел на лице приятеля досаду, Бергер ободряюще похлопал его по плечу:

– А, впрочем, тут война. Стреляй, Труба, сколько хочешь! Главное, не по своим!!

Но Трубецкого его напутствие не утешило.

– Слушай! А ты, чего же, один прибыл? – удивился Бергер, – Где Лопухин, Голицын, Микуров?

– Микуров в ссылке, – принялся, нехотя, перечислять Трубецкой, – Голицын только, что из Константинополя прибыл. А Лопухин…

– А с Лопухиным итак всё понятно!! – перебил его Бергер, сдвигая к переносице брови, – Окопался в дворцовых покоях между фрейлиновскими юбками!! И в ус не дует!

– Да будет тебе уже на него злиться—то.

– А вот я злюсь!! – сердито выпалил тот, – Злюсь на таких везунчиков, как Лопух, которым всё с рук сходит! Его ещё с первого года учёбы должны были отчислить из Академии за проделки! Сколько раз я розги получал из-за глупых Ванькиных затей!!

– Ну, сам Ванька тоже эти розги получал, – напомнил Трубецкой, – Несчётное множество раз!

– Так он их честно заслужил!! А мне за что?! За компанию?! – не унимался Бергер, – Ты вспомни, как он на войну в Польшу сбежал! Уж чего, казалось бы, хуже! За побег из Академии по уставу сразу отчисление полагается! А его, мало, что не отчислили, так ещё и к награде приставили!! Каково?! А?

– Ну, да…, – кисло подтвердил Петька.

– А с той дуэлью?! – кипятился Бергер, – Ваньку, как зачинщика, надлежало в рекруты разжаловать! А ему опять всё, как с гуся вода!!!

– Слава Богу, что жив остался.

– Да что ему сделается, везунчику?! Вот и в трактире тогда что вышло? Ванька сбежал, как трус! А, пока я в каземате отсиживался, опять в герои вылез!! На пустом месте! – Бергер от злости саданул кулаком по лафету, – Бирона он, видишь ли, арестовывать ходил! Прихлебатель! Ещё и майора за это получил!!

Трубецкой уже не встревал в его монолог и тихо ждал, пока приятель выговорится.

– А полковника за что ему дали, спрашивается?! За то, что матушка его великой княгине платья по вкусу подбирает! Вот велика заслуга! Казалось бы, Ванька-то здесь причём?! Ан, нет! Ты погляди, ему за это камергерский чин пожаловали!!

Бергер сделал паузу, обошёл пушку, вернулся на место:

– И что в итоге?! – не унимался он, – Я теперь свой низший чин прапорщика кровью буду доказывать, воюя со шведами!! А Лопухин в это время в мундире полковника будет на кровати нежиться в императорском дворце, пить венгерское, да на балах скакать?!

В это время в шведском гарнизоне командиры активно обсуждали поведение русских, которые расположились военным лагерем на самой границе и, явно, намеревались атаковать. Посовещавшись до сумерек, шведы решили направить унтер-офицера с письмами командованию армии противника. Унтер-офицер верхом на лошади, сопровождаемый барабанщиком, направился к границе. Пока он достиг пределов вражеского лагеря, время перевалило за полночь и основательно стемнело. С трудом различая предметы в кромешной темноте, боясь напороться на русских, посыльный беззвучно подошёл совсем близко к их передовому пикету, распознав его нахождение лишь по голосам караульных. Это Бергер распекал на все лады Ваньку Лопухина, перечисляя его незаслуженные регалии.

Трубецкой постарался перевести разговор в более подходящее русло:

– Ладно! Хватит поминать прошлые обиды! – заявил он, – Лучше расскажи, как у вас тут дела в лагере обстоят? Уже побывали в перестрелке?

– Нет ещё, – признался Бергер, – Швед ведёт себя тихо. Даже чудно как-то! Вроде, они же нам войну объявили. Мы, значит, на их границе сосредоточились. А они носа не кажут!!

– Может, у них это стратегия такая?

Бергер хмыкнул:

– Какая, такая стратегия?

– Например, подкрасться незаметно и атаковать внезапно. Ночью.

– Скажешь тоже…

В эту саму минуту шведский унтер-офицер понял, что подошёл достаточно близко, и следует обозначить врагам своё появление и дипломатическую миссию. Он дал команду барабанщику бить дробь. Тот послушно выполнил приказ.

– Слышишь?!! – всполошился Трубецкой, выхватывая из-за пояса пистолет, – Барабан!! Это шведы!!! Я же говорил! Подкрались!! Стреляй!

И сам тут же выстрелил в темноту.

Трубецкому на редкость «везло». Его слепой выстрел сразил насмерть лошадь под шведским унтер-офицером. Офицер свалился наземь и, растерявшись такой неожиданной встрече, вскочил и закричал:

– Skjut inte! Jag är budbärare. Jag har ett brev till fältmarskalken! (Не стреляйте! Я посыльный. У меня письмо фельдмаршалу!)

– Ты слышал?! – завопил Петька, распознав в темноте иностранную речь, – Точно шведы! Стреляй же!!

Бергер, поддавшись его панике, позабыв про правила устава, вскинул фузею и выстрелил туда, откуда послышался возглас на шведском языке.

Бедный посыльный унтер-офицер вместе с барабанщиком, ничего не понимая в поведении русских, ползком, под пулями еле-еле убрались восвояси, так и не передав командованию никаких писем.

Когда они оба – унтер-офицер с барабанщиком – пешие, перепачканные в грязи и напуганные, воротились в гарнизон, доложив командованию, что не смогли выполнить поручения и по какой причине, шведские генералы в недоумении переглянулись. И один из них тяжело проронил:

– Дикий народ… Чувствую, нелегко нам придётся.

А фельдмаршал Ласси тем временем, не подозревая о случае на передовом пикете, разрабатывал с генералами тактику ведения будущего боя. По сведениям разведчиков, он понял, что в крепости Вильманстранд (расположенной недалеко от границы) численность шведов невелика, всего шестьсот человек. Ближайший к крепости шведский гарнизон под начальством генерал-майора Врангеля находится милях в двух. А второй шведский гарнизон генерал-лейтенанта Будденброка лишь в шести милях под Фридрихсгамом. И прочие войска ещё только на пути к этим двум гарнизонам.