Ярон Юхансон - Нулевой пациент

После освобождения Пу И устроили работать садовником в Пекинском ботаническом саду, а потом архивариусом в национальной библиотеке, где проработал до самой смерти.

У Пу И было пять жён, и ни от одной из них у бывшего императора не было детей. Умер он 17 октября 1967 года от рака лёгких. Тело его кремировали, а прах захоронили на пекинском кладбище Бабаошань. И на этом была поставлена последняя точка в жизни Айсина Гиоро Пу И, а с ней и история правления китайских императоров. Древняя культура и традиции, являющиеся душой каждой нации, в современном Китае заменили партийной культурой и коммунистической идеологией.

Победа внесла коррективы в деятельность образцово-показательного лагеря. Жизнь постепенно переходила на мирные рельсы. Нужно было восстанавливать разрушенную страну, и НКВД позаботился, чтобы в лагерь № 27 попадали лучшие мастера и специалисты, изобретатели, люди с высшим образованием. Где работали пленные? Парадоксально, но их труд широко использовался на так называемых номерных заводах и объектах силовых министерств.

Ярче всего таланты сидельцев проявлялись в лагерных мастерских, где выполнялись заказы эксклюзивного характера. Таковых было несколько. В механических ремонтировались все трофейные немецкие автомобили, в столярных изготавливалась дорогая мебель для правительственных учреждений. В швейных и в обувных цехах шили одежду и обувь для высших чинов МИДа и МВД, сотрудников газеты «Правда», артистов столичных театров.

В те годы было принято регулярно посылать подарки в Кремль. В этом деле учреждение № 27 всегда было изобретательнее других лагерей. Чего стоил, например, столик тонкой работы с инкрустацией по дереву и надписью: «От немецких антифашистов лучшему другу немецкого народа». Но самым грандиозным даром генералиссимусу стало творение японских пленных из Красногорска. Они написали письмо Сталину на шелковом полотне длиной 26 метров и весом полторы тонны, вышив 14 тысяч иероглифов.

Мастерили, вытачивали, рисовали красногорские пленные чуть ли не поголовно. Вместо холста использовали картон и вафельные полотенца. С помощью осколков стекла вырезали из дерева шкатулки, широко использовали выловленные в супе кости. Особой популярностью пользовалась картина Шишкина «Утро в сосновом лесу», видимо потому, что репродукция этого полотна висела в кабинете Лаврентия Берии. Лагерные «Шишкины» воспроизводили картину по памяти, поэтому количество медведей на копиях варьировалось от трех до шести.

Был среди военнопленных и врач Конрад Лоренц, впоследствии великий австрийский ученый. Его детские книжки о повадках зверей и птиц до сих пор читаются с большим интересом. Это был удивительный человек, основоположник совершенно новой науки о поведении животных – этологии. А свою первую научную книгу «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества» он начал писать именно в Красногорском лагере. В последствии, в 1973 году за эту работу он получит Нобелевскую премию.

А вот румынскому инженеру-танкостроителю Балабану не повезло. Он долго и безуспешно пытался реализовать свои идеи протезов, хотел помочь искалеченным солдатам. Бывший сотрудник лагеря Евгений Ермаков позже вспоминал: «Ему предлагали работать на вооружение, он отказался. Я доставал ему краски и бумагу, он сделал много невиданных тогда моделей: кисть руки двигалась, на пальцах были окошечки – чтобы чувствовать. Эту руку возили в Москву, но дело не пошло».

Много народа было задействовано на стройках. В Красногорске военнопленные сооружали дороги, жилые дома, пристройку к школе им. Пушкина, стадион «Зоркий». За городом – пионерский лагерь, в Опалихе коттеджный поселок, дачи для партийной и армейской номенклатуры. Объектом особой важности являлось здание архива НКВД. Сейчас в нем расположен Всероссийский архив кино и фотодокументов.

В образцовом труде заключенные видели шанс побыстрее вернуться на родину. Одни рисовали, другие пели, третьи играли в оркестре, четвертые репетировали в драмкружке. Женские роли в спектаклях исполняли мужчины. Но плен оставался пленом.

Освобождение немецких военнопленных из лагерей началось два года спустя после окончания военных действий. В первую очередь оно коснулось раненых и больных. Массовая депортация пришлась на 1949 год. Бывшим узникам возвращались личные вещи, часы, деньги, драгоценности. С этого времени лагерь № 27 стал важнейшим пунктом подготовки судебных процессов против военных преступников. В 1950 году Красногорское учреждение опустело, 10 тысяч человек были осуждены и отправлены по этапам в спецлагеря и тюрьмы. Война давно закончилась, надежда на свободу у пленных таяла. Душевное напряжение тех, кто ожидал суда, достигло апогея.

А что же произошло с героем романа? Всё по порядку, как говорится, в свое время, следуя законам жанра… Офицерский состав был откомандирован в отдел кадров ГУПВИ [4] ГУПВИ – Главное управление по делам военнопленных и интернированных при НКВД СССР. МВД СССР, ликвидация лагеря закончена 5 января 1951 года, все материальные ценности переданы полностью, довольствующие органы к лагерю претензий не предъявляют».

Последние эшелоны с железнодорожной станции Павшино отбыли через город Брест во Франкфурт-на-Одере. Лагерь № 27 прекратил свое существование… Однако вернемся к Питеру Стоуну и его драматической судьбе, полной приключений «в голливудском стиле», но предельно реальной. Жизнь сильнее вымысла. И порой она преподносит нам такие сюжетные коллизии, которые невозможно нафантазировать.

Всю весну Москва торжественно встречала победителей в Великой Отечественной войне. Об этом уже много написано. Но в то же время в столицу СССР почти каждый день прибывали и другие эшелоны. С военнопленными. Встречали их не оживленные радостные лица и цветы, а хмурые взгляды и мрачные силуэты конвойных войск НКВД. Люди, находящиеся в теплушках, точно также прошли все мытарства войны, пережили ужас и боль, близость смерти, а теперь еще и многодневный плен, бессонную тряску в зловонных вагонах и мучительную обречённость впереди. Потому что никто не мог поручиться за их жизнь в дальнейшем. Поскольку они были не победителями, а побежденными, и это решало всё, всю будущую судьбу. Но насколько же было обидно тому, кто оказался среди этой растерянной жалкой толпы случайно, несправедливо, волею трагических обстоятельств? Об этом мог знать и чувствовать лишь он сам…

Из всей однородной массы немецких военнопленных, вывалившихся по команде из теплушек и выстроившихся в два ряда на дождливом перроне, переминавшихся с ноги на ногу под охраной автоматчиков, выделялся один человек. Нет, не высоким ростом, хотя и этим тоже. Имелись тут и повыше. Всякие были в этой настороженной обреченной километровой очереди за неизвестной пайкой судьбы. Длинные, как сухие изогнутые жерди в плетне, короткие, словно нарубленные полена для костра, круглые, будто опустошенные бочонки с остатками пива. Физиономии, в общем-то, совершенно разные.