Валерия Саенко - Несломленная

Герцог горячо поцеловал свою уже взрослую дочь и велел подавать ужин только что вошедшему слуге.

Ужин подали ровно в семь часов вечера. На этот раз на столе красовались зажаренные куропатки, нарезанная баранина с чесноком, рыба, фаршированная артишоками, вареные овощи, свежий хлеб, сыр и фрукты, так же было принесено вино, приготовленное из даров собственного виноградника.

Беатрис изящными пальчиками аккуратно положила себе в тарелку несколько спелых помидоров, жареную куропатку и небольшой кусочек ржаного хлеба. За весь прошедший в такой суматохе день у нее появился хороший аппетит, поэтому девушка с удовольствием принялась за еду.

– М-м-м, прекрасная рыба! – восхитился Филипп, пробуя кушанье. -Жанполь! Жанполь! Иди сюда немедленно!

На крик герцога прибежал разволновавшийся повар. В последнее время хозяин замка был чем-то озабочен и пребывал не в лучшем расположении духа, поэтому, все живущие здесь старались выполнять свои обязанности безукоризненно.

– Что-то не так, милостивый государь? – смутившись, протараторил Жанполь, вытирая руки о накрахмаленный передник.

Огромный, как медведь, бессменный повар семьи де Рувруа́ говорил таким басом, что казалось, будто стены замка содрогаются от каждого его слова, однако он был совсем безобидным, даже слегка трусоватым, и не знал более интересного призвания, чем превращать обычные продукты в произведение искусств.

– Милейший, сегодня у тебя получилась великолепная рыба! – охотно похвалил своего слугу Филипп, причмокивая и вытирая рот накрахмаленной ажурной салфеткой.– Думаю, ты заслужил надбавку к своему жалованью!

– О, сударь! – повеселел Жанполь.– Я безмерно счастлив с этой минуты! Рад служить вам до конца своих дней!

Он улыбнулся, поклонился и поспешил удалиться в свою мастерскую – светлую и просторную кухню, где что-то кипело и бурлило, издавая приятные ароматы.

– Милая моя, – неожиданно заговорил герцог, обращаясь к Беатрис.– Помнишь ли ты моего давнего и верного друга, моего компаньона и просто замечательного человека – графа де Легра́на?

Девушка вздрогнула, ее сердце бешено заколотилось, она отвела ото рта руку, которой держала кусочек сыра, натянуто улыбнулась и ответила:

– Разумеется, отец! Но почему вы так неожиданно для нас всех вспомнили о нем?

– Он, полагаю, скоро почтит нас своим вниманием! Думаю, граф и его сын – Викто́р будут рады видеть нашу семью!

Девушка опять выдавила из себя улыбку и бросила взгляд на мадам Полин, сидевшую напротив. Пожилая дама опустила глаза: слишком больно ей было вспоминать историю, связанную с вышеназванным господином.

Многие в провинции знали, что граф де Легра́н, совсем не красавец от природы, низкого роста, с грубыми чертами лица, маленькими глазами, очень глубоко посаженными, был очарован женой Филиппа. Астор имел репутацию опытного любовника, посему никогда не был обделен женским вниманием. Мысль о том, что эта молодая женщина, нежная, как лепестки розы и невероятно красивая, принадлежит не ему, а герцогу де Рувруа́, не давала ему покоя. Мари де Руж не воспринимала знаки внимания от графа всерьез, всячески избегала возможности остаться с ним один на один и, очевидно, испытывала к нему чувство отвращения. Вести о том, что герцогиня носит под сердцем ребенка, привела Астора де Легра́на в бешенство. Он подкупил здешнего лекаря, который и стал сообщником страшного преступления: в ту самую ночь, когда родилась Беатрис, последний подсыпал яд в питье из трав, и молодая женщина, не успев подержать свою новорожденную дочь на руках, отдала Богу душу.

Эту грустную историю рассказала мадам Полин Беатрис совсем недавно: гувернантка старалась быть откровенной со своей воспитанницей и на вопросы молодой герцогини всегда отвечала правдиво, дабы не попасть в ад после смерти, в который она верила всей душой.

Все оставшееся время ужина прошло в молчании. Беатрис и мадам де Бон то и дело переглядывались между собой, пытаясь понять причину появления графа, а герцога окутали воспоминания, которые разливались по венам вместе с нотками терпкого вина.

Филипп берег в памяти образ Мари, боль утраты даже спустя девятнадцать лет не отпускала его сердце, терзала душу и заставляла вновь и вновь переживать тот страшный день, когда судьба так зло отомстила ему за совершенные грехи. Герцог аккуратно, почти не поднимая глаз, смотрел на Беатрис и очень жалел, что не смог найти виновного в этой трагедии. С той самой поры он чувствовал себя невероятно одиноким, мимолетные интрижки не приносили облегчения: в его сердце так и не поселилось светлое чувство, которое будоражит кровь и заставляет совершать безумные поступки.

Спустилась ночь. На улице лаяли собаки, в конюшне не спали лошади, обеспокоенные шумом листвы и ночными шорохами.

Мадам де Бон готовила Беатрис ко сну: после умывания ароматной водой она расчесала блестящие волосы девушки большим деревянным гребешком, помогла снять платье и надеть ночную рубашку. После гувернантка взбила мягкую перину и множество подушек на большой кровати Беатрис. Обе дамы молчали, каждая была занята собственными мыслями и ни одна из них не решалась начать разговор.

Неожиданно мертвую тишину комнаты прервал непонятный шум, доносившийся с улицы. Казалось, что источник разрушителя спокойствия сонного замка был совсем рядом. Сердца дам бешено заколотились.

– Что это? – испуганно шепотом спросила Беатрис у мадам Полин. Пожилая француженка, дрожа от страха всем своим грузным телом, только пожала плечами.

Беатрис собралась с силами. Она взяла со стола свечу, подошла к полуоткрытому окну и попыталась вглядеться в темноту, медленно двигая свечу вперед. Вдруг чья-то холодная рука обвилась вокруг ее тонкого запястья.

Девушка хотела закричать, но не смогла выдавить из себя ни звука. Она лихорадочно опустила свечу вниз и увидела окровавленное лицо какого-то незнакомца, который, цепляясь за камни, поднялся к окнам ее комнаты.

– Мадемуазель, – простонал незваный гость, – молю вас, помогите! Меня хотят убить! Они гонятся за мной! Прошу вас, впустите меня!

– Кто вы, сударь? И почему я должна вам верить? – Беатрис пришла в себя и могла трезво оценить сложившуюся ситуацию.

– Я все вам объясню, мадемуазель, клянусь! Только спасите меня! – вновь взмолился о помощи странник из темноты.

– Мадам Полин, помогите же мне! – прикрикнула на остолбеневшую тетушку Беатрис, – немедленно!

Нянька взяла вторую свечу и подошла к окну. Через несколько мгновений дамы с могли разглядеть раненного мужчину, которого затащили в комнату.

3.

– Мадемуазель Беатрис, – еле слышно произнес поздний гость, убедившись, что он находится в безопасности и может говорить.– За вами следят, следят постоянно, где бы вы ни были…