Джон Браун - Индейские войны и пионеры Техаса. Том I

Осознав, что наша позиция слишком открыта и уязвима из-за деревьев, мы были вынуждены оставить место и перебраться в кустарник. Первым делом надо было выбить стрелков в камышах у берега ручья. В этом мы вскоре преуспели, поразив большинство из них в головы, которые они поднимали над тростниками. Находясь в кустах, мы имели преимущество видеть их, когда они не могли видеть нас.

Просека, которую мы сделали в чаще прошлой ночью, давала нам теперь выгодное положение по сравнению с нашими врагами, и мы хорошо видели их, в то время как сами были полностью скрыты. Мы сбивали их с толку, мгновенно отходя на шесть или восемь футов сразу после своего выстрела, так как их единственной целью был дым из наших ружей. Туда, где они видели дым, они посылали по многу пуль. Таким образом, мы сражались с ними два часа, и у нас один человек, Джеймс Кориэлл, был ранен в руку, а другая пуля застряла в его боку под кожей, сначала срезав куст, который помешал ей проникнуть глубже.

Теперь они обнаружили, что мы не собираемся покидать наше укрытие, и нас можно поразить только случайным выстрелом. Наша стрельба была эффективной, и после каждого залпа индейцы теряли по несколько воинов. Они решили поджечь сухую траву в прерии, с двойной целью: прогнать нас с нашей позиции и под прикрытием дыма унести своих убитых и раненых, которые лежали рядом с нами. Ветер дул теперь с запада, они развели костер с той стороны. Но огонь выжег всю траву до ручья, и отклонился вправо, оставив вокруг нашей позиции пространство около пяти акров, не тронутое пламенем. Стрельба с обоих сторон смолкла. Под прикрытием дыма им удалось унести часть своих убитых и раненых. Тем временем наш отряд был занят тем, что сгребал в сторону сухую траву и листья вокруг нашего укрытия, чтобы не дать огню перекинуться сюда, а также тем, что мы вытаскивали камни и рубили кусты для укрепления бруствера.

Воин-команч. Фото с сайта Wikimedia.commons

Теперь они обнаружили, что им не удалось выкурить нас. Индейцы снова заняли скалы и открыли стрельбу. Перестрелка продолжалась еще некоторое время, когда ветер внезапно сместился к северу и задул очень сильно. Теперь наше положение стало опасным, если индейцам удастся поджечь небольшое место, которое мы занимали. Двое мальчиков-слуг были заняты тем, что соскребали сухую траву и укладывали камни вокруг раненых. Остальная часть отряда горячо участвовала в перестрелке. Одному из индейцев удалось спуститься вниз по ручью и поджечь еще не сгоревшую траву; но прежде чем он успел вернуться к своему отряду, Роберт Армстронг убил его.

В это время у нас не было надежды на спасение, поскольку огонь быстро приближался к нам под воздействием ветра. Мы должны были либо сгореть заживо, либо выйти из укрытия и оказаться перед толпой дикарей. Наше безвыходное положение воодушевило индейцев; их крики и вопли разрывали воздух, они в то же время стреляли по нам примерно двадцатью выстрелами в минуту. Как только дым скрыл нас от них, мы собрались вместе и обсудили, что лучше всего делать. Нашим первым опасением было, что они смогут атаковать нас под прикрытием дыма, поскольку мы могли бы дать только один залп – искры летели так, что никто не смог бы открыть свой пороховой рог, чтобы перезарядить ружье, не рискуя взорваться.

Тем не менее, мы, наконец, пришли к решению дать этот залп, стать спина к спине, вытащить ножи и сражаться, пока хоть один из нас останется в живых.

Следующий вопрос: если они не атакуют нас, и мы сохраним свои позиции, то мы должны сгореть.

Тогда было решено, что каждый мужчина должен позаботиться о себе как можно лучше, пока огонь не замкнет кольцо вокруг нашего багажа и раненых, и там он будет заглушен бизоньими, медвежьими и оленьими шкурами и одеялами, что после огромных усилий нам удалось сделать.

Наши заросли так сильно обгорели, что уже не давали нам укрытия, и мы начали строить ограду из камней и глины, выкопанной ножами.

Во время этого последнего напора огня индейцам удалось унести всех своих убитых и раненых, которые лежали вокруг нашей позиции. Наступил закат, то есть, мы вели бой с индейцами в течение тринадцати часов; а они, увидев нас еще живыми и готовыми к бою, отошли на расстояние в триста ярдов и расположились лагерем на ночь со своими убитыми и ранеными.

Наша группа теперь приступила к работе по постройке более высоких стен нашего укрепления и сумела поднять их к 10 часам утра до высоты груди. Теперь мы наполнили все наши сосуды и шкуры водой, ожидая следующего нападения. Мы могли отчетливо слышать, как индейцы оплакивали своих мертвых почти всю ночь, что является их обычаем; а днем они застрелили раненого вождя – также у них было принято убивать любого смертельно раненного члена своего племени. После этого они отправились со своими убитыми и ранеными к горе примерно в миле от нас, где положили своих мертвых в пещеру. В восемь утра двое из нас вышли из укрепления в лагерь, где враги провели прошлую ночь, и насчитали сорок восемь кровавых пятен на траве, где лежали индейцы.

Насколько мы могли судить, их потери составляли сорок убитых и тридцать раненых. Впоследствии мы узнали от индейцев-команчей, что их потери составили восемьдесят два человека убитыми и ранеными.

У нас был убит один человек и трое ранены. Также было убито пять лошадей и три ранены.

Мы возобновили укрепление нашего небольшого форта и продолжали наши труды до 13.00, когда прибытие тринадцати индейцев заставило нас снова приготовиться к бою. Как только они обнаружили, что мы все еще здесь, готовы к обороне и хорошо укрепились, индейцы отступили. После этого мы оставались в нашем форте восемь дней, ухаживая за ранеными. На девятый день мы в довольно хорошем состоянии отправились в обратный путь в Сан-Антонио-де-Бексар. Мы покинули наш «форт» в темноте, ехали всю ночь и до полудня следующего дня, когда выбрали выгодное место и укрепили его, ожидая, когда индейцы, получив подкрепление, пойдут по нашему следу, но, однако, мы их больше не видели.

Раненая нога Дэвида Бьюкенена угрожала появлением гангрены, и, не имея ни хирургических инструментов, ни каких-либо лекарств, даже дозы соли, мы приготовили очень крепкий отвар дубовой коры, загустили ее толченым углем и индейской мукой, а затем сделали припарку, обвязав отвар тряпками вокруг ноги, поверх этой повязки обернули шкуру бизона. Так мы путешествовали пять дней, не вскрывая повязку; когда она была снята, нога выглядела гораздо лучше, и мы надеялись на исцеление, которое через несколько недель и произошло. Сейчас нога Дэвида Бьюкенена в таком же хорошем состоянии, как и прежде. Джеймс Кориэлл тоже быстро восстановился. Более никто из группы серьезно не пострадал, у многих были порезы кожи в разных местах, а у некоторых в одежде были дыры от пуль.