Владимир Волкович - Побеги древа Византийского. Книга вторая. На перекрёстках двадцатого века

Даша с гордостью оглядела сына: высокий, хорошо сложённый, красивый парень с зачёсанными назад по последней моде светлыми волосами и едва наметившейся ниточкой пробивающихся усиков на верхней губе. Такой, действительно, не мог не привлекать внимания. За ним выскочили тоненькая как тростинка Анюта и тринадцатилетний Саша Гагарин.

Михаил поднялся с бокалом в руке:

– Помянем добрым словом уходящий год, ведь всё, что происходило в нём, наверняка к лучшему – просто мы пока об этом не знаем. Пусть все тяготы и болезни останутся в прошлом, а в новом году нас будут поджидать удача и здоровье! Мы прожили этот год, и он уже никогда не повторится, впереди будет много схожего и тем не менее совсем другого. Кто-то стал на год старше, а кто-то мудрее. Кто-то за этот год покинул наш мир, а кто-то родился, чтобы познать радость жизни и принести её людям. Прощай, славный год!

Сошлись бокалы, и застучали вилки о тарелки. Костя попросил разрешения уйти: его ждали друзья и подруги. Женщины отправились хозяйничать на кухню, а мужчины, накинув верхнюю одежду, вышли на крытую веранду.

– Михаил, всё хочу спросить тебя, как получилось, что опытного командира, начальника дивизии в Гражданскую, поставили на полк? – Криворучко пристально смотрел на Комнина, заставляя того переминаться с ноги на ногу от неудобного вопроса.

– За карьерой не гонимся, – попытался отшутиться тот.

– Ну а всё же? – настаивал Криворучко.

– Ты же знаешь, что я был в инспекции…

– Ну и что? Оттуда сразу начдивами выходят!

– Кроме того, я сейчас осваиваю новый вид войск, и хотелось начать это дело с полка.

Николай недоверчиво покачал головой:

– Мне кажется, придержал тебя кто-то… Так бывает, если в деле есть чёрная отметина. Просто хочу, чтобы ты был осторожен. – Криворучко ободряюще приобнял друга за плечи.

– Пожалуй, и мне тоже надо быть осторожным, – вставил слово Гагарин. – У нас родовая отметина.

– И я в этом не отстану, – уже с улыбкой произнёс Болдинов.

– О боже, куда я попал!? Один крестьянин среди вельмож! – воскликнул Криворучко, и все рассмеялись.

– И тот – старший по должности, – добавил Гагарин.

– А вы, молодой человек, чем надсмехаться над стариками, лучше бы пригласили своего друга, товарища Комнина, в академию, а то он необученным за новое дело взялся, – подмигнул Гагарину Криворучко.

– Я бы с удовольствием, – сделал виноватый вид Гагарин, – да Наркомат подходящего факультета пока не открыл.

– В следующем году откроет, это я вам обещаю! – заключил Николай. – А что, не пора ли нам новый год встречать? А то без нас проскочит!

– Мимо нас не проскочит! Он для нас очень важен, поспешим же ему навстречу! – Михаил гостеприимно протянул руку в сторону двери.

До двух часов ночи длилось застолье. По гостям было видно, что праздник удался на славу. Обычно молчаливый, Криворучко был в ударе, сыпал анекдотами и смешными историями из армейской жизни. И только о событиях, которые они наедине с Михаилом обсуждали после смерти Котовского, не было сказано ни слова.

Время для таких бесед ещё не пришло.

– Сначала проводим мощную артиллерийскую подготовку, потом Михаил Константинович танковым ударом пробивает оборону первой линии противника. За ним следуют полк пехоты и мотострелковый батальон механизированного полка и закрепляют успех. Далее вводим в прорыв конницу – 1-й и 2-й кавалерийские полки, которые развивают наступление. 3-й полк остаётся в резерве. Ваши предложения и замечания, товарищи?

Командир дивизии вытер выступивший на лбу пот: в комнате было жарко натоплено. Чувствовалось, что молодые годы не придают ему уверенности в предстоящей учебной операции.

Все молчали: трудно было возразить классическому наступательному плану, изложенному как в учебнике по тактике.

– Вроде всё ясно, – нарушил тишину командир 1-го кавалерийского полка.

– А что скажет Михаил Константинович? Ему опыта не занимать.

Михаил за всё это время не произнёс ни слова, не желая подвергать сомнению авторитет командира дивизии, но всё же не выдержал:

– Вот здесь на карте я вижу белые пятна в обороне противника. Не может быть, чтобы у него было так мало огневых средств. Это говорит о том, что разведка произведена недостаточно полно, что, в свою очередь, грозит нам ответным ударом. Этот удар обрушится на мои танки и следующую за ним пехоту. Поскольку огневые средства противника не подавлены, атака может захлебнуться.

Тяжёлая, напряжённая тишина повисла в комнате. Михаил понял, что невольно несколькими фразами раскритиковал и сам план, и его подготовку. Но решил идти до конца:

– Ударная сила дивизии – танковый батальон – будет выведен из строя, пехота без танков будет частично уничтожена, частично отойдёт на исходные позиции. В этих условиях противник не замедлит перейти в наступление. Кавалерийские полки должны будут спешиться и срочно занять оборону на неподготовленных позициях. Атака танков противника, которые не были уничтожены огнём нашей артиллерии, сомнёт наскоро подготовленную оборону. Враг введёт в прорыв свои подвижные средства, проникнет в тыл дивизии и разгромит её.

Комдив сел и прикрыл ладонью глаза. Не решались говорить и все присутствующие командиры подразделений.

– Что вы предлагаете? – наконец спросил он осипшим голосом.

– Начало операции намечено на утро. Впереди – вечер и ночь, – начал излагать свои мысли Михаил. – Ночью необходимо провести разведку боем с использованием танков. Одновременно следует послать три разведывательные группы на переднюю линию противника и в его ближний тыл с задачей выявить огневые средства и взять языка. В ходе разведки будут выявлены слабые места в обороне, для прорыва которых требуется создать ударные группы. Работать придётся всю ночь. К утру должен быть принят окончательный план наступления.

– А если противник перегруппирует свои силы? – задал кто-то вопрос.

– Не успеет, слишком мало времени. Но мы должны успеть, в нашем распоряжении будет два-три часа.

– Хорошо, – наконец поднялся командир дивизии. – Сейчас все за работу, потом каждый идёт в своё подразделение. К утру должен быть готов план и все должны чётко понимать свои действия. Михаил Константинович, вас я попрошу остаться в штабе дивизии.

Едва начало светать, части дивизии перегруппировались. Комдив, хоть и не спал всю ночь, выглядел бодрым.

– Знаете, Михаил Константинович, к утру обещали прислать кого-то из Наркомата. Для нас очень важно не ударить лицом в грязь.

«А, вот почему ты так волновался! – понял Михаил. – Ну что ж, тогда повоюем».

В восемь утра артиллерия обозначила мощный налёт на укрепления противника; на центральном участке наносился вспомогательный отвлекающий удар. В то же время ударный кулак из двадцати танков с пехотным батальоном прорвал слабо прикрытый фланг условного противника. В прорыв были введены два полка кавалерии, и вскоре противник был разгромлен.