Сергей Данилов - Барнаул-517

Шептала старушка Киселева втихомолку, не вставая, дабы не обеспокоить дочь и внуков, успокоительные молитвы:

«Господи, помоги – дом спаси и сохрани, от злых людей защити и огради. Пусть на моем пороге у ослушников Божьих отнимутся руки и ноги. Аминь. Аминь. Аминь».

Поднялась, как всегда, ни свет ни заря – завести блинную опару, когда еще яркий месяц висел на небе, в руку шепнула давнюю поговорку своей матушки:

Месяц, ты, месяц,

Золотые твои рожки,

Взгляни в окошко,

Подуй на опару.

Сделалось от работы ей немного легче. Оставив тесто доходить, отправилась сенца подбросить кормилице, напоить да подоить, и все шептала в темноту: «Копна, копна, полевая душина, береги душу от воровства, от поеда зайца, от молнии шальной, огневицы полевой, от скотины вольной, от пяти мужиков: старых, седых, крепких и молодых, от баб вороватых, от гуляк сохатых. Полевик, полевик, мой стог невелик. Встань задком, сбереги ладком. Тут ему стоять, тут хозяина ждать. Загребаю, загребаю, закрываю, закрываю на семь ключей, заговорных речей ».

Когда села доить, по привычке сказывала вслух: «Как стоит святой собор, святая церковь, не шелохнется, крепко-накрепко, место по месту, камень на земле, так и ты, моя корова, стой о четырех ногах плотно-наплотно, крепко-накрепко. ножками чтобы не лягнула, головушкой не мотнула, рожками не боднула. Стояла бы ты сильной горой, доилась бы быстрой рекой. Отныне довеку будьте мои слова крепки и лепки, несокрушимы, неперечены».

Разделалась с парным молоком, пошла проведала курочек-несушек, собрала яички, потом только в огород заглянула, когда небо на восточном горизонте окрасилось слабым светом, с реки Барнаулки в спину задул ветерок и наступило свежее молодое весеннее безоблачное утро, обещавшее жаркий день.

«Дай, Бог, нам всего впрок. Возделываем землю руками, чтобы отблагодарила нас вкусными плодами! Расти землица, не плошай, пусть будет хороший урожай. Роди кормилица наша, роди больше, да роди лучше, да роди полезное. Пусть все, что родишь, к свету тянется, да растет скоро и крепко, нас радует и кормит. И ни мошка, ни тля, ни жуки, ни кроты, ни мля, никто помехой не станет урожаю нашему!»

По хорошей погоде лук-батун на грядках быстро шел в рост, ровненько на двух длинных грядках зеленея, уже можно дергать, да вязать пучки на продажу. Лука с укропом у бабушки Киселевой насажено много, это ведь первая зелень по весне с огорода, и в суп идет, и в квас с редькой, и просто на черный хлеб с солью, с лучком ребятишки в охотку едят. Чеснок подзимний тоже куда как хорошо взошел, зеленым лужком поднялся: «Язык режет, зато от болезней защищает и вкус пище придает, у нас в огороде густо растет. Кто слезы льет по луку, а кто по урожаю потерянному, а у нас в огороде лук растет всем на благо. Пойду в луга, где лук, возьму его силы на мои грядки. Слову моему быть, а луку моему не гнить. Господу поклонюсь, Господу помолюсь. Дай, Господи, урожая большого, чтобы лук рос, разрастался крупен и хорош был всем на удивленье. Мать святая луна, ты высока и сильна, сидишь высоко, видна ты далеко, светишь ты широко. Так бы необъятен и силен был урожай».

И самим тогда хватит и первую копейку какую-никакую по весне заработать можно, пока другого ничего нет. Нарвать сегодня большую сумку да снести на базар, но сперва приготовить, напечь блинчиков поболе…

«Сорняк от меня убегал, по тропам плутал, за ним я гналась, извести его клялась, так сорняк я поймала, клятву исполняла, я его извела, из огорода прогнала. Именно».

Скоро Анна Степановна пекла блины в сенцах на двух керогазах сразу, смазывая их растопленным сливочным маслом и укладывая высокой горкой в большую миску радостно и как всегда споро. Когда в ограде закричал Андрюшка, в голове блеснула молнией мысль, тревожившая всю ночь: «Ах, ты, боже мой, ясно дело немец кого-то привел, а еще слово супостат давал, вот точно супостатом оказался, как сердце предсказывало…»

Дочь Анны Степановны Татьяна тоже поднялась ни свет ни заря, в надежде до ежедневного похода в казначейство за пособием, успеть подготовить парники для помидорной рассады, а первым делом выставить внутренние зимние оконные рамы, чтобы накрыть ими парники. Рамы большущие, тяжелые и со стеклом надо быть осторожнее, работа эта прежде была не женская, потому мальчиков тоже подняла рано – помогать. Лишь меньшая трехлетняя Клава осталась почивать в своей кроватке.

«Рука Твоя, Господи, надежная, Заступи и укрой детей моих Андрея, Костю и Клавушку, – шептала солдатка Татьяна, с большим трудом вынимая набухшую за зиму от влаги тяжеленную раму из окна, – сохрани их, Господи, по Твоей воле, Укрась, Господи, их долголетием и многомудростью. Всякое зло отводи от них. Ангел-хранитель да пребудет с ними всегда и всюду. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.»

Работа с молитвой за деток подавалась ей всегда легче.

В огороде, однако, предстояло самое тяжелое дело: для новых парников землю следовало выбрать в глубину на два лопатных штыка, вниз заложить слой свежего навоза, поверху добавить перегноя с песком, пролить хорошенько парник крутым кипятком, закрыть сверху рамами, еще старыми половиками, чтобы парник за сутки прогрелся и навоз внизу «загорелся».

Через день можно будет высаживать в теплые влажные парники помидорную рассаду сорта «микадо», появившегося в Барнауле перед началом войны и дававшего урожай огромных розовато-красных плодов по фунту веса каждый. Андрейка с Костиком, как могли, старались: совместными усилиями перетащили шесть рам в огород, вынесли туда же ящики с рассадой, чтобы растения привыкали к свежему воздуху и солнышку. За месяц жизни на подоконниках те излишне вытянулись вверх. Андрейка пошел за лопатой…

Глядя на зеленые, ломкие ростки, Татьяна принялась вспоминать наговоры матери: «Иди, помидор из моего подола на грядку, расти, помидор для моего достатка. Дождем обмывайся, ветром обтирайся, в высоту и ширину разрастайся… Из одной миски один хлебай, здоровей расти, будь красен, будь вкусен, будь велик. Нет числа и счета верующему люду, ударам колокола церковного, муравьям в лесу, так бы не было счету помидорам на моих грядках. Вена алая, кровь красная, расти, ягода, сочная прекрасная. От солнца напитайся, от луны надувайся».

– Чего это, мама, шепчешь? – полюбопытствовал Костя.

– Вспоминаю наговор на помидоры. Вот когда будем высаживать в парник, а потом в грунт, троекратно повторю. Бабушке на базаре рассказали, как делать это надо – при посадке для хорошего урожая помидоров сначала пекут пару куриных яиц, кладут их в середину самого большого ящика с рассадой и выносят на огород. Сажают помидоры по одному растению, приговаривая: «Из одной миски один хлебай, здоровей расти, будь красен, будь вкусен, будь велик». Закончив высадку рассады и полив ее, следует съесть принесенные яйца, не уходя из огорода, скорлупу взять с собой, занести в дом и на трое суток положить на то место, где стояли ящики с рассадой. Затем мелко истолочь и посыпать на крайнюю грядку со словами: «Хорошо рассаду в землю спать положила, белым одеялом ее накрыла, хорошо уродится, сыты будем».