Илья Земцов - Возврата к старому не будет

Витька ждал его за крутым загибом дороги. Когда Николай вышел из-за поворота, поднял правую руку кверху и резко опустил, что значило «иди осторожно».

В голове у Николая пронеслось неприятное воспоминание. В августе 1932 года здесь, в плели, в 30 метрах от стоявшего Витьки, на дороге был убит инструктор крайкома Соловьев. Первыми убитого увидели они со старшим братом Георгием. Николаю тогда было 14 лет. Расстояние в пять километров до деревни они, как тогда показалось, пробежали быстрее марафона, минут за 15.

Николай остановился, но Витька мимикой и рукой звал к себе.

Когда Николай подошел к нему, Витька тихо сказал:

– Волки, заряжай картечью.

Николай быстро перезарядил одноствольное ружье, приготовился к бою. Тогда только услышал, что почти рядом с дорогой выл волк. Витька двинулся по направлению к хищнику. Следом за ним шел и Николай. Прошли они не больше 20 метров. Витька резко остановился и встал по стойке смирно. Ружье он держал в боевой готовности уже одной левой. Пальцы правой руки искали не пусковой крючок, а опору в воздухе, то сгибались, то разгибались. Николай, глядя на странную позу Витьки, захохотал и спросил:

– Что с тобой?

Вместо ответа Витька показал рукой. Николай бросил взгляд в заданном направлении. В редком малорослом сосняке в ста метрах от них сидели, вытянув кверху морды, семь волков. В десяти метрах от них вправо еще восемь, влево – шесть. Волки смотрели на безоблачное небо. Казалось, они что-то искали. Уже на краю неба пламенел закат. В лесу сгущались туманные сумерки. Волки, видя приближение людей, отнеслись к ним спокойно, пренебрежительно. Продолжали смотреть на небо и чему-то улыбаться зубастыми ртами. Витька глухо, со стоном выдавил:

– Бежим.

Николай подумал: «Хорошо у тебя ноги здоровые, крепкие, как у лося. Мне далеко не убежать».

Витька быстро повернулся и пустился бегом к дороге. Достигнув ее, остановился, по-видимому, вспомнив о Николае. Когда тот подошел, Витька сказал:

– Не подумай, что я струсил. Просто решил согреться. Что-то стало слишком прохладно. Одежда на мне вся мокрая.

Николай в знак согласия кивнул ему, но промолчал. Витька шел, казалось, не спеша. Но Николай отдавал все свои силы, чтобы не отставать.

Волки еще усиленней наполняли лес своей многоголосой песней. Слышалось в ней что-то печальное, страшное, невозвратимое и неизбежное.

Солнце давно спряталось за горизонт, но было еще достаточно светло. Были хорошо различимы деревья, дорога и по обочине ее тропинка. Из глубины зеленых темнин едва ощутимый ветерок доносил запахи смолы, прелой лесной подстилки и грибов.

От волчьей песни становилось как-то не по себе, жутко, но в то же время разгорался пыл охотника. Хотелось вернуться и вступить с ними в единоборство. Николай ощупал холодный ржавый ствол ружья, спусковой механизм, дававший частые осечки, и храбрость с охотничьей страстью тут же пропали. Невольно в голове зарождалась фантастика. Сейчас бы автомат и несколько гранат, не страшны были бы волки, вооруженные одними зубами.

Мысли Николая прервал Витька. Он первый раз за всю дорогу глухо выдавил из себя:

– Слава богу, два километра осталось до деревни. Как думаешь, волки могли бы напасть на нас?

Николай с небольшой паузой ответил:

– А бог их знает, что у них на уме. Но одно ясно – отнеслись они к нам по-джентельменски миролюбиво. Растерзать нас могли бы в любую минуту, в один момент. Но борьба за жизнь, тяга к жалкому волчьему существованию создает трусость перед сильным двуногим врагом. Запах ржавого металла, дроби и пороха вселяет страх. Волки – это организованные и умные животные. Они прекрасно понимают, что напасть на человека, от которого исходит запах пороха, это смерть. Хотя вели себя гордо, не обращали на нас никакого внимания. Но будь мы вооружены хотя бы двустволками, при первых четырех выстрелах вся эта стая пустилась бы наутек.

От волчьей стаи они удалились примерно на пять километров, и воя слышно не было. Зато в противоположной стороне, где-то на писаревских покосах, выл на высоких нотах матерый волк, а ему подвывал тоненькими голосами молодой выводок.

– Много волков появилось за войну. Им сейчас полное раздолье. В деревнях одни бабы да маленькие детишки, – с веселой ноткой в голосе заговорил Витька. – Главное, пороху нигде не достанешь, да и хорошие двуствольные ружья еще в 1941 году отобрали. Да только ли волков. Зверя и птицы в лесу стало много. Вот, к примеру, у нас с тобой есть ружья, пусть невидные, ржавые, одноствольные, но попадись один волк на расстоянии до шестидесяти метров – не уйдет. Ружье еще не все. Мы вот целый день ходили, прошли более двадцати километров и никого не убили. Зверь и птица не дураки. Они нас далеко слышат – или удирают, или прячутся. Рядом пройдешь – не заметишь. Для охоты нужна собака. Без нее мы не охотники. Сейчас собак трудно сыскать во всей округе. Нет дураков в такое голодное время содержать еще и собаку. Была у нас в деревне у Пашки Мироносицыной лайка, взяла убила и переварила на мыло. Конец пришел всему собачьему роду, а без собак и охоте. Без собаки можно охотиться рано утром на тетеревов, поджидая их в шалаше, выставив чучело. На уток – на болоте и на Боковой. На глухаря надо выходить рано, вот на эту дорогу, по которой мы идем. Они ранним утром прилетают для сбора камушков. Вот тут и бей, не зевай.

На небе горели яркие звезды. Тропинка по обочине была не различима. Шли наугад по центру дороги, спотыкаясь о колеи и неровности. В темноте показались силуэты деревенских построек и изб. Вот и родной дом. Тускло горела семилинейная керосиновая лампа. На столе – горячие щи из русской печи. Хлопоты матери за столом и лукавый взгляд отца. Он, по-видимому, намеривался спросить: «Что убили?», а может быть сказать: «Горе-охотники», но не хотел портить настроения. Охотник, вошедший в азарт, не считается ни с силами, ни со временем. Охота пуще неволи, гласит пословица.

Витька с Алексанко, не пропуская ни одного утра, ходили на охоту. Витька ставил на дереве чучело тетерева недалеко от шалаша и приносил дичь почти каждый раз. Алексанко проверял свои петли. У Витьки дела шли лучше. Один раз он убил из шалаша сразу трех штук. Алексанко зависть взяла. Надеясь, что Витька проспит, он решил сесть в его шалаш. Но Витька пришел.

– А я думал, что тебя сегодня не будет, и решил посидеть в твоем шалаше.

– Раз пришел, то сиди, – сказал Витька. – Только одно условие. Первого убиваю я. Второй прилетит – ты. И так далее.

– От дождя не в воду, – сказал Алексанко. – Приходится и такие условия принимать. С чужого коня среди поля ссаживают.

Так они сидели и ждали. Косачи на другой стороне поля перелетали, однотонно гортанно пели, но к чучелу лететь и не собирались.