Владимир Бородин - Корзина полная персиков в разгар Игры

– Дай-то Бог, чтобы вместе мирно до Николаевского на Ялу до начала зимы добраться.

– А на досуге сходите в харбинский собор-гордость растущего города! Свято-Николаевский собор заложен был зодчим Подлевским из самого Питера около двух лет назад. Тёмного дерева, словно шоколадный, храм этот – крестообразно лежит на могучем подклете. Вологодской резьбой украшен – загляденье! Да и сам город уже своим размером почти полувековому Хабаровску не уступает. А всего-то ХарбинУ от силы год, со статусом города. В начале строительства Харбин представлял собой сплошное топкое болото, заросшее осокой и камышом с утками, куликами, бекасами. А знаете, какие дома добротные тут уже строят? Для административных чинов возводят особняки, а для рабочих и служащих механических мастерских одно- и двухэтажные прекрасные красно кирпичные домики на Пристани попроще по устройству, чем новогородние, но лучшего и желать нечего. Получившие уже такое жильё окружают его садами и цветниками, стараясь не вырубать уже растущие деревья, во дворах у них сараи, летние кухни, ледники, коровники. Администрация КВЖД обеспечивает каждого сотрудника дороги казённой квартирой, что заманивает народ на работу в далёкую и опасную Маньчжурию. В начале меня тут поражало несоответствие цен. Например, за пустую бутылку манзы давали курицу, а побриться у парикмахера стоило до двух рублей золотом! Но всё меняется в лучшую сторону. Сам бы не против здесь осесть. Я не шучу! Неспроста наше продвижение в этих краях воскрешено славным графом Игнатьевым 65! Будущее за Дальним Востоком! – светлые глаза мечтателя с погонами устремляются куда-то вдаль, – Да только из Петербурга пришёл указ на эвакуацию наших войск из Маньчжурии… Кстати, Безобразов энергично настаивает на приостановке её.

Потом Иван Иванович расспросил Охотина об истинной причине столь не близкой поездки и Глеб не нашёл причин скрывать это от человека, подобного Стрельбицкому, и поведал ему о деле.

– Странно всё это. Какая-то прямо мистическая связь, противно всякой логике! Не случайность ли? Об убийстве управляющего на Ялу слышал, но без таких подробностей. Хунхузы на всё способны, но это уж слишком, как бы сказать… пикантно.

Из затянувшейся беседы выяснилось, что Иван Иванович оканчивал Николаевское кавалерийское, а когда Глеб сказал, что там учится его младший братец, Стрельбицкий ещё больше расположился к Охотину. Полковник окончил по второму разряду и Николаевскую Академию Генштаба, приобретал практический опыт в Закаспийской области ещё в восьмидесятые, а в девяностые семь месяцев скитался по дебрям тогда ещё совсем нехоженых бассейнов верхнего Сунгари, Ялу, Туманганга. Первым из европейцев увидел знаменитый кратер вулкана Пектусана с неописуемой красоты озером. Но и за семь месяцев ему не удалось пройти задуманный маршрут: приближалась суровая зима. Хунхузы на них так и не рискнули напасть, побаиваясь отборного оружия, но свежие их бандитов попадались по пути не один раз.

– Самое неприятное в этих убийцах, что краснобородые не могут просто достойно сразиться, пусть даже с целью ограбления: в их повадках неминуема подлость, они способны на совершенно немыслимые и ничем не оправданные жестокости. Мы видели, что они творят с оседлыми манзами и корейцами. Это не поддаётся описанию! Своими глазами видел зверски вырезанную деревню, в которой оставались одни лишь женщины с детьми. Их мужчины ушли на промысел. Некоторые трупы лежали заживо выпотрошенные. Другим отрезали конечности, языки, носы, а кое-кто висел, подвешенный за большие пальцы рук на потолке. Было видно, как они корчились, будучи связанными, перед тем, как истекли кровью. Хунхузы мстили деревне за неуплату дани. Вы там, в столицах, и не ведаете того, что тут рядовая повседневность это борьба за существование в полном смысле слова. Часто с оружием в руках. И если нищий паупер-китаец становится хунхузом, в принципе понять можно и простить. Жизнь их ужасна. Если он мстит алчному чиновнику, тому же китайцу, то такого бы можно было отнести к весьма условному романтизированному разряду «благородных разбойников». Да только не видно их в этих краях, благородных. Всякое оправдание перечёркивает лютая жестокость, злодейство, какое трудно себе вообразить. Партизанившие после Японо-китайской войны очень быстро переродились в таких же кровавых поддонков, а их ряды пополнила дезертирствующая солдатня. А браконьеры – их проводники, становящиеся тоже членами шайки. Это уже не люди. Хотя и у них бывают свои законы, которых большая часть придерживается. Например, запрещено грабить одиноких путников, женщин, детей и стариков. Старались не трогать и иностранцев, но русский люд тёмный, хлынувший в Маньчжурию со времён строительства дороги, перечеркнул это правило. Русское отребье манзы не жалуют. Понимают, что они им ровня. Казаков же побаиваются. КВЖД изменила здесь многое даже вооружение краснобородых, которое значительно модернизировалось. Ещё недавно у них преобладало холодное оружие, да пистонные и даже кремневые ружья. Произвол на Дальнем Востоке столь всеобъемлющ, что известны случаи, как солидные коммерсанты поставляли хунхузам современное оружие, как некий Кайзер из Владивостока, продавший им в 1880-м партию американских винтовок.

– Наказали купца-то?

– Даже не знаю, чем дело кончилось. Кстати, резкое увеличение числа хунхузов на русской территории произошло в 1860-е, когда впервые возникли местные законы в Приморье, запретившие туземным манзам самовольную добычу золота, порубку дубовых лесов, произвольный пушной промысел и тому подобное. Они были несказанно возмущены и начали уходить в леса, становясь грабителями. Другие озлоблялись на всех русских подряд и начинали избивать мирных жителей русских сёл. Вооружённые имперские силы в тех краях были тогда представлены считанными десятками солдат, не считая пока не организованных уссурийских казаков, которые и не были ещё таковыми, а лишь растерянными единичными семьями измученных переселенцев, мужчины которых составили Уссурийский пеший казачий батальон Амурского войска. Понятно, что все действия манз оставались безнаказанными. Их численность в тогда ещё первобытном Приморье заметно превышала таковую русских переселенцев с местными народами. Усмирить их впервые сумел лишь бравый полковник Яков Дьяченко, кажется в 68-м году, подавивший произвол, затеянный старателями, получивший название Манзовской войны.

– В самом деле поразительно! А у нас там никто и не слыхивал о таких событиях.

– Велика Империя, а ведь поезд лишь несколько лет как ходить стал. Ещё недавно добирались бы Вы сюда на лошадях месяца полтора-два от Иркутска…