Владимир Бородин - Корзина полная персиков в разгар Игры

– Показали мне по пути это замечательное сооружение в древнерусском стиле, Силантий Тихонович, впечатляет…– Савва опустил веснушчатую руку и нервно почесал щиколотку, влезая под ботинок, толстым пальцем с простым оловянным кольцом.

– Наше купечество тут замыслов новых полно, Савва Тимофеевич, таких, как чугунный мост через Оку, чтоб ярмарку с железной дорогой к югу соединить. А того окромя и в Мещерском озере гавань построить, новый ночлежный дом на тыщу человек и даже мечеть вторую для гостей наших! Ещё учёные задумали так сделать, чтоб вода, что город прошла, сама себя очищала 195.

Петя заметил по тону Морозова, что разговор приобретает слишком абстрактный характер и незаметно превращается в пустую болтовню и усилиями гостя тема резко сменилась на деловую. Затем разговор затянулся и вошёл в русло малопонятное Пете: «И чего в башку взбрело карячиться здесь в тесноте? Ничего толкового не услышал, а сколько ещё мучиться придётся?». Когда Охотин уже и вовсе осатанел от затёкших членов своих, а мерзавчика для здорового организма оказалось мало, чтобы хоть как-то забыться, до него донеслось завершение беседы. Господа «алтынники» прощались.

– Так что, Савва Тимофеич, не взыщите, ежели что мы не так поняли, но наше «честное купеческое» Вы знаете не хуже здешних. Между нами недомолвок быть не может: по рукам, значит по рукам, и никаких бумаг мы пока ещё, слава тебе, Господи, не пишем, бюрократию не жалуем. Уговор дороже денег. Коли сказал купец волжский, значит так он и сделает. Наши воротилы Бугров, Башкиров и Курбатов 196всенепременно будут там завтра.

– По рукам, Силантий Тихонович!

Они уже начали было расходиться, велеречиво прощаясь по канонам кержачим, на что городской Савва, изучавший химию в Кембридже, отвечал явно неумело. Тут кто-то вошёл с улицы в паривших промороженных ботинках. Этот человек тихо спросил о чём-то у Силантия и тот обратился к Савве:

– Коль Вы ещё не совсем утомились с дороги и после сытной трапезы, Савва Тимофеич, гость нашего города хотел бы задать Вам вопрос, ели только не возражаете.

– Хорошо, если ненадолго, я ещё задержусь. Встретимся с Вами, Силантий Тихонович, завтра в отделении «Московского торгово-промышленного товарищества».

– Добро, ну а послезавтра, Савва Тимофеевич, пожалуйте к нам в Сад для гуляний, что у Самокатных площадей. Там у нас появился механический и электрический театр 197– культурная новинка! Ладно стало у нас тут, ну а толокном Волгу не замесишь.

– С превеликим удовольствием приду, Силантий Тихонович.

Купцы удалились, оставив гостя наедине с вошедшим. Потом раздался тихий монотонный, но слегка вкрадчивый голос владельца всё ещё холодных с мороза ботинок небольшого размера:

– Глубокоуважаемый Савва Тимофеевич, милостивый государь, разрешите представиться – Вавил Митриевич Черешневский, поверенный в делах «Общества промышленного развития».

– Присаживайтесь, сударь, я Вас слушаю, – заговорил сразу более городским современным языком Морозов, – О существовании такого общества признаться слышать не доводилось.

– Общество наше новоявленное и мало известно, господин Морозов. Мы очень надеемся на прогресс в будущем, а он неизменно придёт даже и в эту страну. Вы верите в светлое будущее свободной России, господин Морозов?

– Лишь очень на него надеюсь, господин Черешневский.

– Так вот, и наше Общество уповает на торжество конституции и будущую полную свободу торговли. У нас сосредоточены лучшие передовые умы России, которые анализируют возможные пути развития отечественной промышленности, и мы отдаём себе полный отчёт в том, что должное развитие капитала невозможно при существующем положении вещей. Надеюсь, что Вы согласны со мной в этом?

– Да, сударь, увы…

– Так вот, в силу такого положения, перед тем, как развернуться, всем нам и Вам придётся поддержать те политические силы, которые ведут нас к свободе! А таковыми, на сегодняшней день являются не только конституционалисты, но и более радикальные борцы, видящие выход в, простите, республике… Здесь нас никто не слышит, полагаю. Лишь это позволит нам достичь невиданных масштабов и скоростей индустриализации доселе аграрной страны. Как Вы на это смотрите?

– Одобрительно, сударь.

– В таком случае, нам с Вами по пути, господин Морозов! Через десяток лет после установления республиканской системы правления Россия обгонит самые развитые страны мира, ибо ресурсы её неисчерпаемы! – монотонный доселе голос преисполнился должного пафоса.

– Дай-то Бог…

– Для достижения заветного необходимого условия нам остаётся поддержать такие радикальные силы, как даже партию социалистов-революционеров! Им необходимы средства на расшатывание устоев и постепенной замены государственного строя, господин Морозов. А момент сейчас настаёт очень подходящий. Всякая война сотрясает основы, Савва Тимофеевич!

– Позвольте, но в годину кровавой борьбы со внешним врагом, не надо ли оставить всевозможные попытки расшатать власть, но консолидироваться в стремлении к победе?

– С одной стороны, Вы правы, сударь, но с другой: враг этот напал не на наши исконные земли. Война идёт на чужой земле, и мы никак не пострадаем от того, если и проиграем и отдадим эти земли. В период мира царизм силён и неодолим, но лишь в момент войны он подвержен замене. Вы знаете, Савва Тимофеевич, что самые передовые люди России уже даже говорят тосты за поражение в этой нелепой войне!

«Ну и подлецы же те самые Борины приятели – эсеры! До такого договориться! А я ещё хотел влиться в их ряды! А ведь те, провинциальные купцы, такое бы никогда не одобрили…» – мелькает в утомлённом не выспавшемся мозгу Пети.

– Мне довелось, Савва Тимофеевич, общаться с самим господином Парвусом – великим мозгом и человеком передовых взглядов. Он призывал к тому же ещё несколько лет назад. Настаёт великий момент истории! Тот, который ждали декабристы много лет назад!

– Хорошо, сударь, – остановимся пока на этом, притомился я с дороги. Выпьем на посошок, да и отложим беседу на ближайшее время.

– Не пью я, уж простите, милостивый государь, Савва Тимофеевич, но во славу дела общего приглашаю Вас съесть божественный плод, что я принёс с собой, чудом сохранившийся в свежем виде в такое время года – персик!

– В самом деле поразительно! Да какой свежий!

– Сами боги питаются ими. Да, да, божества народов восточных, отведайте, Савва Тимофеевич, откушайте ради всего доброго!

– Да и на вкус они, словно не зима сейчас на дворе! Во рту таят и несут в себе свежесть летнюю! Чудеса да и только!

– Вот и я сам удивляюсь всё не надивлюсь…

Пётр насторожился: он вспомнил рассказы Глеба о загадочном деле и весь обратился во слух.