Владимир Бородин - Корзина полная персиков в разгар Игры

Сергей совсем растерялся и сумел с трудом вымолвить:

– Ваше Высокоблагородие, не хотел бы я при госпитале. Не умею я по этой части ничего. На передовой хоть особых знаний не нужно, понятнее…

– Вот тут Вы ошибаетесь, сударь, спросите отца своего, если мне не верите. Нужны и ещё как, иначе будет и на Вас, подпоручик, кровь солдатская. Не отмолите потом. Война это не игрушки. Нестроевщина ещё не нюхавшая пороху всё прибывает, свежаки одни, а ими умело руководить надо. Иначе – кровь лишняя – во век не отмоешься.

Моложавого вида ординарец принёс на стол застиранную скатёрку, развернул и извлёк из внутреннего кармана узкую бутыль с мутновато-белой жидкостью.

– Сей минют, Вашескородье, – выскочил из фанзы и вновь появился уже с горшком горячих щей и краюхой хлеба, – Вот и щец поспел, Вашескородье!

– Садись с нами, Евдоким, не впервой.

– Слушаюсь!

– Вот, господин Охотин, наш Евдоким Ерофеевич не так давно нам с подполковником жизнь спас. Вот прямо так взял, да спас. И такое бывает на войне.

– Вы сейчас с фронта, Ваше Высокоблагородие?

– Эх ты, барин-барин, какой же он тебе Ваше Высокоблагородие? Да Александр Алексеевич уже давным-давно полковничьи погоны носит.

– Да, чинопочитание в русской армии слабеет, – рассмеялся младший офицер, – Бывало в прошениях обращались к генералу: «Ваше Превосходительство, высокочтимый…» и тому подобное. Всё это в прошлом.

Серёжа готов был провалиться сквозь землю и, наконец, сообразил и обратился по уставу:

– Простите за недопонимание, Ваше Высокородие 214!

– Какие всё мелочи, господин подпоручик. Вы мне симпатичны уже тем, что сытую столичную жизнь добровольно на риск и грязь сменили. Ну и к тому же – сын Охотина. Молодым ещё отца Вашего помню, бравым. Отчаянный был офицер!

– Выпьем сегодня за то, чтобы в России не иссякали такие люди, как Вы, подпоручик, чтоб матери рождали и впредь сынов царю и Отечеству преданных! Вот, господин подполковник наш находился недавно в плену японском, но не в лагере для военнопленных, а был просто бесконвойным, жил в японских семьях и вскоре отпустили его под честное слово с обязательством не участвовать в дальнейших боевых действиях. Больше всего его удивило то, что в японских семьях самым ценным домашним предметом была родовая книга – семейные хроники. О чём говорит сей факт? О том, как важна для этого народа традиция и честь семьи! А что у нас теперь? Вот то-то и оно… Поэтому, Вы на меня произвели такое впечатление, господин Охотин-Младший, поступком своим прям-таки японским. Да знаете, японец дерется вдесятеро с большим вдохновением, чем наш русский. Ямато Дасаки – боевой дух рыцарей-самураев жив, представьте себе! И солдат и офицер готовы самое жизнь за микадо-императора положить! Ещё и за счастье сочтёт – протянуть ноги за Божественного повелителя Страны Восходящего Солнца. У них пропагандируется паназиатская идея, и представление об избранности расы Ямато, её особой исторической миссии. А у нас какой настрой? «Да лишь бы меня не послали на фронт» – вот какой! Ладно ещё крестьянскую семью взять: им кормилец нужен, да и всей стране кормилец-то необходим, крестьянин. А городские бездельники? Вот кого надо палкой на передовую гнать!

– Александр Алексеевич Гернгросс знает, что говорит, – поддакнул подполковник, – он и в Балканской участвовал, где отличился под руководством самого Скобелева, ординарцем у него служил 215. Потом он и Боксёрское восстание подавлял. Ветеран Туркестана, Маньчжурии и КВЖД! За спины солдат не прячется – скобелевская школа.

– За оборону Харбина Святого Егория получил, – вставил ординарец, – Ваш Бродь, давайте следующую за Александра Алексеича, а?

– Отлично, Евдоким, за него самого поднимаем! Долей сули!

– Да будет вам меня чествовать! Даже японцев ещё в плен не брал. Никак себя можно сказать ещё не проявил в новой заварушке.

Выпили по первой.

– Ты лучше расскажи, Евдоким, что солдаты в палатках говорят, каков в народе настрой? – обратился к ординарцу подполковник.

– Народ – дура, Ваш Бродь! Народ от сохи и никакого государственного понятия не имеет. Так вот и говорит, а что нам, мол, здесь делать – за тридевять земель от своей хаты, мол за чужую землю кровь льём…

– Кроме моих казачков с КВЖД тут и воевать-то не с кем, – задумчиво молвил Гернгросс, поглаживая обширную лысину на голове, – Одни новобранцы да дурни. А что про высокое начальство говорить… Господин Куропаткин никак ни на что не может решиться. А уже не один месяц войны прошёл, и пора бы из Маньчжурии на прорыв к Порт-Артуру идти. На что Мищенко воевода славный, а без толку на Ялу всю весну проторчал 216. Не дали ему ничего сделать. Какие замечательные люди есть среди офицеров в Маньчжурии! Так, казаки-уссурийцы, амурцы и забайкальцы не имеют достаточно своих офицеров, но многие кадровые, как бароны Пётр Врангель и Унгерн фон Штернберг, прибывают на фронт добровольцами и становятся во главе забайкальских казаков. Деникин, уже в чине полковника, тоже руководит казачьими частями. Но проявить инициативу славным военачальникам у нас не больно-то дают. Корея незаметно стала японской. Уже и Владивосток на осадном положении – дожили! Подводные лодки во Владивосток привезли, а использовать никак не собрались. Кругобайкальская железная дорога так и не доделана, вот и затягивается подвоз боеприпасов. С весны пришлось по льду Байкала дорогу временно проложить. А у япошек-то подвоз налажен. Вот в чём беда. Наливай, Евдоким! С чёрной думой, кручиной на сердце не должно нам, офицерам!

В дверь, нерешительно пятясь боком, вошли двое казаков, судя по форме, которая на них так и осталась – охранники КВЖД:

– Ушицу мы на всех тут спроворили, Вашскородь, сами наловили, вот…

– Присаживайтесь с нами, молодцы! – с удовольствием оглядывая крепкие фигуры коренастых уральцев сказал полковник, – Уральцы наши – цвет всего казачества, ей-Богу! В любых условиях выживут, да ещё и свежей рыбкой начальство угостят! Но и мы вас сулей, вот, угостим, молодцы.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Посконный – домотканый холст.

Ломовые извозчики, или ломовики, перевозили не пассажиров, в отличие от прочих, а грузы. В Петербурге, например, их было за 30 тысяч. Почти столько же было легковых дрожек (Успенский. Записки старого петербуржца).