Алексей Федотов - Синявин

После выздоровления в мае 1709 года Государь отправляется к войскам сухим путём через Бахмут и приказывает Александру Меншикову вызволять наши войска в Полтаве «…что о Полтаве, то и ныне подтверждаю, что лучше б вам к оному городу приступить чрез реку от неприятеля со всеми и помочь городу чинить понеже сие место зело нужно куды надлежит и фельдмаршалу быть сие сколько я могу разуметь кажется из лучшего не последнего дела;, впрочем, яко заочно полагаюсь на ваше рассуждение ». Царь Петр через Тор, Изюм, Харьков, Ахтырку прибыл 4 июня в ставку Шереметева в село Крутой Берег и тут же выстрелом из пушки полым ядром через стены и через реку он поблагодарил командира Тверского полка полковника Александра Степановича Келина и всех защитников, запёршихся в крепости Полтава. Таким же образом Степаныч возвратил обратное письмо с просьбой доставить в крепость 50 пудов пороху. Из крупнокалиберных мортир полыми ядрами начиненными мешочками с порохом началась переброска. О таком методе доставки я впервые узнал из архивных документов. Связь так же производилась при помощи переодетых в « черкасскую одежду » донских казаков. Они выдавали себя за сторонников Мазепы, так Келин передал однажды Царю отбитого у шведов породистого коня и бутыль с пивом. Наум Синявин всё время при Царе уже в качестве бомбардира. 21 июня 1709 года шведы выполнили два длинных подкопа под крепость Полтаву и набили их бочками с порохом, но наши их опередили и обезвредили, и вытащили в крепость. Шведы зажгли пороховые шнуры, и все войско в 3000 человек побежало в сторону земляного вала Полтавы, намереваясь после взрыва штурмом войти в крепость. Взрыва не произошло, и наши артиллеристы пустили шведов в бега « стреляя картечью из пушек и из мелкого ружья, а потом и ядрами трактовали» . Бой продолжался всю ночь и не утихал в продолжение следующего дня.

Полтавская битва. Художник Чарльз Симоно.

В «Дневнике Полтавской битвы» сказано: «… жители Полтавские все были на валу, жены приносили каменья. Весь вал кровью был облит и мертвых тел наполнен, в таком жестоком огне были до 4 часу по полуночи… неприятель от штурма отбит и из шанец выбит, причем сочтено тел мертвых неприятельских 1676. От войска Царского Величества убито 272, а ранено 603 человека ». Защитники крепости отразили 30 сильнейших атак противника. Многие шведские офицеры были ранены. Король Карл выдвинулся к переправе на левый фланг и там был « ранен в ногу » донскими казаками. Вот как это было на самом деле, он с немногими провожатыми подъехал к передовой «… и наехал ночью на российскую казацкую партию, которая стояла неосторожно, и некоторые из оной казаки сидели при огне, что он, усмотря, наехал с малыми людьми и одного из них, сошед с лошади, сам застрелил; которые казаки, вскоча, из трех фузей по нем выстрелили и прострелили ему в то время ногу , которая рана ему весьма жестока была… русская пуля пробила ступню левой ноги короля и застряла в кости, раздробив ее ». Вот такой момент был у донских казаков с шведским королём. Уже в лагере ему сделали операцию, почти без наркоза, хирург Нейман залил в рот спирт. Карл, которому в то время всего 27 лет, лежал с перевязанной ногой, но осады крепости снимать не хотел, но его переубедили генералы. Шведы вынуждены были убрать большую часть войск с осады Полтавы и направить их против основных Русских сил. Как Пётр, так и Карл рвались в бой пренебрегая опасностью быть убитыми. Очевидцы вспоминали « три пули, одна за другой попали в Петра; одна пробила шляпу его, другая ударила в седло, а третья в крест, висевший на груди Государя ». Шведы пытались занять свои окопы у Полтавы, но гарнизон Келина вышел из крепости и выгнал отступающих шведов генерала Росса. Во время атаки русских у шведского короля Карла убило 2 лошадей в « качалке », в которой его перевозили, а затем разнесло и её саму. Он велел поднять себя на перекрещенные пики и пытался остановить бегущих, крича « шведы, шведы как вы можете », но за грохотом орудий никто его не услышал, всё войско бежало. Видя такую картину, он лишился чувств и упал, его посадили на лошадь. Пройдя несколько шагов лошадь пала, сражённая пулей. Карл упал, но его спас тяжело раненный лейтенант Юхан Ертта, отдав под него свою лошадь. В это время налетели Донские Казаки и чуть не захватили в плен самого Короля. Шведский отборный отряд сохранил Карла, его утащили с поля боя.

В «Истории Лейб-Гвардии Преображенского полка» про этот момент сказано: «… шведы представляли нестройную толпу бегущих, беспощадно уничтожаемую Русскими: 4 орудия, 137 знамен и штандартов, до 4000 пленных, обоз и шведский лагерь достались победителям . К полудню все было кончено и шведская армия, столь грозная прежними своими победами, почти не существовала ».

Петр принимает сдачу знамен шведами. Старинная гравюра.

После благодарственного молебна, Царь Петр в знак своего благоволения к заслугам армии с непокрытой головою объехал ряды войск. В своём заключительном слове он сказал « победа достигнута с легким трудом и малою кровью ». Убитыми шведы потеряли 9234 человека, 2500 сдались в плен « кроме тех, которые в розни по лесам и полям побиты и от ран померли, которых счесть невозможно было ». Наши потери составили 1345 убитыми и 3200 ранеными.

Русский историк Евгений Тарле пишет о причинах поражения шведской армии: « Политически Карл положил начало гибели своей армии в шведского великодержавия, предприняв покорение России с силами, ни в малейшей пропорции не находившимися в соответствии с грандиозной задачей. Стратегически он совершил вопреки советам, увещаниям и настояниям почти всего своего окружения ряд непоправимых промахов, подчинив все соображения одной мысли: кончить войну в Москве, причем завоевание Белоруссии и Украины было лишь как бы подсобной операцией перед далеким походом в Москву… созданной после Нарвы грозной, дисциплинированной, хорошо оснащенной регулярной русской армии Карл упорно не хотел и слушать… наконец, обстоятельства сложились так, что когда наступил момент боя, то Карл даже и как тактик, т. е. в области, в которой он был гораздо сильнее, чем как политик и как стратег, ни в малой степени не проявил своих бесспорных талантов. Как и всегда, он обнаружил в этот день непоколебимое личное мужество, но и только. И Реншильд, и Левенгаупт, и Шлиппенбах, и Роос не получили от короля в это утро ни одного сколько-нибудь дельного, сколько-нибудь ценного указания… политические и стратегические ошибки предрешили неотвратимую ни при каких условиях неудачу завоевательной авантюры, предпринятой Карлом XII. Ни Карл, ни его окружение, включительно с весьма мудрым и проницательным генерал квартирмейстером Гилленкроком, не имели в самом деле ни малейшего понятия о русском народе, о белорусах, об украинцах. Он никогда даже не допускали мысли о том, что не только регулярные вооруженные силы России будут, не щадя себя, яростно биться с вторгшимся неприятелем, но и население областей, через которые он будет проходить, окажет ему упорное сопротивление, будет истреблять по лесам рассеянные остатки разгромленной армии Левенгаупта, будет избивать шведов у Стародуба и на берегах Псела, Ворсклы, Днепра, будет уничтожать или отгонять от днепровского берега лодки и паромы, на которые так рассчитывал Мазепа, будет деятельно помогать гарнизону в отчаянной обороне Веприка, убегать из своих деревень при подходе шведов и ничего не доставит добровольно в лагерь врага – ни хлеба, ни мяса, ни сена. Полный провал в деле Мазепы явился неожиданностью и для изменника, и для его искусителей и покровителей. Уничтожение Батурина, разгром изменивших запорожцев, геройское сопротивление жителей Веприка и Полтавы- все это были явления одного порядка, все это было прямым проявлением народного сопротивления, которое и не предвидел Карл и которое он не понял ». Пётр в ноябре пишет письмо порутчику Ивану Синявину «…ежели со шнявами, которыя с вами из Пскова отправлены к Мовужейскому устью, захватят вас морозы и будет озеро становиться, тогда со оными от устья отойди, и поставь их для зимовья в станы в удобном месте. Однакоже покуда не будет опасности конечной от морозов, то будь ещё тут до указа и от устья не отходи ».