Наталия Ломовская - В объятиях XX-го века. Воспоминания

Н. В. Шаскольский в чине или майора или уже подполковника

У нас дома на Малой Бронной в 1946-м или 47-ом году. Слева направо: М. П. Шаскольская (такая красивая и счастливая), её муж Э. И. Адирович (умница, острослов, душа компании). Чета Нины и Глеба Шаскольских, заядлых участников гонок на парусных лодках. Глеб Владимирович уже крупный инженер. Мама с папой (Эмма Григорьевна и Дмитрий Владимирович). Снимает папа, успевает подбежать ко всем присутствующим. Не знаю, где я: как видно, ещё не дозрела сниматься в такой компании.

Э. Г. Ломовская (моя, Н. Л., мама) – многолетний преподаватель кафедры гистологии Военно-ветеринарной академии (1940-е) за микроскопом.

Мария Николаевна Шаскольская (папина мама) за пасьянсом в квартире на Мыльниковом переулке. Снимок папы, послевоенный.

Уезжаем с мамой и папой отдыхать на Рижское взморье, 1947 г. Снимает, конечно, папа.

Отмечаем 60-летие со дня рождения Николая Владимировича Шаскольского. 1982 г.

Верхний ряд слева направо: Лёня Фонштейн, мой (Н. Л.) муж, Тамара Петровна Шаскольская, двоюродная сестра юбиляра, Ольга Григорьевна Гольцман (1-ая жена Д. В. Шаскольского), Галя Зубелевич (дальняя родственница юбиляра), 2-ой ряд: вторая слева Марианна Петровна Шаскольская (двоюродная сестра юбиляра), Игорь Павлович Шаскольский (двоюродный брат юбиляра), Эмма Григорьевна Ломовская (жена Д. В. Шаскольского), Д. В. Шаскольский (родной брат юбиляра), Глеб Владимирович Шаскольский (родной брат юбиляра).1-ый ряд слева Н. Д. Ломовская, дочь Э. Г. Ломовской (автор настоящих мемуаров), Николай Владимирович Шаскольский (юбиляр), Ольга Леонидовна Ломовская (дочь Л. М. Фонштейна и Н. Д. Ломовской), крайняя справа в первом ряду жена юбиляра.

Слева моя бабушка, Любовь Петровна Ломовская, дедушкин родной брат Саул Иосифович Ломовский (дядя Саул) и его жена тётя Ганя у нас в гостях на Малой Бронной. Снимал, конечно, папа. Послевоенная фотография.

Моя тётя Валентина Григорьевна Ломовская с дочкой Галей, 1950-е.

Я, (Н. Л.) сколько себя помню, весной на нашем балконе на Малой Бронной высаживала цветочные семена ноготков и настурций, собранные с этих растений поздней осенью предыдущего года. Поливала и ухаживала за ними в течение лета. Растения были не прихотливыми и особенного ухода не требовали. Цвели себе всё лето и цвели. Настурций много и в Америке. Как потрёшь листочек, так и вспомнишь Малую Бронную. А ноготки, которые уже цветут в Калифорнии в январе, я первый раз увидела вчера, 20 января 2017 года в соседнем с нами городке Ларкспур.

Владимир Борисович Шаскольский со своей племянницей Марианной Петровной Шаскольской и её маленькими дочками Верочкой и Майечкой. (Фото прислано мне Верой Шаскольской.)

В воскресный день на даче в Луцино под Москвой (начало 50- х). Слева направо: я (Наташа Л.), Вера (дочь Марианны Петровны), Таня (дочь Тамары Петровны), Майя (дочь Марианны Петровны), моя мама Эмма Григорьевна Ломовская и Тамара Петровна Шаскольская. Фотографирует, наверное, Марианна Петровна Шаскольская.

Прекрасная фотография в нашу бытность в Луцино, присланная мне (Н. Л.) Верой Шаскольской. Там М. П. Шаскольская снимала дачу и считалось, что я там пасу её дочек, Веру и Майю, и её племянницу Таню Шаскольскую. Конечно, там всегда с нами жила няня Маруся. По воскресеньям приезжала Марианна Петровна и моя мама Эмма Григорьевна и периодически жила родная сестра Марианны Петровны Тамара Петровна. Так что моя помощь на даче была скорее мифом. Думаю, что такие аккуратные косички Тане (слева от меня), Верочке и Майечке (справа) заплетала няня Маруся. Два мальчика – Никита и Борис Шарковы. Борис Юрьевич Шарков (г. р. 1950), физик, доктор физмат наук, член-корр РАН. Никита Шарков-Соллертинский (1948–2007) – выдающийся художник и реставратор.

Борис Владимирович Шаскольский (1907–1977)

Как только папа уехал в Германию, у нас в доме появился котенок, которого подобрали на лестнице. Но в тот же день как папа вернулся, он выбросил котенка за дверь, т. к. совершенно не выносил запаха кошек. Я была убита. Но зато он почти все заработанные в Германии деньги потратил на покупку великолепного коричневого концертного рояля «Bluthner», который занял большую часть их комнаты. Я играла на нём вплоть до окончания 7-милетней музыкальной школы, а потом еще два года занималась с учительницей из института Гнесиных, прекрасным музыкантом. Какое-то время аккомпанировала себе по нотам романсы, а впоследствии себе и Лёне, моему мужу. На этом моя музыкальная карьера закончилась. После переезда с Малой Бронной на новую квартиру на Филях по обмену в 1963 г. рояль продали. Его купила в комиссионном магазине Александра Пахмутова, выдающийся советский композитор, так что рояль оказался в более чем достойных руках. А я в течение почти полувека больше не прикасалась к инструменту. Одной из причин было то, что в период моего обучения музыке совсем не принято было учить подбирать аккомпанемент по слуху, а сама я этому не научилась. Вообще мое музыкальное образование было достаточно формальным. Я играла хорошо и довольно сложные вещи. Но ленилась учить наизусть. Это сильно ограничивало мои возможности. Я дружила с двумя музыкантами-скрипачами из музыкальной школы, Сашей Рубиным и Сашей Кисельманом. Так вот, они были настоящими музыкантами, мгновенно называли имя композиторов и названия произведений, исполняемых тогда в большом числе по радио. Они в старших классах приходили к нам домой, когда мы собирались у нас и танцевали фокстроты и танго под патефон. Мне нравился Саша Рубин, а я нравилась Саше Кисельману. Потом я встретила уже совсем взрослого Сашу Рубина в метро с высокой, модно одетой красивой девушкой. Он меня не узнал или сделал вид, что не узнал.