Александр Черенов - Брежнев: «Стальные кулаки в бархатных перчатках». Книга вторая

Хотя бывали случаи, что уже своим графиком секретари выводили «Хозяина» из себя. Тогда Леониду Ильичу изменяло не только спокойствие, но и объективность. Он взрывался – и начинал «профилактику аппарата» на тему «научной организации труда и рационального использования рабочего времени»… Генерального секретаря.

Но потом – и так было чаще всего – он быстро «отходил сердцем», и шёл навстречу «пожеланиям товарищей». Иногда даже благодарил помощников за то, что те не убоялись «высочайшего» гнева: встреча с посетителем оказалась полезной. Особенно, если польза была не только для дела, но и для дела Леонида Ильича.

Сейчас же Брежнев, в кабинете у которого всё ещё находился Андропов, быстро дал указания секретарю ЦК Капитонову, и ещё быстрее дал понять тому, что не смеет его задерживать.

– Давай его сюда, Олег!

Леонид Ильич отработал рукой «зовущий жест».

Спустя мгновение Андрей Васильевич Старовойтов перешагнул порог кабинета Генерального секретаря.

– Подключайся!

Брежнев рукой показал гостю на стул.

– Ну, сознавайся: как это ты «попал в историю»? Юрия Владимировича…

Он покосился на Андропова.

– … очень заинтересовал этот вопрос.

Старовойтов побледнел: он и так вернулся с конгресса совершенно расстроенным – а к нему уже, оказывается, проявляет интерес КГБ. Да и то, что его с порога «брали в оборот» как-то не бодрило.

– Как Вам известно, Леонид Ильич…

Андрей Васильевич нисколько не сомневался в том, что Генсеку известно, если не всё, то многое: «внеслужебная» страсть Леонида Ильича ни для кого не являлась секретом.

– … в последний раз канадцы выступали на чемпионате мира в шестьдесят девятом.

Брежнев кивнул головой: «известно».

– Потом они потребовали, чтобы им разрешили включать в сборную профессионалов. Однако президент ЛИХГ Ахерн упёрся – и «хуч убей»! Тогда канадцы «хлопнули дверью» и ушли.

Старовойтов платком утёр вспотевший лоб.

– Но, не собираясь возвращаться на чемпионаты, они вдруг предложили нам провести серию матчей с их сборной. Вначале речь шла исключительно о любителях. А потом канадцы заявили, что сильных любителей у них не хватает, и на несколько позиций они выставят профессионалов.

Брежнев и Андропов обменялись ироническими взглядами, а Старовойтов протяжно вздохнул.

– Ахерн был не против. Ну, и я не стал возражать. Но когда канадцы представили список игроков, которых они намереваются заявить на матчи, у меня, Леонид Ильич, извините за выражение, глаза на лоб полезли: в команде не осталось ни одного любителя – только профессионалы! И какие: Эспозито, Маховлич, Голсуорси, Орр, Микита, Халл! Лучшие из лучших: уж, я-то знаком с профессиональным хоккеем!

– А Вы не пробовали возражать? – попробовал укорить Андропов.

Андрей Васильевич удручённо развёл руками.

– А что толку возражать, когда контракт подписан?! Тем более что в нём была строка о том, что Канада имеет право заявлять профессионалов, а советская федерация не возражает. Договорённость о том, что заменят лишь несколько позиций, была устной.

– Короче говоря, провели Вас канадцы.

Плечи Старовойтова опустились, как по команде.

– Получается, что так…

– Да не терзайся ты так, Андрей Васильевич! – рассмеялся Брежнев, Ну, подписал – и подписал! Правильно сделал.

Старовойтов опешил: не верь ушам своим?

– Конечно, правильно!

Леонид Ильич решительно отмёл сомнения Андрея Васильевича насчёт своей дикции и его слуха.

– Когда-то же надо выяснить с ними отношения! Ты как считаешь: готовы мы сразиться с канадцами?

– … – потянул носом Старовойтов: «посчитал».

– Отчего так?

– Очень уж неоднозначный вопрос, – соответствовал рангу Андрей Васильевич: дипломат – он и в спорте дипломат.

– Чем же это?

Андрей Васильевич вздохнул.

– А кому играть? «Старики» ушли из сборной: Майоров, Давыдов, Ромишевский, Старшинов, Фирсов… А молодёжь…

Он огорчённо махнул рукой: самая убедительная квалификация «мастерства».

– Фирсов?

Брежнев наморщил лоб, вспоминая.

– Он ведь ушёл буквально только что, по окончании этого сезона.

– Да. Ну, и что: всё равно ведь ушёл.

– Но ведь он всегда сожалел о том, что не удалось встретиться на льду с профессионалами. Сколько раз сам заявлял об этом в газетах.

Леонид Ильич ещё не знал, что, кроме газет, уже имелся и более весомый довод: Фирсов готовил к публикации книгу под рабочим названием «Зажечь победы свет» – строка из песни к фильму «Хоккеисты». Книга должна была в скором времени выйти в издательстве «Физкультура и спорт». И, несмотря на то, что книжку написал не Фирсов, а известный спортивный журналист Спасский – это скромно именовалась «литературная запись» – в ней знаменитый хоккеист высказывал сожаление о том, что ему не довелось и уже не доведётся сыграть с профессионалами.

– Заявлял…

– Ну, вот: теперь ему предоставляется такая возможность. Больше повода сожалеть у него не будет.

Старовойтов покривил щекой – тактично, но недвусмысленно.

– Мы, конечно, поговорим с ним… Попробуем переубедить.

– Я думаю, что другие «старики»: Давыдов, Старшинов, Ромишевский, Кузькин – не откажутся постоять за честь страны, – словно перенял эстафету неуверенности Брежнев. – А что касается тренеров…

Он задумался.

– … Не на одних же Тарасове и Чернышёве свет клином сошёлся!

– Есть у нас кандидатура…

Старовойтов в очередной раз не исполнился энтузиазма.

– Мы там, у себя, предварительно говорили уже с Бобровым: он согласен.

– Ну, вот!

Леонид Ильич энергично обернулся к Андропову.

– Значит, уже полдела сделано! С Бобром всё будет, как надо! И в отличие от некоторых, он не трусит канадцев.

Это были не просто слова: Брежнев уже «слышал краем уха», что на федерации Тарасов был категорически против матчей с профессионалами.

– Мы ещё не готовы играть на таком уровне! – кричал он там. – Мы только опозоримся перед всем миром! И все будут говорить, что наши чемпионские медали ничего не стоят, что настоящие чемпионы мира – канадцы!

Это удивляло Брежнева: ведь Тарасов всегда был поборником регулярных встреч с канадцами. Хотя, вероятно, он имел в виду только встречи с любителями. А, может, «как до дела – так и в кусты»?

– А то эти «некоторые», – не пожалел иронии Леонид Ильич, – могут «сражаться» с профессионалами только на сэндвичах, за обеденным столом.

Брежнев почти дословно процитировал один их эпизодов статьи Тарасова, опубликованной в литературном альманахе «Это хоккей», вышедшем годом ранее. В ней – в статье – Тарасов описывал свою встречу в Вене с Карлом Бревером и то, как они сэндвичами – откладывая их на свою сторону – отмечали превосходство наших и профессионалов в том или ином компоненте игры. Тогда этот «поединок» закончился вничью.