Александр Черенов - Брежнев: «Стальные кулаки в бархатных перчатках». Книга вторая

Эти имена знали – пусть и понаслышке – практически все любители хоккея в СССР. После каждого имени можно было ставить восклицательный знак – и не один. Для советских людей, не знакомых ещё с профессиональным хоккеем воочию, эти хоккеисты уже при жизни стали легендами. Их имена звучали не менее громко, чем имена самых популярных в Союзе «звёзд» мирового кино тех лет: Брижит Бардо, Софи Лорен, Ален Делон!

Но и имена Ивана Курнуайе, Бобби Кларка, Рода Жильбера, Рэнди Кешмэна, Теда Беренсона, Жан-Клода Паризе, Жиля Перро и Денниса Халла отнюдь не были неизвестными для русских поклонников этой игры. Хотя бы – по статьям в еженедельнике «Футбол-хоккей».

Даже отсутствие последовавших за Бобби Халлом в ВХА вратаря Джерри Чиверса и защитника Жан-Клода Трамбле, годом ранее включённого в первый состав «Всех звёзд», а также объявившего о завершении карьеры Горди Хоу, не ослабили сборной. У канадцев на каждую позицию было по два-три равноценных игрока.

Сборная СССР также недосчиталась, как минимум, одного игрока, на которого многие рассчитывали, как на «козырную карту»: Фирсов «не услышал призывов». Формально осуждать его было не за что: товарищ объявил о завершении выступлений в сборной ещё до того, как стало известно о предложении НХЛ.

И, тем не менее, реакция была бурной. Особенно, в болельщицкой среде. Не было ни одного человека, который «не выразил бы непонимания». Ведь хоккеисту был всего тридцать один год – «детский возраст» по меркам НХЛ. У них там это – самый расцвет карьеры!

Чего испугался знаменитый игрок? Поражения команды? Удара по престижу советского хоккея? Или удара по личному престижу лучшего нападающего мирового любительского хоккея? Последнее казалось болельщикам наиболее вероятным. И это дополнительно настраивало спортивную общественность против Фирсова. Тем более что, как вскоре выяснилось, он решил не бросать хоккей и поиграть ещё пару сезонов за ЦСКА.

Зато сразу же откликнулся Старшинов. Вячеслав Иванович был на год старше Фирсова. Также, как и Анатолий Васильевич, он объявил о завершении карьеры игрока, и был уже назначен старшим тренером родного клуба – московского «Спартака». Но понадобился его опыт и авторитет – и Вячеслав Старшинов вновь надел свитер игрока сборной. Такие, вот сравнения – как «фитиль» «собрату-пенсионеру»…

Второго сентября, оставив все дела и на пару часов забыв обо всём на свете – даже о небывалом «в его царствие» неурожае – Леонид Ильич примчался на дачу. С собой он прихватил и Юрия Владимировича: одному смотреть хоккей настоящему болельщику противопоказано. Не с кем ведь даже перекинуться «парой слов» – и не только хоккейной тематики!

Матч начался так, как многие и предсказывали: уже на тридцатой секунде Фил Эспозито открыл счёт. Профессионалы обрушили на ворота Третьяка настоящий шквал атак. И через шесть минут и две секунды после первой шайбы мы уже проигрывали ноль – два: отличился Пол Хендерсон.

И что самое неприятное: наши были почти смяты. Оснований для оптимизма с каждой секундой оставалось всё меньше. Андропов, так до конца и не убеждённый Брежневым в необходимости «выяснение отношений с НХЛ» именно сейчас, старался не смотреть на Леонида Ильича: так сильно тот переживал начало. А тут ещё – врачи не позволяли «отвести душу» вместе с табачным дымом! В кабинете Леонид Ильич ещё нашёл, как выйти из положения: приглашал к себе курящего Захарова, клал перед ним пачку любимых сигарет «Новость»: «давай, обрабатывай!». Пассивное курение был теперь его максимумом.

И Захаров не подводил: искуривал одну сигарету за другой, «запаливая» её от предшественницы. Сейчас Леонида Ильич был лишён даже такой возможности: Юрий Владимирович не курил. Ему это занятие было противопоказано ещё больше, чем Генсеку: почки.

Брежневу уже доложили, что перед матчем в Канаде наибольшие ставки делались на счёт восемь – ноль в пользу НХЛ. Несколько меньшей популярностью пользовался счёт десять – ноль. Тоже в пользу Канады.

Ставок на победу русских не было. Правда, несколько смельчаков поставили на то, что русские забросят хотя бы одну шайбу. Но, скорее всего, это были не смельчаки: даже для смельчаков такой шаг – чересчур смелый. Наверняка, поставили домохозяйки, о хоккее знающие понаслышке: в лотерею чаще выигрывают не асы, а дилетанты.

И вдруг… Стрелки часов на табло «Форума» показывали одиннадцать минут сорок секунд первого периода, когда нападающий третьего звена Зимин получил пас в средней зоне, убежал и от своих, и от чужих – и счёт стал один – два. Зал встретил заброшенную шайбу гробовым молчанием: канадские болельщики просто не поняли, что случилось.

На семнадцатой минуте у нас – удаление. Но, играя в меньшинстве, наши сравнивают счёт. Мощнейшим щелчком, не уступающим фирсовскому, вторую шайбу в ворота Драйдена забрасывает Петров из второго звена.

Вот теперь зал обрёл голос. И в голосе этом было всё: недоумение, разочарование – и даже возмущение. Свои «звёзды» явно обманывали надежды аудитории. Период заканчивался уже в равной борьбе: русские освоились на маленькой площадке…

Ну, а потом был разгром. На двадцать третьей и тридцать первой минутах отличился Харламов. Правда, после второго перерыва Бобби Кларк отквитал одну шайбу – но и только. А наши огорчили Драйдена ещё трижды: на пятьдесят четвёртой минуте Михайлов, на пятьдесят пятой – Зимин, а за полторы минуты до конца матча точку в игре поставил Якушев. Семь – три в пользу СССР.

Такого не ожидал никто. Растерянные канадцы, сбившись в стайку, быстро покинули лёд. Наши, выстроившись для традиционного послематчевого рукопожатия, провожали их удивлёнными взглядами: в любительском хоккее такое неуважение – признак дурного тона. Хотя, как оказалось, у профессионалов не было принято поздравлять друг друга с победой или поражением.

– Меня ударили по карману – и я же должен благодарить за это?! – возмущался Фил Эспозито. Но, узнав, что в любительском хоккее послематчевый обмен рукопожатиями – давняя и неизменная традиция, обречённо махнул рукой:

– Хорошо, если они настаивают, то я даже готов целоваться с ними!..

– «Накостыляли» мы профессионалам! – ликовал Брежнев. – Я же говорил тебе, а ты мне не верил!

Андропов не возражал против критики: общая победа – выше личных амбиций.

– Нет, Юра, какой мы, русские, талантливый народ! Да, медленно запрягаем – но как быстро ездим! «И какой русский не любит быстрой езды!».

– Точно: впереди планеты всей! – «перевёл» Андропов. – И не только в космосе и в балете…

Второй матч уже отличался от первого. От былой снисходительности у профессионалов не осталось и следа. Теперь канадцы бились «не на жизнь, а на смерть» – в основном, чужую. Всего за одну игру русские заставили себя уважать. В итоге, четвёртого сентября в Торонто мы проиграли: один – четыре. Да и то, после двух периодов счёт был всего лишь ноль – один: в середине второго периода шайбу забросил Эспозито. Всё решилось в первой десятиминутке заключительного третьего периода. На сорок второй минуте Иван Курнуайе реализовал численное большинство: ноль – два. Через четыре с половиной минуты уже сборная СССР не простила канадцев: гол – на счету Якушева.