Владимир Шигин - Корфу (Собрание сочинений)

В час тридцать пополудни 1 августа впередсмотрящие с салингов передового «Зилеса» хором прокричали:

– Прямо по курсу видим большой флот! Это французы! У них полтора десятка «боевых повозок»!

– Слава, Господу! – снял шляпу Нельсон. – Кажется, догнали!

Из воспоминаний капитана «Зилеса» Самуила Гуда: «В исходе первого часа человек с фор-салинга дал знать на низ, что видит корабль, и через несколько минут потом донес, что целый флот стоит на якоре. Я послал с трубою на салинг, и тогда могли ясно различить 18 больших судов, из которых 14 казались линейными кораблями. Сигналом известил я об этом адмирала. Он немедленно поставил все паруса и сделал сигнал по способности построиться в линию и приготовиться к сражению».

Известие об обнаружение противника вызвало бурю ликования. И снова воспоминания капитана Сомареца: «Посудите, какая произошла перемена в настроении, когда в конце обеда прибежал вахтенный офицер и доложил: “Сэр, только что сделан сигнал, что неприятель находится на якоре в линии баталии в Абукирской бухте”. Офицеры вскочили и подняли бокалы, чтобы выпить за успех предстоящего боя, а затем поспешили наверх».

Когда же поднялся на квартердек сам Сомарец, ожидавшая его команда встретила своего капитана криком восторга. То же происходило и на других кораблях. Эта стихийная матросская радость была хорошим знаком для скорой битвы.

Вскоре Нельсон уже с удовлетворением рассматривал лес корабельных мачт в Абукирском заливе. Там отстаивался на якорях весь линейный французский флот.

Над «Вэнгардом» взлетела россыпь флагов: «Приготовиться к сражению». А сам командующий в прекрасном расположении духа распорядился подать себе обед, пригласив на него капитанов. Поднимаясь из-за стола, он с присущей ему прямотой громко объявил:

– Завтра к этому времени я заслужу или титул лорда или Вестминстерское аббатство! Третьего мне не дано, да и не надо!

У селения Шебриз французская армия впервые столкнулась с войском мамлюков. Восемь тысяч отборных всадников бешено атаковали ощетинившиеся штыками каре. Атаковавшие были отбиты с большими потерями. Их просто расстреляли картечью и из ружей. Мамлюки были изумлены своей неудачей. Особенно поразила их небывалая организованность французов, когда тысячи воинов одновременно перестраиваются и стреляют.

– Их шейх настоящий чародей. Он держит своих воинов на невидимых нитях и управляет ими, дергая эти нити! – говорили они между собой.

Спустя неделю французы достигли селения Улем-Динара. Вдалеке в дымке виднелись великие пирамиды. Вокруг французских походных колон кружили мамлюки, и их число пребывало с каждым часом.

– Теперь до Каира рукой подать, какие-то пятнадцать миль! – уведомил Бонапарта консул Магеллон.

– Войскам день на отдых и готовиться к генеральному сражению. Мамлюки Каир без драки не отдадут! – объявил Бонапарт.

Среди ночи французская армия двинулась вперед. На рассвете авангард Дезе столкнулся с большим отрядом мамлюков. Но тот рассеялся после нескольких орудийных залпов.

Мамлюк-армянин Рустам Раза, телохранитель и оруженосец Наполеона Бонапарта.

А затем двадцать тысяч французов разом закричали, что было мочи. Еще бы, на фоне восходящего солнца они увидели все четыреста каирских минаретов! Это значило конец изнурительного похода и богатую добычу.

Между тем войско мамлюков под началом Мурад-бея изготовилось к решающему сражению. С правого фланга у укрепленного лагеря у деревни Эмбаба расположились двадцать тысяч янычар, арабов и каирских ополченцев. Там же стояло сорок пушек. На левом фланге, примыкавшем к пирамидам, еще восемь тысяч замотанных в бурнусы бедуинов. В центре же, сдерживая горячих скакунов, расположились двенадцать тысяч отборных мамлюков, каждый из которых имел при себе несколько вооруженных слуг. На Ниле тоже было тесно, там приготовились к бою три сотни египетских судов. Большинство из них были простыми лодками, но несколько имели весьма внушительные размеры. Особенно флагман, ощетинившийся тремя десятками пушек. Помимо всего прочего, на правом берегу реки собралось и почти все население Каира, чтобы поглазеть на побиение грозными мамлюками чужеземцев, а заодно и поживиться грабежом в конце сражения.

Шейхи и беи, разъезжая средь воинов, кричали:

– Неверные пришли сюда, чтобы сразиться с нами. У них огромные ногти, огромные пасти и свирепые глаза. Они одержимы дьяволом-Иблисом, а в бой идут, скованные цепью!

Бонапарт, оглядев боевые порядки противника, нисколько не огорчился:

– Опасность для нас представляет лишь мамлюкская конница. Пехотинцы-ополченцы разбегутся после первого же залпа. Не многим больше стоят и янычары, которые со своими кривыми саблями будут бессильны против наших штыков. Итак, мы атакуем!

Выехав перед марширующими колоннами, он выхватил из ножен саблю:

– Солдаты! Сорок веков взирают на вас с вершины этих пирамид!

Первой продвигалась вперед дивизия Дезе. Пройдя мимо укрепленного лагеря, она развернулась против мамлюков. За колонной Дезе в некотором отдалении дивизии Ренье, Дюгуа, Виаля и Бона. Никто не стрелял, и французы шли в полном молчании.

Мурад Бей

В боевых порядках мамлюков была личная гвардия Мурад-бея, отряды всех двадцати четырех эмиров, и свободные наемники-халки. Каждый из них в совершенстве владел своим оружием и был отличным наездником. Каждый прошел многолетнее обучение-фурусию и не ведал страха в бою. На всадниках – кольчуги и доспехи-джавшаны. Если у простых всадников на голове тюрбаны, то у богатых мамлюков металлические шлемы. У каждого в седельных сумках по четыре заряженных пистолета, а за плечом мушкет. Помимо этого, копье, сабля и булава. У каждого помимо двух-трех лошадей еще и пара верблюдов для перевозки снаряжения и припасов, а также по два-три слуги. Один слуга всегда бежит вслед за своим хозяином. В бою он заменяет ему оружие, поит водой, а в случае ранения вытаскивает из боя. Каждый мамлюк старается выделиться среди остальных одеждой, не жалея на это денег. Главным отличием предводителей являются богато украшенные золотом, серебром и драгоценными камнями пояса. На востоке считается, что каждый мамлюк может справиться с пятью противниками. При этом если мамлюки встречали на поле боя более малочисленного противника, то всегда старались его окружить. Этой тактики они решили придерживаться и теперь.