Владимир Шигин - Гангут (Собрание сочинений)

Флот, как известно, не может существовать без кораблей, но и корабли, в свою очередь, не могут существовать без портов, где их готовят к плаванию и где они чинятся в после возвращения с моря. Жизнь портовых портов России при Петре была весьма отличной от жизни обычных российских городов. Здесь все было иначе…

Главная задача каждого порта – подготовить суда и команды к плаванию, а после окончания оного дать им приют, ремонт и отдохновение. В портах суда отстаивались и хранились между компаниями. И если на теплом Черном море наши моряки старались плавать круглогодично, а потому и чинились соответственно постепенно в течение целого года, то на замерзающей Балтике все было иначе. В Кронштадте, как мы уже говорили, корабли и суда на зиму консервировали.

Адмиралтейство – это целый мир, живущий по своим, только ему присущим законам. С раннего утра до поздней ночи здесь снуют люди. Кажется, что все движутся хаотично, но на самом деле у каждого из снующих, есть свое дело и каждый знает, как его делать быстро и толково. Помимо самих верфей, где воздвигаются корабельные короба, в адмиралтействе имеются всевозможные вспомогательные мастерские. Их такое множество, что не посвященный все и не упомнит: весельные, блоковые, столярные и парусные, резные, котельные, кузнечные и домкратные, буровые и инструментальные, якорные, меховые, фонарные и оконные, молярные, компасные, конопатные и бочарные, пильные, свечные и брандспойтные… В каждой мастерской кипит своя работа – опытные мастера и ученики-подмастерья обеспечивают российский флот всем, что ему необходимо. Рядом с адмиралтействами рабочие и матросские слободки. Там живут семейные рабочие и нижние чины.

Зимовка флота в порту требовала больших помещений и для размещения личного состава. Для этого Петр Первый еще в 1712 году велел собрать со всех губернией для строительства жилья на острове Котлин три тысячи строителей. С тех пор казармы в Кронштадте строились постоянно. Строились дома и для офицеров.

Военный порт должен быть во всегдашней готовности к войне, а потому он защищен фортами и береговыми батареями. Военный порт – убежище и дом для флота, там моряки должны чувствовать себя в полнейшей безопасности. Поэтому большое внимание портовые власти всегда уделяли предупреждению пожаров, которые в эпоху парусного флота были сущим бичом, набитых порохом деревянных судов. Деревянные корпуса и паруса загорались в одно мгновение, и огромные корабли сгорали свечками в какие-то минуты. В тесноте гавани загоревшееся судно грозило стать источником пожара и для стоявших рядом судов. История российского флота знает немало случаев, когда при пожаре на одном лишь судне сгорали целые эскадры! Поэтому отношение к огню на русском флоте (как впрочем, и на всех других) было особо строгое и особенно в портах.

Поэтому на стоящих в портах судах во избежание пожаров категорически запрещалось даже курить. Наказание за это было жесточайшим, невзирая на чины и былые заслуги!

Курить офицерам и матросам (в этом деле исключений не делалось ни для кого!) дозволялось только в караульном доме на брандвахте, а так же за гаванью у бочек, поставленных на рейде. Поэтому в конце дня у этих бочек неизменно собирались шлюпки до отказа забитые курильщиками, которые, пыхтя глиняными и пеньковыми трубками, так отводили свою душу. Нарушители порядка курения наказывались безжалостно. Офицеров и унтер- офицеров нещадно штрафовали. А для того, чтобы отношение хулиганствующим курильщикам было соответствующее, начальники поступали вполне логично – при взимании штрафа, четверть его отдавалась доносителю. Матросов-курильщиков, с которых и взять-то было нечего, нещадно пороли в назидание сотоварищам. Может быть, именно из-за этого среди матросов (да и офицеров) парусного флота в ходу был не столько курительный, сколько жевательный табак. Любой огонь на стоящем в порту судне можно было разводить только с личного разрешения командира брандвахты, который присылал специально подготовленного унтер-офицера – «огневого». Огонь разводился только в присутствии последнего и при нем же должен был быть потушен. За самовольное разведение огня капитанов наказывали строжайше. Для тушения пожаров на каждой брандвахте имелись специальные портовые баркасы с брандсбойтами. Пожарные баркасы надлежало содержать во всегдашней готовности и днем, и ночью.

Горячую пищу для команд стоящих в гавани судов, по этой причине, варили в специальных портовых кухнях, находящихся в гавани под надзором тех же «огневых» и под присмотром командира брандвахты.

Еще в 1705 году на Адмиралтейском острове приступили к постройке первых 120 домов для проживания морских офицеров. Строительство велось в крайне тяжёлых физико-географических и климатических условиях, в большой спешке и отличалось низким качеством жилья, что впоследствии, сказалось на здоровье новосёлов. Ну а как жили морские офицеры на берегу? Известно, что еще в 1705 году для морских офицеров в Петербурге было поставлено 100 изб. В последующие годы строительство изб для офицеров, «с удобствами», несмотря, на имеющие трудности продолжилось. Размер отводимого участка под строительство дома, прежде всего, зависел от чина и должности новосёла.

Внутренняя планировка домов была проста. Входные двери прямо с улицы вели в тамбур, направо вход в две жилые комнаты одинаковой площади, налево в столовую и кухню. Двор застраивался хозяйственными постройками: бревенчатыми поварнями, пекарнями, погребами, сараями, хлевами, «со всякой скотины стойло», птичники и бани. Такие же дома-флигели строили для офицеров и их семей и в других военных портах. Женатые офицеры при каждом удобном случае старались обзавестись домашним скотом и хотя бы небольшим огородиком, с помощью которых можно было легче выживать. К ведению хозяйства, как могли, привлекали матросов.

Русский гребной флот имел, в отличие от корабельного флота, свои особенности, как в конструкции судов, так и в тактике их действий.

Первая галера для Балтийского флота была заложена на Олонецкой верфи 29 июля 1703 года в присутствии самого Петра. С этого момента темп и масштабы строительства галер непрерывно наращивался до конца Северной войны. Общее количество галер построенных к концу войну достигло двухсот. В петровском флоте гребные суда подразделялись на галеры, полугалеры и скампавеи. Принципиальных различий эти суда не имели. Как правило, скампавеи и полугалеры имели меньшие размеры, чем галеры. Однако в документах упоминаются скампавеи, имеющие порой большие размеры, чем галеры. При этом в различных документах петровского времени одно и то же судно зачастую именовали в одном случае галерой, в другом скампавеей. Историк русского флота Ф.Ф. Веселаго в своем знаменитом справочнике судов объединил и галеры, и полугалеры, и скампавеии вместе.