Марат Оспанкулов - Отрарские хроники

– Арна, что ты делаешь?! Уходим», – с укором сказал дядя девушке, потянув её назад в сторону толпы.

Через несколько секунд купец услышал в спину крик той девушки:

– Оденься в заячьи шкуры трусливый кролик!

Все вокруг загоготали.

«Дочь шайтана», – процедил купец сквозь зубы.

Наконец, караван исчез за городскими воротами. Другие мелкие караваны и прочие путники ринулись к воротам.

Возгласы караванщиков, крики погонщиков, свист хлыстов, блеяние овец, ржание лошадей: всё слилось в воздухе в одну волну и хлынуло внутрь города.

Внутри городских стен было шумнее. Девушке пришлось натянуть поводок своего пса. Навстречу гостям первыми подбежали зазывалы, приглашавшие в караван-сараи, чайхану, в бани, отдельные наперебой сообщали, где можно сбыть подороже скот, где купить подешевле посуду, фрукты. Их отгоняли сборщики податей за въезд в город. Сумма зависела от груза и одежды въезжавших, чем больше груза и чем богаче одежда, тем сильнее облегчался кошелёк гостя. Дядя девушки, заплатив сборщикам, хотел ей что-то сказать, но уносимые общим потоком они очутились в настоящем хаосе под названием «Восточный базар».

Вот ароматные ряды свежих фруктов и овощей. Горы зелёного винограда чередовались с иссиня-чёрным кишмишом, оранжевую яркость урюка оттеняла фиолетовая морковь, черешня, вишня, слива, персики и абрикосы, лук и чеснок, зелень и зерновые – все эти яркие краски гармонично, перекликались с пёстрыми халатами продавцов.

Чуть дальше слышались ржание лошадей и мычание коров, блеяние овец и рёв верблюдов. Эти звуки доносились со скотного рынка.

Пошли ряды тканей и одежды. Кажется весь мир привёз сюда свой товар. Тут было всё. Балтийский лён, русское сукно, нежная ткань из Египта и Византии, греческая златотканая парча и синяя парча из Индии, местная ткань из хлопка и удивительный китайский шёлк. Ряды мехов не отставали от ткани. Здесь мех медведя, рыси, льва и тигра, меха куницы, горностая, соболя. Вот единственный на рынке чёрный мех пантеры, а вот куча заячьих мехов, лис и волков, леопарда и гепарда. Посуда начиналась от китайского фарфора до славянской щепной утвари.

– Уважаемый, купите уздечки!

– Сурьма из Египта!

– Хна из Индии!

– Попробуйте нашу халву!

Каждый торговец пытался затянуть путников в свою лавку, но благодаря рычащему псу, которого девушка, сидя на коне, еле удерживала на поводке, путники относительно быстро достигли конца базара.

Из галдящего базара они попали в не менее шумный квартал мастеров. Лязги, скрежет, стук, брань мастеров с заказчиками, ругань мастеров с подмастерьями! Вокруг стоял запах калёного железа и мокрой кожи.

Наконец, они достигли жилого района. Крики торговцев базара и шум кузниц сменились на крики ослов, кудахтанье кур и детский смех.

– Давненько я не заезжал в город. Как мне объяснила твоя сестра, дом твоих родственников, доченька, находится в двух кварталах от мастерских, пятый слева, – заговорил мужчина с девушкой.

У девушки, привыкшей к тихой жизни в степи от шума и давящей тесноты городских домов, гудела голова, комок тошноты подступил к горлу.

Девушку звали Арна. Она росла бойкой, смелой и независимой девочкой, как и все девушки степи. Узнав, что аул, куда вышла замуж её старшая сестра, кочевал в пару дней езды от её аула, она, прихватив любимого пса Акбарса, поехала навестить сестру. Встреча сестёр была радостной, но короткой. Не прошло и трёх дней, как пришла чёрная весть. Неизвестные напали на аул Арны, перебив всех, угнали скот. Не пощадили ни стариков, ни детей, убили родителей девушки, её младших сестёр. Теперь, после похорон, по просьбе сестры, деверь привёз её к родственникам их покойной матери в город Отрар.

«О, Алла! Пусть будут прокляты эти разбойники! Животные! Изверги! Пусть Бог покарает их до седьмого колена! – причитала тётушка Гёгюрчюн. – Бедная моя сиротинка! Арноджон! Арноджон!».

К приходу брата матери Арны гости успели помыться, поесть и отдохнуть. Дядю девушки звали Мухали, работал он в медресе учителем математики и астрономии.

Помолившись за упокой душ умерших, хозяин за ужином представил гостям свою семью: «Моя жена Гёгюрчюн, мой сын – Ильяс, ему десять, учится у меня в медресе и дочь – Халима, ей семь лет. Её я учу дома. Первых четверых детей забрал Аллах, а этих дал взамен». Затем Мухали расспросил гостей о погибших родственниках, о жизни в степи.

В доме были отдельные спальни для мужчин и женщин, что очень удивило Арну, всю жизнь прожившей в юрте, где, естественно, не было отдельных комнат. Ещё её поразил водопровод в доме и ванная комната.

– У вас под домом родник что ли? – удивлённо спросила девушка сестрёнку, открывая и закрывая кран.

Та засмеялась и объяснила:

– У нас под землёй трубы с водой, они подводят к каждому дому воду из водохранилищ, куда вода поступает из реки, кажется. А ещё есть трубы, по которым грязная вода и всякие нечистоты уходят из города. А куда уходит – я не знаю.

Подумав, накинулась на гостью:

– У вас в ауле нет водопровода? Где берёте воду? Ходите на реку, или копаете колодцы как у нас за городом в посёлках? Или ждёте дождя? У вас там наверное шаман как в древние времена дождь вызывает? А может вы не моетесь? Ванная комната есть? Баня есть?

– Всё, хватит! Затараторила как сорока! Моемся, конечно! Давай ложись спать, – засмеялась Арна. – Завтра город мне покажешь!

Арна долго не могла уснуть на новом месте, пёс тоже поскуливал.

Девушка вышла во двор. «Что? Тоже не спится? – спросила, присев рядом, девушка у волкодава. – Потерпи. Мы обязательно вернёмся в наши степи. Я что-нибудь придумаю».

Она скучала по семье, по своему аулу, по подружкам Кунекей и Сауле, тосковала по степным просторам, по табунам лошадей, по охоте. Она была отличным наездником, в стрельбе из лука часто брала призовые места. Так как в семье не было мальчиков, отец научил дочерей владеть оружием, бороться, обучил охоте на зверя, на птицу, девочки с малолетства пасли лошадей.

После завтрака деверь уехал, оставив новым опекунам несколько тюков шкур диких животных, для того, чтоб они не испытывали материальных трудностей с опекунством. Дядя Мухали хотел возразить, но гость пояснил, что это дары сестры Арны, а он сам в ближайшие дни не собирается возвращаться в родной аул, поедет навестить родственников в Ашнасе.

Арне стало тоскливо, ушёл последний человек, связывавший её со степью. Халима напомнила, что гостья хотела осмотреть город. Девочки решили пешком прогуляться по городу. Пса тётушка Гёгюрчюн посоветовала на первое время оставить дома на привязи.

Халима вприпрыжку пошла вперёд. Худенькая как тростник, она была одета в пёстрое атласное платьице до колен и бордовые шаровары, над черными, как смоль, косичками возвышалась зелёная тюбетейка. Волосы у неё мамины, но телосложением она в отца, сухощавая. Брат Ильяс, наоборот, был в теле, как и его дородная мама. Всю дорогу она тараторила, рассказывая о городских новостях и попутно описывая встречавшиеся на пути здания. Время от времени, она останавливала свой рассказ, чтобы поздороваться с прохожими, горожане кто пешком, кто верхом, кто на лошади, а кто на осле или быке сновали по улицам туда-сюда в нескончаемом потоке.