Николай Жданов-Луценко - Корона Императора, или Вирусы «Отряда 731». Конспирологическая повесть

Вот «Корона» и возила опиумный мак, который выращивался в индийской провинции Бенгалия. Ну, а для прикрытия всякий там чай из Индии и с Цейлона, хотя китайцев чаем не удивишь.

– Но вы же понимаете, капитан, что вы делали – вы вели китайскую нацию к полной деградации. Если я правильно помню, наркоманами стали от 10 до 20% столичных и от 20 до 30% провинциальных чиновников, в отдельных учреждениях этим занимались от 50 до 60% всех должностных лиц. Среди солдат и офицеров курение опиума стало повальным явлением. Император Китая, мнивший себя властелином мира, спохватился слишком поздно. Проведённое изучение положения дел показало ошеломляющие результаты: в потребление опиума были вовлечены миллионы китайцев всех сословий, включая военных, чиновников, представителей аристократии. Поставки дурмана шли через коррумпированных госслужащих. Тех, кто пытался воспрепятствовать происходящему, просто устраняли. Опиум вверг Китай в растянувшийся на десятилетия кризис, который казался необратимым. К настоящему времени плантации опиумного мака, который стали возделывать в самом Китае, занимают до миллиона гектаров, а количество потребителей зелья измеряется десятками миллионов.

Что касается «угольков чужими руками», то именно русский представитель генерал-адъютант Игнатьев предотвратил оккупацию Пекина. Когда в октябре 1860 года англо-французские войска подступили к городу, разрушив и разграбив летний императорский дворец, под угрозой разрушения стен столицы при помощи артиллерии власти Китая согласились на новые переговоры. И именно российский посредник Николай Игнатьев лавировал между сторонами конфликта, добиваясь урегулирования территориальных споров с Китаем. Организовав переговоры в Русской миссии, русский посланник добился отказа союзников от планов по оккупации Пекина. За это правительством Китая за Россией был утверждён левый берег Амура и Уссури со всеми приморскими гаванями до бухты Посьета и маньчжурским берегом до Кореи. На западе была значительно исправлена в пользу России граница по озеру Нор-Зайсанг в Небесных горах. Россия получила право сухопутной торговли в китайских владениях, а также право на открытие консульств в Урге, Монголии и Кашгаре.

– Вы образованный человек, Мастер, с вами приятно иметь дело. Наслаждайтесь закатами, пока для этого есть возможность в Восточно-Китайском море. Тихий океан, наверно, в шутку назван «тихим» или «мирным», по-английски «Pacific». Шторма здесь такие, что мало не покажется, тем более на таком древнем корабле. Как капитан, я принял решение идти на север более длинным, но безопасным маршрутом, и хочу услышать мнение военного моряка.

– Это разумно, ведь у вас не крейсер, да и команда довольно разношёрстная. Неизвестно, какой будет дисциплина в критической ситуации. Но вокруг Японии курсируют японские военные эскадры. Не опасаетесь встречи с ними?

– Ну, во-первых, мы не в состоянии войны с ними, хоть они и союзники Гитлера. Во-вторых, идти прямиком на Гавайи было бы самоубийством в это время года. Поэтому мы обогнём Японию по широкой дуге и пойдём на север в сторону Командорских, а затем Алеутских островов. Да, это существенно удлинит наш путь, но мы будем держаться в разумной близости хоть от какой-то суши. К тому же быстрее попадём в американские воды и пополним запасы угля и продовольствия на Аляске. А уже дальше комфортно спустимся мимо Ванкувера и Сиэтла в Калифорнию. Как вам такой план?

– Вы – опытный морской волк, я доверяю вашему чутью и знанию возможностей корабля. Метеосводки тоже в пользу такого маршрута?

– Вот именно! Отдыхайте, Мастер, приятно знать, что всегда могу рассчитывать на ваш совет и компанию истинного джентльмена.

…Дни превращались в недели, а погода всё более показывала свой северный норов. Из тёплых игривых волн Жёлтого моря океан превращался в серый жидкий металл, перекатывавший бесчисленные волны, из которых уже не выпрыгивала никакая живность – ни дельфины, ни косяки разноцветных рыб, ни даже исполины-киты. Уже в районе Алеутских островов Мастер написал стихотворение «Вода океана», которое много раз любил перечитывать потом, вспоминая это путешествие:

Я видел воду в реках и морях,

В озёрах и водопроводном кране,

В стене дождя при мутных фонарях,

Но я не видел воду в океане.

Я поражён – расплавленная сталь

Течёт вокруг меня с размахом диким.

О, океан! Сними свою вуаль.

Ты наречён и Тихим, и Великим.

Открой мне таинства своих глубин,

Что спрятаны под серою волною.

Ты, грозный и могучий исполин,

Пока что благосклонным был со мною.

А сколько безнадёжных храбрецов

Ты принял навсегда в свои пределы:

Военных, флибустьеров и купцов

Ты душу отпускал, оставив тело.

Для них последним был девятый вал,

Но находились новые рекруты,

Стихии нрав не раз крутым бывал,

А моряки своею волей круты.

Я затерялся между двух миров,

Как о любви Резанова преданье.

В России бедной мой остался кров,

А впереди – с Америкой свиданье…

Мы рассекаем масляную гладь,

Винтом взбивая пурпурную пену.

Закатный луч мне хочется позвать

У кромки волн преклонить колено.

Мой долог, многотруден в жизни путь,

Иду подчас то в шторме, то в тумане,

Но я смогу восторженно вздохнуть:

«Я видел воду в Тихом океане!»

Тем временем в покинутой Мастером Маньчжурии император Пу И (или, как за глаза его называли злые языки, «кукла на троне») даже обеды принимал по рекомендации японских советников. Япония захватила территорию Маньчжурии в 1931 году. Пу И в то время было 25 лет. По инициативе четвертого отдела Квантунской армии 23 февраля 1932 года состоялась Всеманьчжурская ассамблея, провозгласившая независимость Северо-Востока Китая. Появилось новое государство – Маньчжоу-го. Когда Пу И узнал, что японцы видят его во главе нового государства, он согласился на их предложение. Его целью было восстановление утраченного достояния предков. Однако 9 марта 1932 года он получил от императора Японии всего лишь титул Верховного правителя Маньчжурии (по сути – японского наместника) с девизом правления Датун, что было для него, не только законного наследника Драконьего престола, но и потомка Нурхаци и Абахая, создателей Маньчжоу-го, объединителей чжурчжэньских племен, глубочайшим разочарованием. Незадолго до создания Маньчжоу-го во время церемонии поклонения предкам при жертвоприношении Пу И произнес клятву:

«Тяжело в течение двадцати лет взирать на бедствия, испытываемые народом, и быть бессильным ему помочь. Сейчас, когда народ трех северо-восточных провинций оказывает мне поддержку и дружественная держава помогает мне, обстановка в стране вынуждает меня принять на себя ответственность и выступить на защиту государства. Приступая к какому-либо делу, нельзя заранее знать, будет ли оно удачным.