Гелий Уралов - От мастера до начальника Главка. Воспоминания

В своих воспоминаниях, которые прежде публиковал на различных сайтах, я фактически не останавливался на своем периоде жизни до начала производственной деятельности. В связи с этим, есть желание добавить некоторые материал, который в какой-то степени оценит прошедшее время.

Родился я в городе Киеве в 1931 году. До войны, и после, в период до окончания института, я вместе с отцом и мамой, жил на улице с прежними названиями, Левашовская, Карла Либкнехта, а в настоящее время Шовковичная. Дом наш был старинный, с парадным и чёрным входом, большими многокомнатными квартирами, превращены в коммуналки, где каждая семья проживала в одной из комнат. Место это было как бы одно из центральных в городе, наша улица упиралась прямо в здание Верховной Рады, которое было построено в 1939 году. Дом наш располагался в середине квартала, и через дворы можно было выйти на улицу Банковую к заданию Центрального Комитета Компартии Украины, а ныне администрации президента Украины. Тут же во дворе находилась какая-то правительственная резиденция, расположенная за высоким забором. Рядом был великолепный Мариинский парк, знаменитый стадион Динамо. До Крещатика и "Бессарабки" было рукой подать. Из этого места я ходил до войны в первые классы, затем в школу и, наконец, в Киевский инженерно-строительный институт. На фотографии этого дома, которую я взял из интернета, теперь все балконы обустроены, а прежде они просто выходили в большой двор.

Уже в настоящее время, в 2018 году я изложил свои воспоминания об этом времени в стихах. Кстати, стихи я начал писать в старости, всего два года, 2018 и 2019-ом. Так что этот, и период жизни в эвакуации во время войны, будут в стихах.

Киев мой город, где я родился, там, годы юности ранней прошли,

И пока жив, наконец, я решился, вспомнить те дни, что быльем заросли.

Жили тогда в коммунальной квартире, Много хозяев, а кухня одна,

В гости к соседям, почти не ходили, Но, у плиты встречались всегда.

Комнатка наша имела балкончик, Он, в наш двор большой, выходил,

На улице там, на разный фасончик, Дети гуляли, брюнет и блондин.

Слева двора, за оградой огромной, Метра в четыре она высотой,

Был особняк, со службой придворной, Главных в ЦК, охраняя покой.

Жили вот так, везде равноправие, Серпа и молота скованных уз,

Всё учтено, все ваши желания, Жизнь отдавай, защищая Союз.

Помнится мне, без всяких помарок, На ёлочку дали билет проходной.

Очень обидно, конфеты в подарок, Детям таким, кто чекистам родной.

Больно и мерзко, уже первоклассник, Полный отлуп получить мне впервой.

Этот урок, не проходит напрасно, Правило жизни осталось со мной.

Помню, дружок мой, по имени Гиви, В гости к себе, тогда пригласил,

Невероятно, то, что увидел, Поверить в подобное, не было сил.

После скитаний, жития на чужбине, И в комнатушках, привычный мне быт,

Это квартира, в зеркалах и витринах, Каждый здесь угол, трофеем забит.

Здесь Telefunken с цветными огнями, Бархатный звук непрерывно вещал.

А, холодильник! Висели солями! Я с голодухи, один оторвал.

А, длинный зал, со столом для приемов, В вазе шикарной, стояли цветы.

В воображении, подобных объемов, Не сравнить жилищам моей нищеты.

Кто же такой отец друга Гиви? Откуда богатство такое пришло?

В особом отделе служил у комдива, Вагонами с фронта, гнал барахло.

Школа моя на спуске стояла, Справа внизу, Крещатик лежал,

Там дома – мертвецы выступали, Кто и когда их, неясно, взорвал.

Так получилось, развалины эти, Местом учебы стали моим.

Вместо уроков, лезли на клети, Что-то искали средь этих руин.

А, ещё, интерес вызвала, Трофейная техника этой войны.

Наша шпана, здесь дни отбывала, Детали различные были нужны.

Среди самолетов, машин для пехоты, Орудий и танков, разных мастей,

Снимали части от пулемётов, Всё разобрать старались быстрей.

Так из деталей трофейных, различных, Я усилитель мощный собрал,

И на весь двор, голос приличный, С музыкой вместе, громко звучал.

Плохо учился, дома скандалы, Надо прервать эту мрачную нить.

В Ригу меня судьба затолкала, Чтобы в мореходку там поступить.

Стать моряком, мне не пристало, Там порешили, не тот я юнец.

Деньги? Теперь, мне их хватало, только в один, рижский конец.

Киев далеко, чтобы вернуться, И без билетов, немыслимый труд.

Ближе всего, туда мне рвануться! Там, в Ленинграде, тетки живут.

И без билетов, на крыше вагона, Целую ночь, замерзая в пути,

Поезд приехал и встал у перрона. К ним лишь, осталось, быстро дойти.

Тетки, конечно, меня обласкали, Здесь, по музеям стали водить.

И всё время, они восклицали, Пора, человеком порядочным быть!

Так, я вернулся. Позор, второгодник! Сколько же можно, безумно блудить?

Но, я, продолжал, остался ведь годик, Чтоб, аттестат выпускной, получить.

Башня стоит Магдебургского права, на спуске на пляж. На нее залезал.

И, плохие слова, там, для начала, Про директора школы, нашей писал.

А, Днепр проплывать туда и обратно, На берег песчаный, с той стороны,

Было опасно и даже приятно, Что ты это можешь, не могут они.

Мариинский парк, стадион Динамо, Оркестр Симфонический по вечерам,

Всё это было, совсем рядом, И лучше, чем шастать по дворам.

Всё так и шло, но я спохватился, Ведь пора в институт поступать.

И, как прежде, никогда не учился, Школы предметы стал изучать.

Аттестат конечно серый, Но, вступительные сдал,

И уже, как парень зрелый, Я, теперь, учиться стал.

Я увлекся стальными конструкциями, И расчетами балок и ферм.

И производством этой продукции, На заводах всех сварочных схем.

В ту пору хотелось, чего-то большого, В студенческой жизни стараться достичь.

В Карпаты, на лыжах кататься, восьмого! В альплагерь "Наука"!– Участников клич.

В Киеве так моя жизнь завершалась, Не испугала и смерть упыря,

Та, что во время учёбы случилась, В этом тогда разобрались не зря.

Это в Москве, там страсти горели, Люди душили друг друга в толпе.

Мы же на это спокойно смотрели, Нам с ним прощаться не надо вообще.

Славная группа была в институте, Мы подружились на все времена.

Каждый свой путь прошел в Абсолюте, И вспоминались ребята всегда.

Орлик, Вознюк, Прилипченко, Барский, Барик, Попов, Русанова,

Гудзь, Лапин, Донской, Скрипнюк, Голимбиевский,

Их пятьдесят, но каждый был Туз.

Мир ведь большой, их судьба разбросала, В разные страны.

От всех жду привет. Кого-то в Германии, в США задержала,

Годы прошли, не счесть их сегодня, После учебы, за шестьдесят.