Анатолий Гусев - Обломки мифа, или «Мёртвые сраму не имут»

За четырьмя ладьями Сумарла Исландца, шли собственно ладьи Святослава с его пяти сотнями русов, возглавляемые Икмором и Фарлафом. Кроме того, Икмор был правой рукой Святослава. В войске все были мужчины крепкие, но Икмор превосходил всех и ростом и могучим телом. Фарлаф, мужчина лет сорока, руководил сотней ильменских словен и чуди и сам он был чудин, хотя и носил русское имя и часто ходил в походы с русами. В его ведении были стоянки, именно он распоряжался куда, в какое место кому встать.

Потом опять шли однодеревки викингов. У Воланда-ярла Брэндтсена, из Дании больше всего воинов – почти триста восемьдесят. За ним Халлдор-ярл Стейнсен, свей – двести десять человек, норманн Сверр-ярл Витаррсен вёл сто девяносто воинов, и у свея Ари Снорсена было шестьдесят человек – больше отец ему брать не позволил.

Всех их, кроме Сверра, Святослав знал по прошлым походам. У отца Ари Снора-ярла он и Халлдор нашли приют и защиту, когда за ними гнались ободриты. Ари и Халлдор прошлой осенью сами пришли служить конунгу Киева. Сверр возвращался из Царьграда, да загостился у гостеприимного Святослава и потом решил пойти с ним в поход. Воланда Святослав знал по походу на франков. Он появился в Киеве прошлой осенью почти по той же причине, что и Сумарл Исландец. Имя Воланд означает «Земля Войны» или «Поле Битвы» и он оправдывает своё имя, находя это поле битвы где угодно. И вот на севере Англии, ограбив какой-то монастырь вместе с каким-то норманнским ярлом, он с этим ярлом не смог поделить добычу по справедливости. Бой начался прямо под стенами монастыря. Команда норманна была разбита, вся добыча присвоена. Воланд спокойно ушёл к себе в Данию. Но конунг норманнов Харальд Серая Шкура пожаловался на него конунгу Дании Харальду Синезубому. Конунг Дании недавно крестился и намеревался всю Данию сделать христианской, и его возмутил этот грабёж монастыря язычником Воландом, и, главное, что он ни с кем не поделился. И Харальд Синезубый решил выдать ярла Воланда конунгу Норвегии, а имущество ярла забрать в свою пользу, частично, конечно, возместив ущерб норманнам и, решив, что ничего страшного не произойдёт, если один язычник убьёт другого язычника. Но Воланда вовремя предупредили, и он, забрав своих людей и всё ценное, что могло уместиться на драккарах, решил переселиться на Русь. Конунгу Дании достались лишь пустые дома ярла и его людей.

Замыкали шествие сто двадцать человек киевлян и прочих охочих людей различных племён и народов. Подчинялись они пока Фарлафу. Святослав надеялся выделить из их среды вождя по ходу движения.

Почти все они, и воеводы и воины были молоды. Из воевод самым старым был Сумарл Исландец, ему было тридцать четыре года, а самым молодым – Ари, ему всего восемнадцать.

Вёл их Святослав по пути из Киева к вятичам, с тайной целью набрать союзников и напасть с тыла, внезапно на Хазарию.

Прошлой осенью княгиня Ольга пришла на мужскую половину терема, в горницу своего сына Святослава. Святослав сидел на лавке у окна, давил лесные орехи пальцами, освобождая ядро от скорлупы, и играл сам с собой в шахматы, но встал, когда вошла мать.

– Сын мой, – сказала княгиня, – можешь ли ты меня выслушать?

– Могу, – сказал Святослав, сел на лавку и передвинул белую пешку.

Шахматы были сделаны из каких-то полудрагоценных камней, а доска из ценных пород деревьев, не растущих на Руси. Шахматы были из Персии, и их князю подарил Свенельд очень давно и он же и научил играть. Игра Святославу нравилась. Это игра для настоящих мужчин, игра для воинов – на доске происходило небольшое сражение.

Святославу нравилось не только воевать, но и учиться. Он знал несколько языков. Кроме своего родного русского, который был схож со скандинавскими языками, он знал, естественно, славянский язык племени полян, который, в свою очередь, мало отличался от языка уличей, древлян, дреговичей или северян. Знал он греческий язык и умел писать на нём. Конечно и у скандинавов и у славян была своя письменность, значки, которые передавали звуки языка, но греческий, это язык ромеев, язык знати. Знал он так же язык печенегов и мог объясниться на языке угров (13. Венгры) .

– Управлять государством, Святослав, – сказала Ольга, – это не только махать мечом и водить полки в битву.

Святослав с жалостью посмотрел тёмно-синими глазами на свою старенькую матушку, княгине было уже за сорок, хотя седых волос в тёмно-русых волосах не было заметно, и стан её был гибким и стройным. Впрочем, волосы своей матери он видел только один раз в церкви, когда её крестили.

– И к чему такие речи? – спросил Святослав, сейчас он играл за чёрных.

Ольга подошла ближе:

– К тому, что хватит бродить за морями по чужим землям! Пора и о своей побеспокоится.

– Что о ней беспокоится? – он взял из берестяного короба орешек, раздавил его, ядрышко кинул в рот, а скорлупу в глиняную миску. – Ей что-то угрожает?

– Угрожает твоё безразличие к Русской земле! Я, слабая женщина, езжу по всей земле, навожу порядок. А ты забавляешься со своими викингами.

– Мужчина, – пожал плечами Святослав и передвинул белую шахматную фигурку, – строит дом, женщина наводит в нём порядок.

– И я навела! – и она передвинула чёрную фигурку. – Теперь не надо ездить по землям и мечом выжимать дань. Сами данники по договору привозят дань в определённые места, на погосты. И налоги все справедливые! Ни купец, ни ремесленник не обижены! А купец …

– Я помню. На купцах держится государство.

– На торговле.

– Это всё равно.

– Да нет же! Гончар делает горшок на продажу. Он же не ест обожжённую глину.

– Согласен.

– Я радею о купцах. Договор, что мы тогда с тобой заключили в Царьграде – выгоден. Русь богатеет. И благодаря моим трудам ты можешь отлучаться за моря и ходить на охоту.

Надо сказать, что Святослав именно ходил на охоту. Всю зиму Святослав и ярлы развлекались охотой. Охотились как викинги – ходили на лыжах, вызывая симпатии у местного славянского населения. Славяне тоже зимой передвигались на лыжах. Только охотились не ради удовольствия и показа собственной удали, а в силу экономической необходимости, в целях улучшения материального благополучия. Другими словами, если дочери какого-нибудь смерда понадобились золотые серьги, то тятенька её шёл на лыжах в лес и ставил силки и капканы на птиц, и другую мелкую живность, для того, что бы потом продать добычу на торгу и купить серьги или что ещё. Или брал рогатину и валил крупную дичь с той же целью. Благо, что в лесах под Киевом всякого зверя хватало – лоси, олени, кабаны, лесные лошади, зубры, медведи. Всё зависело от силы, храбрости и умения охотника. Кроме того – зачем мучатся со скотиной, когда можно было пойти в лес и завалить какого-нибудь лося или зубра? Мясо дикого животного от домашнего мало чем отличается. А хлопот меньше!