Сергей Кочеров - «Я гибну, но мой смех еще не стих», или Сага об Анле Безумном. Книга первая

Не успела княжна это сказать, как Харальд отвечал ей надменно и сурово:

– Не самая худая птица ворон, если он был избран Одином 67 67 Считалось, что вороны служат Одину и находятся под его защитой. Два ворона – Хугин («Думающий») и Мунин («Помнящий») – постоянно сопровождают Одина и сообщают ему обо всем, что происходит в мире. . Ты видишь во мне слугу, а не ровню. Но люди обманываются, применяя свою мерку к тому, кто не похож на них. Если я тебе не по нраву, тогда не о чем и говорить. Но, коли все дело в знатности, знай, что мой род не уступит твоему. Прадед мой по праву мог бы стать конунгом, если бы не любил вольную жизнь и не погиб раньше своего отца. Дай мне только время, и я докажу, что достоин твоей любви!

Герута, впервые видя его таким горделивым, с тайной грустью произнесла:

– Не могу я говорить с тобой о таких вещах. Знаю только, что если мужчина любит женщину, нет ничего такого, что он не мог бы для нее сделать. Помни, что орел кричит рано 68 68 Популярная поговорка, смысл которой в том, что герой должен проявить себя смолоду. , и поступай, как должно. Пусть будет с тобой удача, и Один пошлет тебе победу! Если же тебе нужен другой ответ, то после похода скажи об этом моему отцу. И когда он призовет меня, клянусь, ты его услышишь!

Только выходя из покоев, Харальд обратил внимание на ковер и заметил, что под ним кто-то лежит. Тогда он задержался в дверях и в сердцах обронил:

– Они теперь входят в моду, эти восточные ковры. Но тем, кто присматривает за ними, лучше бы надевать латы, чтобы не напороться на меч.

После того, как он вышел, дочь конунга и Тордис не могли уразуметь, что означают его последние слова. Сперва они решили, что Харальд не сдержал себя и дал волю гневу. Но Тордис тоже заметила под ковром лежащего человека. Герута немедля велела ей позвать стражу. Пришлось тогда Бруне вылезти из укрытия и с улыбкой объяснять княжне, зачем он там прятался. Герута была этим очень недовольна и велела ему передать отцу их разговор с Харальдом слово в слово. А потом прибавила, что не жалеет ни о чем из того, что было сказано между ними.

XXX

Жил тогда человек по имени Браги. Он был сыном хевдинга Бодди из Рогаланда. Это был человек невысокий, большеголовый, розоволицый, с худыми руками и немного короткими ногами. У него были рыжеватые волосы, курчавая бородка и карие глаза, пристальный взгляд которых проникал во все, что он хотел запомнить и постичь. Он не любил прибегать к насилию, и слово его было быстрее и острее меча. В то время Браги был еще совсем молод, но уже подавал большие надежды. Никто не умел так хорошо толковать руны 69 69 Руны – идеограммы, возникшие, не столько для записи сообщений, сколько для использования в магических целях. Делались как насечки на дереве, что привело к преобладанию вертикальных линий и отсутствию округлых черт. Даже тогда, когда руны стали средством письма, выделялись особые «руны мудрости», имевшие сакральный смысл. и слагать стихи. И ярлы, и бонды были ему рады как ведающему человеку и искусному собеседнику.

Браги приехал на Селунд, когда Хрёрек Метатель Колец пировал в Хлейдре, и конунг по совету опытных людей пригласил его на свое торжество. Пока гости кушали и бражничали, Браги ничем не выделялся в палате, но когда дело доходило до рассказов, сыну Бодди не было равных. Держась незаметно среди других, он, по своей привычке, присматривался ко многим. Не мудрено, что он обратил внимание на Харальда, сына Хельги, о котором столько говорили в те дни. Браги расспрашивал о нем людей на пиру, выискивая нужные слова, будто куски янтаря в песке морском. Обдумав их ответы, он понял, что это человек необычный.

Вышло так, что на второй день после пира Браги позвали в большую палату, где Хрёрек конунг сидел со своим сыном Харальдом и хевдингами. Перед этим Бруне передал господину разговор Геруты с молодым Харальдом. Узнав от слуги о словах сына Хельги, которого он возвысил из грязи, Хрёрек конунг пришел в ярость. Его разгневало, что такой человек помышляет о женитьбе на его дочери, да еще выдает себя за потомка конунгов. Но сын его Харальд убедил отца не давать воли гневу, пока не выяснится правда о роде и племени молодого воина. Потому Хрёрек конунг и собрал в палате знающих людей, чтобы выведать у них, не известен ли кому корень рода Харальда. Одни сумели дойти лишь до его деда Торбьёрна, другие смогли вспомнить древнего Хельги. При этом никто не сказал о предках Харальда ничего такого, что могло бы объяснить его загадочные слова.

Но когда все умолкли, раздался тихий голос Браги, что произнес такую речь:

– Прости меня, конунг, что заговорил тот, кому по годам больше пристало бы слушать. Я здесь человек новый и не знаю твоих гостей. Но знатные люди севера мне известны. Был я не так давно в Согне 70 70 Согн – область в западной Норвегии. и беседовал с одним старым хевдингом. Он многое поведал об их лучших родах и мужах. Но более всего запал мне в память его рассказ о Хельги, сыне Хьёрварда конунга, сына Торбьёрна Бычья Кость, который стал первым в тех краях морским конунгом 71 71 Морскими конунгами скандинавы называли предводителей дружин, не имевших своих земельных владений. Со временем это название закрепилось за вождями викингов. В «Саге об Инглингах» говорится, что « только тот мог с полным правом называться морским конунгом, кто никогда не спал под закопченной крышей и никогда не пировал у очага ». . По словам хевдинга, у этого Хельги была невеста Свава, дочь Эйлими конунга, дева редкой красоты, которая вместе с ним ходила в походы. Говорили даже, будто она была валькирией и водила с собой боевых подруг, но я не могу это утверждать. Хельги, сын Хьёрварда конунга, одержал много побед и захватил богатую добычу, пока не пал в поединке со своим кровником – Альвом, сыном Хродмара конунга 72 72 История любви Хельги и Свавы воспета в «Песне о Хельги, сыне Хьёрварда», которая входит в «Старшую Эдду» – свод скандинавских мифологических и героических преданий, записанных в XIII веке исландским ученым Сэмундом Мудрым. . Немало мужей тогда хотели посвататься к Сваве, только она не вернулась домой после смерти Хельги. А иные говорят, будто она родила от него сына. Что стало с матерью и ребенком, никто не знает. Между тем в Согне до сих пор правят конунги, ведущие свой род от Хедина, сводного брата Хельги, который отомстил за его смерть. И сдается мне, конунг, что Харальд, сын Хельги и внук Торбьёрна, и есть правнук Хельги, сына Хьёрварда конунга, и Свавы, дочери Эйлими конунга.

После рассказа Браги люди в палате, затаив дыхание, стали ждать решения конунга. Однако тот озадаченно молчал, сложив клетью пальцы рук и сжимая их до хруста. Вдруг сын его Харальд хлопнул себя по лбу и радостно возвестил: