Сергей Кочеров - «Я гибну, но мой смех еще не стих», или Сага об Анле Безумном. Книга первая

Тогда Колль Могучий обнажил свой меч. Этот меч был таким длинным и тяжелым, каких еще не доводилось видеть ярлу. Конунг взмахнул им так сильно и ударил так быстро, что людям показалось, будто он рубит сразу двумя мечами. Но Харальд увернулся от стали, и секирой сбил медвежий шлем с головы конунга. Мельком ярл увидел заросшее черными волосами лицо с крупным мясистым носом, маленькими светлыми глазами и перекошенным от гнева ртом. И тут же, уходя от нового удара, оступился, задев пяткой землю позади кожи.

– Что, дан, отступаешь 120 120 По правилам поединка, человек, лишенный щита, не имел права выходить за пределы места, ограниченного лежавшими на земле плащами, кожей или рубежными колами, соединенными веревками. Если он преступал границу одной ногой, про него говорили, что он отступает, если же двумя ногами, то считалось, что он бежит с места боя. ?! – взревел конунг и, пока ярл был зажат на краю, нанес ему удар страшной силы. Харальд подставил свой булат, но меч Колля обрушился на него с такой мощью, что не выдержала даже хваленая сталь Серкланда. Подарок Хрёрека конунга разлетелся на куски, а меч Колля Могучего на излете задел шлем ярла. Это был тот самый шлем, который Харальд Суровый к Вендам снял с Этельреда конунга в Стране Англов. Меч отскочил от него, вызвав лишь гул в голове, тогда как осколок меча ярла окровавил шею Колля.

Зарычав при виде крови, конунг решил нанести верный удар и покончить с ярлом, стойкость которого превзошла его ожидания. Но пока он заносил меч, Харальд ярл ударил обухом секиры по кисти Колля. Пальцы конунга онемели и не удержали тяжелого меча. А Харальд разрубил его щит, оставив Колля без защиты. Но ярл еще не знал огромной силы конунга. Колль схватил его за бока, оторвал от земли и сдавил руками так, что Харальд услышал хруст своих костей. Тщетно пытался он вырваться из медвежьих лап, которые сжимали и душили его. Секира выпала из руки ярла, и у него не осталось иного оружия, кроме шлема. И Харальд боднул забралом лицо конунга, превратив его в кровавую маску.

Колль сверзился наземь, но потянул за собой ярла. Они покатились, сжимая друг друга в объятьях. Харальд знал, что в этой борьбе Колль его сильнее. Из последних сил ярл оттолкнул его и подхватил с земли секиру. Конунг же поднял свой меч левой рукой. Они кинулись друг на друга, и Колль нанес удар, который поразил пустоту. Ибо в этот миг Харальд прянул на колени и вонзил секиру в низ живота конунга. Колль сильно вздрогнул, хотел достать ярла мечом, но повалился, как истукан. Кровь струилась из конунга ключом, и с ней уходила его непомерная сила. Харальд припал к нему и поднял его голову. Он видел, как бледнеет и застывает лицо Колля, но жизнь долго не покидала его могучего тела.

– Меня погубила моя же гордыня, – простонал конунг. – А ведь могли встретиться, как родичи, Харальд…

– Мы простимся как братья, Колль, – ответил растроганный ярл.

После этого Колль конунг призвал своих гридей и сказал им, что Харальд ярл одолел его в честном бою. Пусть же никто из родных – ни брат, ни сестра – не мстит за его гибель. Людям со своих кораблей он наказал быть верными ярлу, если тот возьмет их на службу. Харальда же конунг просил защитить права его малолетнего сына Торстейна. И, уже закатывая глаза, прохрипел, что если род его угаснет, он завещает власть в Согне Харальду или его потомкам.

Тут Колль Могучий впал в забытье и умер. К Харальду ярлу, по их уговору, перешли два корабля конунга. В память о поединке ярл забрал большой меч Колля и медвежью голову, которая была насажена на небольшой, но прочный шлем. Люди поздравляли его с победой, достойной зятя Харальда Боевого Зуба. Но Харальд ярл их не слышал: перед глазами все плыло, из многих ран шла кровь, и радость была омрачена печалью. Позднее Браги, ставший искусным скальдом 121 121 Скальд – слово, первоначально обозначавшее авторство стихов, затем перенесенное на тех, кто слагает их в честь правителя, и, наконец, ставшее званием людей, искусных в поэзии. Данное умение воспринималось как талант человека, но не его ремесло. Поэтому скальд – это не профессиональный поэт, а любой человек, который сочиняет достопамятные стихи. и видевший этот поединок, так воспел его в своей драпе о Харальде ярле:

Конунг норгов рьяно

Ломит кости ярлу,

Славно цепом стали

След ему оставив.

Ярл владельца злата

Яро повергает,

Рогачом ран чрево

Он ему пронзает 122 122 Древнескандинавскую поэзию (как эддическую, так и скальдическую) богато украшали поэтические фигуры – хейти («название») и кеннинги («обозначение»). Хейти – образный заменитель существительного обычной речи, т.е. поэтический синоним (например, «пучина» вместо «моря»). Кеннинг заменял существительное обычной речи двумя или несколькими существительными, из которых следующее определяло предыдущее (например, «конь моря» – корабль). Цеп стали – меч. Владелец злата – конунг. Рогач ран – секира. .

« Ну , разве это не безумие, когда люди убивают друг друга, чтобы только перед смертью вспомнить о своем родстве?! Ладно бы Харальд и этот Колль желали разрешить важный спор о родовой земле или отцовском наследстве! Так нет же, один бился ради такого ненадежного дара, как девичья любовь, другой – из пустого тщеславия, которое глупцы и поэты называют честью! ».

LXIV

После победы над Коллем конунгом Харальд ярл предложил его людям, сведущим в морском деле и плававшим на новых кораблях, поступить к нему на службу. Он обещал им долю в добыче, не меньшую, чем платил конунг, и содержание, достойное гридей ярла. Многие из тех, кто не имел жен и детей, решили перейти к нему. А самой большой удачей для Харальда ярла стало то, что он поладил с кормчими новых кораблей. Вальгард Рыжий, сын Сигвата с Болот, и Транд Лысый, сын Ламби Тихого, согласились послужить ярлу за тройную долю добычи в походе и двойное содержание зимой. Тогда же он дал имя своим новым кораблям. Больший корабль ярл назвал «Драконом», а тот, что поменьше, – «Змеем» 123 123 Скандинавы имели обыкновение давать имена своим кораблям по названию зверей, деревянные изображения которых украшали форштевни их судов. .

Харальд Суровый к Вендам велел людям Колля Могучего отвезти его тело в Согн. Он взял с них клятву передать родичам конунга и его гридям все, что произошло на острове Атлей. Затем Харальд говорил с Браги, сыном Бодди, а также Хастингом и Гримольвом, сыновьями Гранмара. Он убедил их приехать к нему в середине лета, сказав, что, верно, будет неподалеку от Харальда конунга. Их троих и всех, кто был с ним, сын Хельги обязал никому не говорить о своем поединке с Коллем конунгом. Он сказал, что призовет их в свидетели, когда придет время.