Данияр Байдаралин - Большой переполох в Шын-Жане

Той ночью Ли не мог уснуть. Ему навязчиво казалось, что Кидара поставила тент для их двоих. Его так и подмывало пойти и проверить ее. Ему даже казалось, что ее голос зовет его. Не смея верить самому себе, Лианжи тщетно старался отогнать это наваждение. Но оно не уходило.

В конце концов Ли Лианжи не выдержал и сел в своей походной постели. Рядом с ним крепко спали воины. Он подполз к отвороту тента и выглянул наружу. На некотором расстоянии от лагеря виднелась цепочка огней – там стояли караульные, охраняющие сон спящих. Ли быстро накинул свой халат и бесшумно выскользнул наружу.

Он надеялся пройтись и развеятся, чтобы потом суметь заснуть. Но вместо этого ноги привели его к палатке Кидары. Неподалеку перед палаткой сидели у костра два караульных. «Если бы подобраться к палатке сзади, в тени…» – вдруг подумал Ли, и тут же устыдился своих мыслей. Но тут же он как будто опять услышал голос Кидары:

– Дулат, где ты?

И вот он уже стоит в тени палатки, и его пальцы осторожно отодвигают полог. Вот он видит маленький ночной маслянный светильник, тускло освещающий пространство палатки. В его свете он увидел меховые одеяла, и среди них – Ли перестал дышать – лежала Кидара! Он видел плавное очертание ее бедра под мехом, и ее обнаженное плечо и ногу. Она спала раздетой!

Завороженный этой картиной, Лианжи некоторое время не мог пошевелится. Потом вдруг ощутил прилив решительности, и он пролез в палатку дочери Императора. В голове была только одна мысль – ради этого не жалко и умереть. Он тихо прокрался ближе к лежащей девушке. Он уже мог слышать ее дыхание, и как от него поднимается и опускается меховое одеяло. Сочетание меха и обнаженных частей тела – Ли еще никогда не видел ничего столь красивого.

Вдруг она повернулась к нему во сне. Ли замер – сейчас она закричит. Вдруг он заметил, что ее глаза не закрыты, а лишь прищурены, и что она на самом деле она смотрит на него непонятным взглядом черных глаз. Значит она не спала! Раз она не кричит, значит, она ждала его. Теперь он уже смелее приблизился к ней. Жалма сказала с легкой насмешкой в голосе:

– Наконец-то ты пришел. Я уже устала тебя звать. Почему ты заставляешь девушку тебя так долго ждать?

Непонятным образом эти простые слова еще больше усилили желание Ли Лианжи. Он вдруг ощутил себя во власти Кидары, и ему это почему-то очень понравилось. Он ответил:

– Значит, мне не показалось, что ты звала? Но как я тебя услышал так далеко, а охрана не услышала?

На что Кидара ответила снисходительно, уткнув свой подбородок в голое плечо:

– Дорогой Дулат, у женщин есть много способов позвать мужчину. Ты еще ничего не знаешь.

Новая, более уверенная и даже властная манера Кидары одновременно и пугала и необычайно манила Ли. Сейчас она казалось совсем взрослой, и ему просто хотелось полностью признать ее власть над собой. Он лег рядом с нею, все еще не веря, что это происходит наяву. Но даже сейчас он не осмеливался прикоснутся к ней. Кидара засмеялась:

– Ну что случилось с великим воином Дулатом? Неужели он боится молодой голой девушки?

С этими словами она сама придвинула его лицо к его лицу, и поцеловала его в губы. Ли ощутил ее аромат совсем близко, и вкус ее губ на своих. Он ответил ей и они слились в долгом страстном поцелуе. Но и тут Ли все еще чувствовал себя скованно, не веря что на него снишло такая удача.

Кидаре и тут пришлось его выручать. Она придвинулась к его телу, и, раздвинув его халат, прижалась к нему своей обнаженной грудью. После этого Ли уже не смог больше сдерживаться и начал жадно ее обнимать и ласкать руками. Под его сильными и чуткими руками струилась ее шелковая кожа, и ему казалось, что каждая частица его тела испытывает наслаждение от прикосновения к ней.

Наконец Кидара откинулась на спину, притянув за собой Ли. Ее губы произнесли шепотом на выдохе лишь одно слово:

– Дулат…

И от этого в его жилах вскипела и без того уже забурлившая кровь. Не помня себя от страсти, Ли овладел Кидарой, которая приняла его без боли и страха, хотя он был ее первым мужчиной. На пике страсти ее шея вытянулась вперед, а губы на запрокинутом назад лице бесшумно хватали воздух. В этот момент, целуя ее нежно пахнущую шею, Ли шептал ей:

– Жалма… Жалма!

Они оба старались сдерживать стоны боясь что их услышит охрана, но их прерывистое дыхание слилось в одно, и, казалось, вся палатка дышала в такт их движениям. Казалось даже сами их тела стремились слиться к одно целое, так тесно они прижались друг к другу.

Вскоре все было окончено. Долго сдерживаемая страсть и взаимное влечение сделали свое дела, и оба быстро достигли вершины наслаждения. После чего замерли по прежнему крепко прижимаясь друг к другу, не решаясь отпустить друг друга.

В это время, не видимая никому в тени снаружи палатки, за ними сквозь щель в ткани бесшумно подсматривала госпожа Эрдэнэчмек. Она сразу догадалась, к чему Кидара затеяла свои притворства и зачем она захотела спасть в отдельной палатке. Поэтому сейчас, в темноте, она понимающе улыбалась своим подтвержденным догадкам.

Но не только о своей женской проницательности думала жена Императора. Увидев два красивых молодых тела, слившихся в столь искренней страсти, пожилая женщина испытывала противоречивые чувства. Она молча отправилась в свою повозку и легла в постель, не переставая думать о том, что занимало ее уже два дня, и чему она сегодня получила доказательства.

С одной стороны, она радовалась за дочь, которой удалось потерять свою девственность с человеком, которые ей по настоящему нравился. Имено поэтому госпожа Эрдэнэчмек не только не стала противоречить дочери, но и даже помогла ее планам осуществиться. Она хотела, чтобы дочь хоть раз в жизни ощутила, что такое настоящая страсть молодости.

С другой стороны, мать сильно ревновала дочь. Вид крепких, упругих ягодиц Лианжи, его мускулистой спины, его сильных рук на теле ее дочери возбудил ее, и навеял ей давние воспоминания. Когда-то, когда она еще жила в Степи, она тоже была молода, и засматривалась на молодого жужанского воина. Он был чем-то похож на Ли – такой же статный и ловкий молодой человек.

Но в отличие от дочери, госпоже Эрдэнэчмек никогда не довелось вкусить его тела, познать истинную страсть в степи. Она была посватана за сына тогдашнего Императора Шын-Жана ее отцом, жужанским Каганом, и выдана замуж на него для укрепления мира между Степью и Империей. Поскольку данный брак был самого высокого статуса и невеста должна была быть девственницей в брачную ночь, Каган предпринял все средства, чтобы его дочь никогда больше не увидела своего возлюбленного.