Александр Айзенберг - Агент влияния

Нельзя отменить!!!

И радовался там, наверху, труп Хгамана! И радовался он, последней радостью!

Зарыдала Эстер…

Как же отменить то, что нельзя отменить?..

Мелех – царь… Царь – мелех…

Творец – Мелех?.. Всегда Мелех – Творец?

Чужой царь?.. Фараон?.. Или шах?.. Чужой…

Разве можно поклоняться чужим идолам?..

Чужой царь Ахгашвэйрош. Чужой.

Пришла вся в слезах Эстер к Мордехаю и увидела у него писцов царских, которые написали, что приказал Мордехай; и прочли уже этот указ они царице. А было там написано:

«Разрешается Йэудее каждого города собраться и встать на защиту жизни своей; истреблять, убивать и губить всех вооруженных из народа – тех, кто напал на них – с детьми и женами; и разграбить имущество их в один день. И Йэудее быть готовой мстить врагам своим».

Стояла на этом указе печать перстня царя Асвира.

Вот вышел Мордехай от царя в царском одеянии из сине-ты и белых тканей, и в высокой золотой тиаре, и в мантии из белого льна и багряницы…

Был город Шушан в смятении…

Значит, все в городе знали?..

Знали все?..

Быть в смятении и знать все – нет, это не одно и тоже.

Знать и подозревать – не одно и тоже…

Знание и смятение не совпадает.

Смятение не выше знания.

Подозрение – вне знания.

Смятение вне знания.

И, увидев Мордехая, возликовал город Шушан.

Возликовал теперь город Шушан и возрадовался.

Знали ли в городе Шушан, чему радуются? Знали ли в городе Шушан, что ждет ненавистников Йэудеи?..

Знание вне догадок…

Знание вне жребия…

Появились в доме Эстер неизвестные ей люди. Все они были Йэудея, и у каждого был кинжал. И один из них сказал царице, что прислал их Мордехай и велел ей сказать, что день этот решит судьбу Исраэйль.

Стремителен был полет голубей с письмами Мордехая к Йэудее.

Получили условный сигнал пятерки… и из пятерок – десятки, а из десяток – полусотни, а из полусотен – сотни, а из сотен – тысячи…

Не было мечей, так как мечи запрещены были для Йэудеи – только кинжалы…

Но по слову Мордехая раньше, еще тогда, когда Хгаман во славе мчался на своем черном коне, купила Йэудея луки со стрелами, а так же много приготовили отдельно наконечников и длинных, крепких и ровных шестов, обтесанных под эти наконечники. И вот по условленным сигналам дыма от костров, надели эти наконечники, каждый на свое древко, и с этими копьями ждала Йэудея нападения врагов.

А также много топоров купили у кузнецов Ирана.

А перед этим собиралась Йэудея за чертой городов; там, в полях, учились маршировать и держать строй, а также бою в тесных улочках и закоулках…

Так как бросил Хгаман пур.

И вот враги Йэудеи надеялись одолеть…

Звенело оружие, и не прятались Амалэйк и те из параса и мадам, кто ненавидел бней Исраэйль, и кто из других народов, также ненавидевших Йэудея.

И вот наступил 13 день адара.

День, на который указал пур.

И понеслись черные всадники туда, где жили Исраэйль…

А за этими конниками брела черная толпа, бряцающая оружием.

А в головах этих черных людей было больше вина, чем пищи.

И были среди этих, не совсем уже людей, еще и другие – совсем уже не люди, чьи головы были одурманены особым секретным зельем – шли же они все в день, назначенный пуром, в 13 день адара – убивать.

Простучал копытами конь замыкающего всадника, и вдруг откуда-то рухнуло дерево… и еще… Так возникла преграда между конными и пешими убийцами. Так их отсекли друг от друга.

Сверху же на головы конных обрушились камни. Стали падать первые из них.

Но перед самыми домами вдруг встретил этих злосчастных огонь: огненно-нафтовые языки схватили их. Горело все это…

Пеших же расстреливали лучники: со всех сторон свистели и впивались с глухим стуком стрелы…

И в узких улицах городов Ирана некуда было деться Амалэйк, не было тут спасительных для них песков, как в дни царя Амалэйк у Рефидим… Много их полегло тогда, но кто-то и спасся… Этот же 13 день адара был днем пур.

А потом вышли бней Исраэйль с кинжалами, так как мечей у них быть не могло, лишать жизни тех черных, кто еще остался.

И в разных городах Эраншахра легли 76 тысяч.

И перебили Йэудеи всех врагов своих. И уже брали мечи этих в черном, и ударом меча убивали остальных, кто еще уцелел; убивали и истребляли и поступали с недругами по воле своей.

Вот шли бней Исраэйль и убивали…

Тогда увидели уже вооруженные и мечами Йэудеи 10 сыновей Хгамана.

Было выбито оружие из рук сыновей Хгамана…

Побросали мечи сыновья Хгамана.

Схвачены были сыновья Хгамана.

И Мордехай приказал их всех убить.

10 сыновей Хгамана, сына Амдаты, были убиты.

На грабеж же Йэудея не простерла руки.

Вот тогда сказал царь Ахгашвэйрош царице Эстер:

– О чем просишь ты? Каково желание твое, и будет удовлетворено оно. И будет это выполнено для тебя.

Сказала же царица Эстер:

– 10 сыновей Хгамана. Пусть бы повесили их на дереве Хгамана, где висит их отец.

И их повесили. Их тела повесили.

Йэудея же собралась, чтобы отстоять от врагов жизнь свою и покой, и убили из врагов своих больше 75 тысяч человек, а на грабеж не простерли руки своей.

Так было на 13 день адара, на 14 день адара – наступил покой, и сделали его днем пиршества и веселья.

И город Шушан возликовал и возрадовался. Настала для Йэудеи пора радости, веселья и почестей. И многие из народов стали Йэудеями, потому что охватил их страх перед Йэудеей.

Когда враги Йэудеи надеялись одолеть их, а обернулось оно так, что Исраэйль сам одолел врага, собралась Йэудея, чтобы наложить руку на тех, кто желал им зла, и никто не устоял против них, ибо страх охватил все народы. И все правители, и сатрапы поддержали Йэудею, так как охватил их страх перед Мордехаем, а тот был велик в доме царя.