Андрей Прохоренко - В стольном граде Киеве

Потомки будут внимать перекрученную историю, ссылаясь на не один раз подвергшиеся цензуре летописи и другие упоминания о прошлом, многие из которых писались только лишь для того, чтобы еще больше запутать потомков, введя их в заблуждение в отношении того, кем на самом деле были их предки. Ведь оставляли записки во многом люди непросвещенные или откровенно стоящие на определенных позициях, которые приемлют только лишь свою точку зрения, бывшие на самом деле скрытыми врагами Руси и населения, ее населявшего.

Я, приступая к продолжению повествования, всего лишь предлагаю потомкам дорогу в другой мир, когда Русь, жившая на огромных территориях по родовым законам, начала переиначиваться в результате насаждения чуждых русичам порядков. Тем не менее, запах и колорит той Руси, ее очарование мне все-таки удалось передать.

Что Русь? Только лишь имя князя, который пятьсот лет назад смог сплотить многочисленные племена антов и подтвердить очередной раз на огромных территориях родовые законы и порядки. Закон Божа был взят князем Русом за основу, как и закон Прави. Эти законы выполняются и сейчас, несмотря на устанавливающиеся византийские порядки, но уже меньшей мерой.

Итак, не буду утомлять потомков нравоучениями. Перейду к делу, обращая внимание людей, внимающих сказанному в моих письменах, на весну 986 года, когда я, как только подсохли дороги, унялась весенняя распутица, а реки и речушки начали входить в берега после паводка, отправился в стольный град Киев. Мне тогда шел тридцать второй год. Я, Кудес, Добродар и Свитень, откликнувшись на призыв князя Владимира, который приглашал после победы в соревнованиях в Чернигове меня и помощников в стольный град, готовились в путь-дорогу. Да только никто из нас, даже мои старшие товарищи, не знали, с чем мы столкнемся на месте, как и то, что в отношении нас будет предпринято. Ведь князь Владимир прекрасно знал, что я – ученик волхва, а Кудес, Добросвет и Свитень – мои учителя.

Година, перед тем, как мы отправились в стольный град, была тревожная. Тучи над Русью уже клубились, но гром пока еще не гремел. Владимир только лишь осваивался в роли полномочного владыки огромных территорий, которые жили давним укладом. Пока что даже повышенные сборы дани ничего не меняли, хоть и рождали в жителях глухое недовольство. Тем не менее, нечто схожее с раскатами грома уже звучало в воздухе. Пространство и время также изменялись. В них на Руси появлялось то, что на ней отродясь не было – темная сила и ее носители. Адепты многочисленных орденов, рядясь в смиренные робы святых отцов, постепенно наводняли Русь, жажда одного – богатства и положения, признания своей силы и покорности. Русичи, как им казалось, не были покорны должной мерой.

Великая держава, которой считали Византию ее представители, прибывающие на Русь, раздираемая противоречиями, содрогалась от внутренних распрей. Узурпаторы трона и ромеи, несогласные с положением дел, в ней сложившемся, с оружием в руках воевали против василевсов – истинных правителей Византии. Но, как ты себя не называй, а без воинов ты не победишь и не установишь нужную для тебя власть.

Да, Византия слабла в распрях, но ее представители, многочисленные адепты, видя, к чему идет дело, столбили места в других землях. Русь была для них одним из таких, можно сказать, обетованных мест. Сюда сходились проповедники и миссионеры, а еще больше любители наживы, искатели приключений и возможности разбогатеть за чужой счет.

Здесь многочисленная братия втиралась в доверие князю, воеводам и знатным людям, становилась купцами или имела процент дохода с торговли, все крепче прирастая к Киеву и его окрестностям, жаждала распространить свое влияние на обширные и по большей мере никем, кроме совета общин, не контролируемые территории. Ведь кто такой на самом деле был князь? Всего лишь ставленник общин – военный вождь, обязанный защищать родовища (небольшие поселения от десяти до семидесяти изб).

Князь ранее избирался вечем, и вече его могло снять с должности, что не один и не два раза бывало и не так давно. Прадеды еще помнили времена Олега, а некоторые долгожители и Аскольда, когда вече, пусть и в ограниченном виде, но все-таки решало многие вопросы. Тогда был закрыт ход на Русь горе-проповедникам – невеждам и слугам тьмы в своем большинстве, скрывающим свои лица под масками добродетели.

Только лишь Ольга, сделав так, что Игорь попал в ловушку и был убит древлянами, начала разворот Руси, но не к свету, а к кабале, которая все больше забрезжила на берегах Днепра. При Ольге хазарские ростовщики все больше обретали силу, по сути, едва не становясь действительными хозяевами Руси и Киева. Ведь, потомки, правило одно: кто платит и дает в долг – тот и заказывает музыку. Примерно так, как я вижу, вглядываясь в будущее, будут говорить в вашем времени, потомки.

Да, мне пришлось для того, чтобы быть понятным потомкам, немного изучить то, что будет в их мире принято. Ведь на самом деле нет будущего и прошлого. Есть одно единое существование на Земле, есть шкала, которая идет, не прерываясь, из давних времен, с тех пор, как люди примерно 11 800 лет назад от моего времени прибыли на кораблях-ковчегах в мир, омытый водой Потопа.

Я видел, как это происходило, наблюдал из своего времени за тем, что случилось с людьми, как они начинали с чистого листа свою жизнь и жизнь человечества, положив начало новой временной протяженности – новому циклу. Прошлый цикл, в котором жили атланты и элты, вырастившие новую расу – людей, сменился новыми временами. Мы все больше, по мере того, как время течет из прошлого в будущее, постепенно теряем то, что имели. Запас энергий расы тает, что выражается в уменьшении сроков жизни.

Первые люди, несмотря на войны и бедствия, жили до трехсот лет, иногда незначительно переходя этот рубеж. Волхвы, к которым я принадлежу, самые сильные и знающие из нашего числа, могут жить в силе в мое время только до ста пятидесяти лет. Это и так немало. К тому же нужно очень постараться, чтобы у тебя получилось столько прожить.

Так вышло, что я примерно знаю время, когда покину этот мир. Я могу жить и дольше, но не хочу, поэтому заранее планирую свой уход. В принципе, нет ничего сложного в том, чтобы, проведя некоторую практику, отделить тонкие оболочки и энергии личности от физического тела. Но это – бегство от себя и от проблем, когда ты можешь очень и очень многое сделать. Другое дело, когда в силу обветшания сдает, и резко, физическое тело. В таком случае исход неизбежен.