А.Ча.гин - Вкус времени – II

Замелькали городские улицы – двух-трехэтажные каменные дома старой постройки с редкими вкраплениями новых зданий из белого силикатного кирпича. В просветах видна широченная Волга, едва скованная льдом. Путники вертят головами, стараясь все разглядеть в новом городе, запомнить дорогу. Да, на столицу, на Ленинград, все бегущее за окном, мало похоже. Эти виды можно сравнить с Охтой, с окраинами, с питерскими пригородными поселками. Грустно становилось на душе у ленинградцев от создавшегося положения, от очередной утраты родного пристанища, но судьба однозначна и необратима и слезами горю не поможешь.

А вагон все тарахтит и завывает, без конца тянутся улицы с разномастными постройками и заборами.

– Городишка-то порядочный по размеру, – тихо делятся впечатлениями наши путники. – И каменных строений довольно много. Только почему-то частные домики обращены фасадами не на Волгу, а от реки.

– Надоела, наверно, Волга местным жителям…

Звучат непривычные названия остановок:

– Арцыбушевская, Самарская, Серые дома.

Вот и кольцо у Постникова оврага. Сам овраг очень глубокий и широкий, создавался он миллионы лет весенними водами, стекавшими в Волгу. На красноватых склонах лепятся глиняные мазанки, по кручам вьются узкие тропки. По всей вероятности такое же поселение существовало здесь и тысячи лет тому назад. На кольце около оврага стоят трамваи разных маршрутов – второго, пятого.

После длительных расспросов, бесконечных заходов во дворы и в дома, уже к вечеру семья, наконец, обрела крышу над головой. Когда Щеголевы, обойдя всю округу, уже отчаялись и вернулись к отправной точке, недалеко от кольца нашлось свободное помещение, рядом с заводом, ближе к Волге. Пока туда перевезли только ручной багаж, так как вся остальная обстановка, идущая малой скоростью, задерживалась. Задержка обернулась удачей, потому что не успели они разложить чемоданы, как милиция объявила, что ленинградцам жить вблизи завода воспрещается.

Почему? На каком основании?

Никаких оснований! Существовало лишь глупое и незаконное решение местных кретинов, обладающих, к сожалению, неограниченной властью, в особенности по отношению к ленинградцам. В околотке, куда препроводили сосланных, представители власти назвали улицы, где жить нельзя и порекомендовали поселиться за оврагом в Саде-Городе. Опять волнения, мытарства, хлопоты, поиски и расходы. Ничего не оставалось, как подчиниться этим извергам.

Квартира подвернулась невдалеке от оврага, на самом взгорье, в доме не то мордвинов, не то черемисов. Две маленькие комнатки с облезлыми обоями, отделенные от хозяев дощатой перегородкой. В грязном дворе – незлобивая собака Пальма, шерсть у которой серо-бурая и висит клочьями. Собаку, как заведено у туземцев, не кормят, она целый год не может отлинять и никогда не щенится. Все это, с непривычки, показалось ленинградцам чудовищным и безобразным.

В доме старики-родители, молодая семья и мальчик лет пяти, умственно неполноценный. Съемщики согласились на такую компанию, услыхав, что молодые с сыном собираются уезжать на заработки в Сибирь.

Теперь, кажется, можно перевозить и обстановку, которая уже ждет в багажном складе. Громко сказано – «обстановка». Она состоит из полуразрушенных бесконечными переездами вещей, купленных еще в древние времена, уже обшарпанных, разбитых и еле-еле выполняющих свои функции.

На складе грузополучателей окружила толпа извозчиков и грузчиков, вперебой предлагающих свои услуги. Они стараются вырвать друг у друга возможность заработать, так как, в связи с бездействием товарной станции, твердого заработка у них нет. Сговорились с парой возчиков. Папа стал оформлять документы, а Владик с братом поспешили к месту получения. И тут младший брат допустил промашку. Когда он вошел в помещение склада, навстречу ему устремилась пара извозчиков, как показалось ему, тех самых, с которыми договорились. Они вопрошающе и жадно смотрят на работодателей, наперебой предлагая начинать погрузку.

– Ну ладно уж, грузите. Вот вещи, – с апломбом изрекает Владислав.

Не успел он договорить, как ломовики стремглав ринулись к багажу и быстро-быстро начали таскать его на подводу. Когда половина мест оказалась на телеге, в дверях возникли действительно подговоренные гужбаны. Между ними и захватчиками началась жестокая перепалка с чисто самарскими оборотами и выражениями. Поднялся несусветный гвалт. Самозванцы отказались сгружать и заявили, что повезут за сниженную плату. В ответ обиженные пообещали наломать им бока и рассчитаться с ними сполна, без скидок. Виновник путаницы представил себе, как будут пересчитывать ребра у обеих сторон и пожалел о своей оплошности.

Случай этот надолго запомнился молодому человеку и, быть может, помог избежать других опасных инициатив. После этих событий, Владислав так и не совершит за всю свою жизнь ни одного опрометчивого поступка. Наверное, такое разумное поведение очень поможет ему в будущем…

Но, в конечном итоге, нанимателям было безразлично, кто повезет их кладь, души у них уже огрубели от собственных невзгод, они стараются не вмешиваться в свару, и скорее тронуться в путь. Наконец, последние ругательства остались позади, и воз выкатился за ворота грузового двора. Возчики дорогу знают и выбирают самый короткий маршрут. Они не очень разговорчивы и, видимо, озабочены спасением своих костей от мщения. Лошадь степенно вышагивает по бесконечным улицам, повторяющим береговую линию. До самого оврага путь заасфальтирован, далее пойдет грунтовая дорога. Вот и дамба через Постников овраг, за дамбой гора и на ее вершине дом с черемисами, с которыми предстоит теперь коротать самарские дни.

Конечно, возчики выпрашивают полную плату без скидки, жалуясь на голодуху из-за бездействия товарной станции. Наниматели не спорят, радуясь уже только тому, что хлопотная операция закончилась, обстановка на месте и можно спокойно благоустраиваться. Им осточертело жить по бивуачному и спать на голом полу, как спит хозяйская собака Пальма. Одна забота благополучно разрешилась, но за ней уже возникает следующая, не менее важная. Ведь нужны деньги на питание, на оплату частной квартиры. Остро встает вопрос о заработке, о подыскании работы.

Для Владислава не совсем ясен профиль его будущей деятельности. К счастью, теперь у него не одна специальность – он химик, хронометражист, чертежник. Юноша склоняется к мысли, что его больше всего устроила бы чертежная или оформительская работа. У него хорошая графика и из чертежников он смог бы выдвинуться в техники. Но для окончательного выбора профессии нужно ознакомиться с местными ресурсами.

В один из погожих весенних дней братья Щеголевы отправляются в центр на поиски источников хлеба насущного. Они едут в трамвае, глядя на скованную льдом Волгу, на синеющие вдали холмы, поросшие лесом. Но их мысли заняты предстоящими делами и их взгляды рассеяно скользят по заволжским красотам. Сейчас у братьев в карманах лежат ленинградские паспорта, которые в скором времени подлежат обмену на специальные удостоверения административно-высланных, а им хотелось бы в отделы кадров предъявлять полноценные документы, а не поганые бумажонки ГПУ.