Валерий Замыслов - Святая Русь. Княгиня Мария

– Не обойдется, дочка. С тех пор как мой зятек Ярослав дорогу в Орду проторил, остальным князьям в своих хоромах не отсидеться.

В глазах Марии сразу встал Ярослав Владимирский – вероломный, пакостливый и трусливый князь, кой не снискал себе ни ратной славы, ни уважения людского. Его выгоняли с княжения из многих городов, он же в отместку беспрестанно ходил войной на русичей, не пропускал торговые караваны с хлебом в умирающие от голода города. А во время Батыева нашествия не захотел прислать свою могучую дружину на выручку русской рати, расположившейся на реке Сить. Хуже того, когда полчища татар обрушились на русские города, князь Ярослав (через унижение и позор) добился от Батыя ярлыка на великое княжение и… тотчас пошел войной на соотичей (!). «Сей Ярослав – второй Святополк Окаянный. Ордынский прислужник и лизоблюд», – недобрым словом поминали князя владимирского на Руси.

– В хоромах не отсидеться, – пасмурно кивнула Мария. – Вот и к моему Борису две недели назад пришло ханское повеление – княжение у Батыя добывать. А ведь ему всего-то пятнадцатый годок. Страшно мне, отец. И чего только не творится в Золотой Орде! О мире татары и не помышляют.

– Свирепый народ, – жестко произнес Михайла Всеволодович.

(Плано Карпини, папский посланник, писал: «Надо знать, что татары не заключают мира ни с каким народом, потому что имеют приказ от Чингисхана, чтобы навсегда подчинить себе все народы. И вот чего требуют от них: чтобы они шли с ними в войске против всякого неприятеля, когда им угодно… Они посылают также за государями земель, чтобы те являлись к ним без замедления; а когда они придут туда, то не получают никакого должного почета, а считаются наряду с другими презренными личностями, и им надлежит подносить великие дары, как вождям, так и их женам, и чиновникам, тысячникам и сотникам; мало того, все вообще, даже рабы, просят у них даров с великою надоедливостью, и не только у них, но даже у их послов, когда тех посылают к ним. Для некоторых также они находят случай, чтобы их убить, некоторых они губят напитками или ядом. Ибо их замысел заключается в том, чтобы одним господствовать на земле, поэтому они выискивают всякие случаи против знатных лиц, чтобы убить их. У других же, которым они позволяют вернуться, они требуют их сыновей или братьев, которых больше никогда не отпускают. И если отец или брат умирает без наследника, то они никогда не отпускают сына или брата; мало того, они забирают себе всецело его государство…

Баскаков [8] Баскаки – татарские сборщики дани. или наместников своих татары ставят в земле тех, кому позволяют вернуться; как вождям, так и другим подобает баскакам повиноваться, и если люди какого-нибудь города или земли не делают этого, то татары разрушают их город и землю, а людей, которые в них находятся, убивают при помощи сильного отряда татар, которые приходят без ведома жителей по приказу того правителя, которому повинуется упомянутая земля, и внезапно бросаются на них… И не только государь татар, захвативший землю, или наместник его, но и всякий татарин, проезжающий через эту землю или город, является как бы владыкой над жителями, в особенности тот, кто считается у них более знатным. Сверх того, они требуют и забирают без всякого условия золото и серебро и другое, что угодно и сколько угодно».)

– Держу Бориса в Ростове, – продолжала Мария, – но чует сердце – не удержать. Все на отца ссылается. Он-де в тринадцать лет на половцев рать водил, пора-де и мне полновластным князем стать. Надо в Орду за ярлыком ехать, а то Батый другому княжество отдаст.

– Отдаст – и глазом не моргнет. Пока Русь под игом, хорохориться не приходится. С Батыем шутки плохи. На непокорных он может и полчища свои послать, всю остатную силу добьет. Хочешь не хочешь, а ехать надо, Мария. Бориске-то со мной все полегче будет, вот почему я и поехал в ставку хана окольным путем.

– Спасибо тебе, отец… Выходит, и нам надо подарки в Орду собирать.

– А это уж как должное, – усмешливо проронил Михайла Всеволодович. – Без щедрой мзды нечего к татарам и соваться… Да ты не хлопочи, дочь. Я и на долю Бориса мзды прихватил.

И вот потянулись мучительные для Марии месяцы ожидания. За всю свою жизнь лишь дважды ей довелось так тягостно и терпеливо ждать вестей. Первый раз – в Белоозере, куда отослал ее с берегов Сити Василько Константинович вместе с малолетними детьми. Она потеряла покой и сон, все дни и ночи простояла перед киотом, прося у Господа и Пресвятой Богородицы великой милости для супруга своего в его ратных делах.

Но вскоре пришла черная весть. Обезумевшая от горя Мария кинулась к месту лютой сечи, но на Сити мужа не отыскала. Однако через два дня изувеченное тело мужа привезли с берегов реки Шерны [9] Шерна – приток реки Клязьмы. .

Андреян, сын сельского священника, поведал:

– Сами-то мы из селища Угорья. Батюшка наш решил при церкви остаться. Старенький он. Коль супостаты придут, то приму, бает, смерть в святом храме. А нам с женой моей Марией велел в лесу укрыться. Когда к Шерне из лесу вышли, а на берегу убитый воин лежит. Пригляделись – в богатой одеже. То ли князь, то ли боярин. Правда, истерзанный весь, супостатом замученный. Вернулись в Угорье, людей кликнули, на санях повезли…

Горе Марии было глубоким и безутешным… И вот вновь она ждет весточки. Сердце на части разрывается. Живы ли отец с Борисом? Гонец ничего толком не поведал, одно только и услышал в Нижнем Новгороде: возвращаются!

Все прояснилось спустя две недели. В Ростов прибыли изнеможенный, похудевший Борис Василькович, его ближний боярин Неждан Иванович Корзун и десяток дружинников под началом боярина Славуты Завьяла.

Мария глянула в измученные глаза сына, и тот опустил голову.

– Что?.. Что с моим отцом, Борис?

– Погубили, изверги.

В Орду хан Батый вызвал многих русских князей, но ни одного из них не допустил во дворец. Томил, унижал, через своих слуг говорил о своей большой занятости.

Князья ожидали ханского приема по несколько месяцев, а случалось, и по два года. Такого оскорбления князья, если им доводилось выезжать в Неметчину [10] Неметчина – так на Руси звали Западную Европу. , ни в одном царстве, ни в одном государстве не имели.

Кончалось терпение, таяла мзда, а «покоритель земель» забавлялся шумными увеселительными дастарханами [11] Дастархан – угощение, а также нарядная скатерть, расстилаемая для пиршества. и охотой.

Михайла Черниговский негодовал:

– Довольно срам терпеть, князья! Батый обращается с нами, как с рабами. Плюнуть на хана – и домой!

– Ныне о доме забудь, Михайла Всеволодович. Ордынцы нас, как волков, обложили, никому не уйти. Попадешься в татарские руки – натерпишься муки. Охолонь, князь, и жди своего часа, – норовил урезонить Михайлу Всеволодовича ближний боярин Федор Андреевич.