Закир Ярани - Самая долгая война России. Колониальные войны России

Развернуть действия против Дагестана Россию побуждало и то, что на его территории, защищенное скалистыми горными кручами, располагалось сильнейшее из его племенных государственных объединений – Аварское ханство, совершавшее периодические крупные набеги на Грузию и в прошлом – до присоединения последней к России, бравшее дань с некоторых северных грузинских областей. Как государство оно было весьма примитивно, но свойственные аварцам, как и всем горским народам Кавказа, традиционные мужество и превосходное воинское искусство, делало его грозным противником для соседей. Российским стратегам было важно нейтрализовать аварских ханов как угрозу грузинским подданным русского императора и самому российскому влиянию в Грузии.

Принять меры по немедленному приведению кавказских горцев к покорности российские власти побуждали и внутриполитические причины. После заграничного похода русской армии в 1812 г. российское дворянство, из представителей которого состоял армейский офицерский контингент, близко познакомилось с французскими революционными идеями и начало задумываться о возможности их реализации в России. Так в связи с развитием просвещения и буржуазных отношений в экономике в России начал обозначаться близкий кризис традиционного самодержавия – пока что только идеологически. Однако понятно, что император и руководящая бюрократия не были в восторге от распространения среди российского правящего класса – дворянства, критики исторически сложившегося монархического строя. Наличие в пределах Российской империи населения, которое не признает царской власти и веками живет по своим законам безо всяких самодержавия и бюрократии, могло быть использовано революционно настроенными дворянами как доказательство возможности народа жить без монархии.

Дагестан. Тилитлинская гора (Седло-гора), село Гоготль. Г. Г. Гагарин

Один из главнокомандующих российской армии на фронтах Отечественной войны 1812 г. генерал Алексей Ермолов писал императору Александру I: « Горские народы примером независимости своей в самих подданных Вашего Императорского Величества порождают дух независимый ». В 1816 г. он был императорским приказом назначен командиром дислоцировавшихся на Кавказе российских войск – Отдельного Грузинского корпуса (в 1820 г. переименован в Отдельный Кавказский корпус, а в 1857 г. – в Кавказскую армию ) и управляющим по гражданской части на Кавказе и в Астраханской губернии. Власти Российской империи и русское дворянство возлагали на него большие надежды как на одного из самых выдающихся героев войны с Наполеоном и, вообще, человека исключительно ответственного, решительного и жесткого. Это отражено в знаменитых строках поэмы А. Пушкина «Кавказский пленник»: «… Смирись, Кавказ: идет Ермолов ». Должности, на которые А. Ермолов был назначен Александром I, фактически давали ему неограниченные властные полномочия на всей подконтрольной России территории Кавказа – Кавказском крае . Некоторые русские дворяне даже называли его «проконсулом Кавказа» (проконсул – наместник обширной провинции в Римской империи), а в части популярных современных изданий его до сих пор ошибочно называют царским наместником на Кавказе, хотя должность кавказского наместника была упразднена в 1796 г. (снова введена в 1844 г.).

В октябре 1816 г. А. Ермолов прибыл в крепость Георгиевск на Кавказской линии – так назывались объединенные Кубанская и Азово-Моздокская линии русских военных укреплений, ограждавших уже полностью подконтрольные России и заселенные казаками степные равнины от еще не покоренной предгорно-горной полосы Северного Кавказа. Укрепления Кавказской линии служили основным местом постоянной дисклокации российских войск, которые вели борьбу против горцев. Долго не задерживаясь в Георгиевске, Ермолов выехал по Военно-Грузинской дороге в Тифлис, где установил свою резиденцию. Тифлис (Тбилиси) до 1917 г. оставался главным местом заседания российских императорских главнокомандующих и наместников на Кавказе.

Ознакомившись с обстановкой «на месте», Ермолов представил в Санкт-Петербург план окончательного покорения кавказских земель, которые Россия считала своими (земли закубанских адыгов Россия еще признавала владением османского султана). Убежденный в абсолютном тактическом и силовом превосходстве русской армии над горцами, генерал полагал, что установление полного контроля над крутыми горами Северного Кавказа будет делом трудным, но при ответственном подходе успешно завершится в течение нескольких лет. В качестве основной стратегии А. Ермолов предлагал строительство новых крепостей непосредственно в горной полосе, к которым от Кавказской линии для регулярной связи должны были прокладываться широкие просеки в горных лесах. Также в его планы входила усиленная русификация населения Кавказа, то есть, переселение на кавказские земли большого количества государственных крестьян из внутренних областей России. Они, полностью связанные с Россией этнически и религиозно, по плану Ермолова должны были стать здесь постоянной надежной опорой русского самодержавия. « Кавказ только тогда станет русским, когда на нем поселятся русские люди », – так обосновывал Ермолов данную стратегию.

В целом же по духу своей политики А. Ермолов был типичным военачальником колониальной эпохи, действовавшим по принципу «цель оправдывает средства». Северный Кавказ, согласно его воззрению, должен был превратиться в полноценную российскую провинцию с управлением, полностью подчиненным, как и по всей России, общегосударственному бюрократическому аппарату. Местное население же вынуждено было либо подчиниться, либо погибнуть. Принявшим подданство российского императора и покорных высочайшей воле горцев предполагалось достойно вознаграждать и со всей ответственностью способствовать улучшению их быта, содействовать их интеграции в российское общество. Тех же, кто сопротивляется, любыми методами, даже самыми отвратительными человеческому сознанию, необходимо приводить к покорности, ибо этого требует общее благо, благо родной державы. Позже Ермолов сам объяснял активно применявшиеся тиранические средства своего управления печальной необходимостью и указывал, что « его душа плачет, когда он подписывает смертный приговор », но иного способа успешно воздействовать на непокорные народы Кавказа просто не существует.

В то время, являвшееся временем расцвета колониальной эпохи, высшей ценностью в сознании большинства жителей передовых держав были интересы своей страны, интересы своей нации, олицетворением которой в монархических государствах, как Россия, был император или король. Общество могло осуждать жестокие действия военачальников своего государства, присоединявших к нему новые земли (площадью территории измерялся сам престиж державы), но если итогом их было расширение пределов империи или иная государственная выгода, те все равно считались героями, верными слугами отечества. О справедливости захвата чужих земель как такового речь заходила редко: общество считало, что отношения с другими государствами и народами – дело исключительно главы государства, в крайнем случае – высших сановников, и тем и отвечать за свою политику перед Богом, а дело народа – повиноваться власти, пока она заботится о нем.