Родион Вильневецкий - Последний бой сержанта. Рассказ о войне

– о переходе на сторону врага: 15 декабря 1941 года пять красноармейцев 536-го стрелкового полка Юрий В., Сергей Е., Василий Р., Федот К. и Антон М. перешли линию фронта с оружием в руках и сдались финнам (37).

Факторов, приводящих к измене Родине, насчитывалось несколько:

– антисоветские убеждения;

– боязнь гибели на фронте, либо мнимое представ-ление о грядущей победе врага на фоне его стремительного продвижения, либо стремление пробраться к своим семьям на территории, временно занятые противником…

Первое время я и остальные разведчики ходили в обмотках с ботинками, постепенно все обзавелись трофейны-ми кожаными сапогами (сапоги в начале войны выдавались только командирскому составу (38)). В плане быта нам всегда легче, чем пехотинцам. Разведрота в обороне дислоцировалась вблизи штаба дивизии. Организовать помывку в бане или стрижку для разведчиков было делом немудренным. В окопах мы мерзли только во время подготовки к поискам….

Напомню основные принципы деятельности разведчика:

– хороший разведчик должен обладать психологической устойчивостью. В очень сложные и ответственные моменты не бросаться в панику. Часто неопытные погибают, потому что они раньше ударяются в панику, их первыми замечают и уничтожают. И потом нужно привыкнуть к мысли, что в любой момент тебя могут убить. Свыкнуться с ней. Если ты думаешь, как бы выжить, ты уже на пути к провалу операции. Главное – выполнить задание, о своей жизни не думать и себя не жалеть;

– разведка – это глаза и уши полка, дивизии, корпуса и далее. Грамотная постановка боевой задачи и ее выполнение требуют своевременного изучения местности для выполнения определенных поставленных задач. Там, где разведчики пренебрегали изучением местности, не всегда удавалось решить поставленную задачу или решать в ограниченном объеме;

– ни в коем случае не оставлять врагу своих раненых и убитых; разведка погибает, но в плен не сдается!

С горечью констатирую, что вышеуказанные тезисы наглядно нарушены в моем последнем разведывательном поиске!

Ясно помню до сих пор все перипетии, как будто трагические события произошли вчерашней ночью! Мы оставили убитого ефрейтора Павла Серкова в немецкой траншее, при следующих драматических обстоятельствах.

Конец октября 1941 года. От комдива поступил приказ взять «языка», не считаясь ни с чем, с целью получения точных данных о численности и дислокации 5-го армейского корпуса финской армии с приданными частями вермахта. По своему опыту отмечу, что финны по сравнению с немцами в основной своей массе слабее подготовлены и вооружены, отличались менее высокой боеспособностью, дисциплиной и моральным духом.

Заранее наметили огневую точку, в которой мы решили изловить финна.

Перед поиском командир разведроты капитан Московский отдает традиционный приказ о сдаче документов и медальонов (39) старшине «Колянычу».

Иногда мы брали в поиск, помещая в карман гимнастерки, как талисман-оберег свой первый нагрудный знак, свою первую награду, невзирая на приказ. Однажды знак «Ворошиловский стрелок» спас меня от смерти. Осколок гранаты, летевший прямо в сердце, покорежил знак и изменил свою траекторию полета. Отметина на знаке напоминает мне о том «веселом» дне.

Группа, выделенная для проведения поиска, разбита на три части:

– подгруппа захвата – четыре человека (ведомый – командир разведвзвода лейтенант Михаил Крыцын, я – самый опытный (40) из командиров отделений, рядовой Иван Румянцев, и рядовой Павел Серков, прибывший буквально две недели назад на пополнение);

– подгруппа прикрытия – шесть человек (старший группы – сержант Александр Староверов). В задачу группы входит подавить вероятный огонь противника, любой ценой прикрыв наше возвращение. После отхода на 150 метров от переднего края обороны финнов командир взвода подаст сигнал полковым батареям;

– подгруппа разграждения – четыре сапера из саперного батальона.

Для огневого обеспечения поиска выделены: артилле-рийский дивизион, батарея полковой артиллерии 76-мм полковых пушек (4 пушки), шесть 82-мм минометов и два станковых пулемета Максима. Огневой группой командует начальник артиллерии 763-го полка майор Непшин (41). На НП 2-го батальона находятся командир разведроты Московский и наш жилистый санинструктор сержант медицинской службы Кузьма Примак.

Действиями разведывательной группы и поддерживаю-щих подразделений руководят начальник разведки дивизии майор Чагаев и начальник артиллерии дивизии полковник Беляев (42). Управление разведкой и приданными средствами осуществляется по телефону и радиостанции.

У восьми разведчиков – пистолеты-пулеметы Дегтярева, у двух – трофейные немецкие «МР-40», обмотанные бинтами, с запасными «пряниками» и «рожками» (43); у каждого граната «РГД-33» и финка в ножнах на поясных ремнях, пистолет «ТТ» с патроном, досланным в патронник. На запястья застегиваем часы и компасы, прикрывая рукавами маскхалатов; осматриваем ракетницы. На ногах надеты немецкие кованые сапоги с граненной стальной подковой по ободу каблука. Чтобы голенищами сапог не зачерпывать грязь, штанины маскхалатов натягиваем на сапоги.

Последовал приказ Крыцына:

– Попрыгали на месте!

Он внимательно прислушивается к нашим прыжкам.

Для улучшения зрения в ночных сумерках облучаем глаза красным светом сигнальных фонариков и съедаем по два кусочка сахара. Настало время двигаться.

В полночь мы выбрались из окопов 2-го батальона 763-го полка.

Предполагалось, что будем выходить к себе на участке обороны 1-го батальона. Заместитель командира 1-го батальона старший лейтенант Берестовой (44) предупредил об этом командиров всех стрелковых рот обеих батальонов. Мглистая ночь – хоть глаза выколи, была холодной, ветреной; накрапывал мелкий дождик, увлажняя наши плащ-палатки.

Финские осветительные ракеты изредка «лопаются пузырями» то в одном, то в другом месте. Мимо нашего боевого охранения, в перерывах между вспышками, след в след, пригнувшись, кое-где и ползком, подходим к берегу группой в 14 человек и форсируем реку на лодке «А-3» (45). Мы медленно гребем, избегая резких движений, практически без всплеска, плавно опуская весла в воду. Я тщетно напрягаю зрение, вглядываясь в темноту: кроме блеклых за пеленой дождя вспышек ракет, ничего не разглядишь. Еще немного – и днище карябает песок. Складываем весла, а два разведчика, сидящие на переднем опорном щите, легко спрыгивают за борт и с усилием подтягивают лодку к берегу.

Пару минут неподвижно вслушиваемся, всматриваемся. Капли дождя мягко шлепают по водной глади, касаются пожухлой травы, стекают по намокшим плащ-палаткам. Рядом слышу равномерное дыхание Крыцына: ему хоть бы хны, а у меня сердце екает. Ничего подозрительного…