Виктор Некрас - Жребий изгоев. Всеслав Чародей – 1

Бык был чёрен и огромен – холка мало не в полтора человеческих роста, ноги толщиной с доброе бревно, рога, а вернее, обрубки рогов – почти в локоть длиной. Густая грива стояла дыбом на горбу, налитые кровью глаза дико глядели опричь. Могучий подгрудок доставал до земли – воплощённая мощь.

В словенских землях бык – самый могучий зверь. Даже редкий благородный хищник барс или лесной владыка медведь не всегда и не вдруг справятся с таким вот лесным великаном. И издавна самая любезная жертва богам у русичей – бык. Перуну – рыжий, Велесу – чёрный.

А тут не просто бык – полудикий зубр.

Жертва, любезная вдвойне.

Когда-то он гулял на привольных травах кривских дебрей, был господином над целым стадом лесных коров, хозяином Леса. И только, Сильный Зверь был выше. Да ещё сам могучий Велес, Владыка Зверья.

Потом пришли ловцы. Люди нарушили тишину лесов, подняли мелкое зверьё, спугнули птиц. А ему, лесному владыке продели в ноздри железное кольцо. Полный год держали на привязи, пока не смирился гордый нрав лесного витязя.

Бычья молодость закончилась.

Он ещё долго был после господином – теперь уже над иными коровами, над теми, что и не нюхали вольной воли, не бродили по лесным тропинкам. Эти звери жили под самой рукой человека, к которому бык тоже начинал привыкать. Но так и не привык – да и не неволили его люди особо.

Но сегодня…

То, что случилось теперь, ему не нравилось.

Ему вновь спутали рога, привязали к какому-то столбу. Снова лишили его воли. Ненавистный человеческий запах так и бил в ноздри, сводя с ума, будоража густую тёмную кровь, и бык гневно храпел, рыл землю копытом и пытался выворотить столб с привязкой.

Вкопано было крепко, но Всеслав видел – ещё немного – и бык сумеет. Вырвет столб – и тогда… у князя пробежал по спине предательский холодок постыдного страха, недостойного Велесова избранника. Воображение на миг нарисовало ему жуткое зрелище того, как чёрная глыба бешено несётся по лугу, пыша яростью, топча людей и заливая луг кровью. То-то будет жертва! Всем жертвам жертва!

Но страх сгинул так же внезапно, как и пришёл – не дело ему, полоцкому князю и избраннику самого Велеса, бояться какого-то быка. Пусть даже и необычного – огромного и сильного.

Князь быстро метнул по сторонам глазами, зацепился взглядом за Несмеяна и Витко. Ага, голубчики, вы рвались послужить князю, небось и в гридни метите…

Всеслав коротко кивнул обоим, и вои, поняв князя без слов, рывком оказались около быка. Славимир открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не успел. Мелькнули ножи, обрезав привязку.

На поляне стало тихо, так тихо, что слышно было, как за перестрел от святилища звонко орёт на ветке ворона.

Бык рванулся, но вои вцепились в его рога, пригибая голову к земле, огромное чёрное тело налилось силой, готовое вмиг отринуть обоих воев. Всеслав встретился взглядом с налитыми кровью, огромными выпученными глазами быка, принял в себя ярость Велесова любимца, вцепился в них ответным взглядом, сделал шаг навстречь, чувствуя, как наливаются какой-то неведомой до сих пор силой руки и ноги, как мягко сминается под ногами земля, словно при поступи Святогора, каменистая почва святилища. Спину свело судорогой, глаза всё так же неотрывно глядели в глаза быка. А огромный чёрный зверь медленно двигался навстречь, волоча на своих рогах обоих Несмеяна и Витко – и шёл всё медленнее, словно идти ему было всё труднее и труднее, словно лилась из горящих синим пламенем глаз полоцкого князя некая сила.

За спиной князя встал кто-то могучий и невидимый всем остальным, но Всеслав знал – вот он, тут. Оглянись – и увидишь.

Но оглянуться было нельзя. Чуть оплошай – и бык почует свою силу, и твою слабость.

Бык хрипато взревел и ринулся навстречь князю.

Сошлись около самой капи Велеса, выставленной ради встречи с князем и значимой жертвы из храма на широкий двор святилища.

Бык вновь взревел, коротким движением могучей головы стряхнул с рогов воев и встретился с князем лицом к лицу.

Но было поздно.

Князем уже двигала могучая сила божества, его руками сегодня водил сам Велес. Княжьи кулаки сомкнулись на рогах лесного витязя, бык рванулся, освобождая голову, попавшую в новый полон – всуе! Князь неуклонно гнул голову быка к подножию Велесова капа, и, наконец, одним рывком швырнул зверя на колени и, крутанув рога, сквозь торжествующий рёв толпы и шум крови в ушах услышал противный хруст сломанных шейных позвонков быка.

Зубр ещё не понимал, что он уже мёртв, он ещё свирепо, со свистом дышал сквозь полнящиеся пузырчатой, кипящей кровью ноздри, ещё рыл землю копытом, цепляясь за случайную выбоину в гладко утоптанной земле двора. Но он был уже мёртв, он уже был на горбатом радужном мосту, и видел сквозь розовый туман в глазах огромную фигуру Лесного Властелина, Владыки Зверья, рогатого и закутанного в медвежью шкуру.

Князь коротким движением вырвал из ножен длинный обрядовый нож (не железный нож, кремнёвый, прадедовского обычая!) и перерезал становую жилу быка. Кровь хлестнула к подножью капа, обагрила землю и дерево. Могучие ноги зубра подкосились, он грузно повалился и грянулся оземь – дрогнула земля, дрогнул кап. Князь едва успел отскочить, выпустив огромную бычью голову.

Не бойся, малыш, – сказал тихо Владыка, и зубр несколько раз крупно вздрогнул и затих, щедро траву поливая кровью.

Он стоял, глядя странным взглядом в огромные фиолетовые глаза, полные медленно остывающего огня и нечеловеческой злобы.

Огромная сила, данная князю на миг, уходила, оставляла его, и Всеслав даже пошатнулся на миг – таким слабым он казался сам себе теперь, после того, как Владыка Зверья оставил его. Но Он всё время был здесь, рядом, и Он не позволил князю упасть. Всеслав ясно ощутил незримую руку на своём локте и выпрямился на слабых подгибающихся ногах.

И услышал торжествующий рёв народа окрест, и птичий грай, – встревоженная птица стаями реяла над лесом, не в силах понять, с чего так орут эти двуногие. И пугала птицу огромная, надмирная сила, которая сейчас сгустилась над этим лесом…

Волхв зачерпнул густую горячую бычью кровь обеими руками, и Всеслав, понимая, ЗНАЯ, что будет дальше, послушно склонил голову. Кровь потекла по лбу, по лицу, тёплыми струйками стекая по волосам и щекам.

И тогда князь, наконец, оборотился. И успел увидеть над вершинами леса полутень-полупризрак – огромное бородатое лицо, неуловимо переходящее в медвежью морду, могучие турьи рога, лёгкую улыбку и одобрительный взгляд нечеловечески мудрых проницательных глаз.

Небольшой – всего несколько сажен – двор святилища был пуст – народ толпился за оградой, не смея ступить на храмовую землю без особого дозволения. И только волхв да князь сейчас были на дворе святилища. Одни.