Семён Штейнберг - Жизнь вместо жизни

Осознав бессмысленность заданного вопроса и таких же глупейших ответов, капитан затрясся в беззвучном хохоте. С огромным трудом, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться во весь голос, капитан прикрыл рот ладонью. От напряжения у него выступили на глазах слёзы – он судорожно искал платок, чтобы их вытереть. В промежутках между приступами смеха он пытался что-то написать на моём конспекте, с трудом удерживая ручку. Наконец расписался и подал мне лист бумаги.

– Отдашь майору Васильеву. Свободен.

– Разрешите вопрос, товарищ капитан?

– Что ещё?

– Мне приказано в 1500 явиться к Вам для сдачи нормативов.

– Свободен. Там всё написано. Иди, наконец, отсюда!

– Есть! Идти отсюда!

В левом углу конспекта, вкривь и вкось, трясущейся рукой капитана было нацарапано – «Всё сдано. Теория и нормативы – отлично».

Вернувшись в казарму, передал лейтенанту учебник и конспект с «резолюцией» начхима. Взглянув на подпись капитана, Лукин изумлённо посмотрел на меня.

– Не может быть! Отлично он ставит только самому себе, и то не всегда. Ты войдёшь в историю училища – первый, кому он поставил отличную оценку. Как тебе это удалось?

– Солдатская смекалка. Мы договорились с ним, что это останется нашим с ним секретом. Товарищ лейтенант, майор Кузнецов приказал Вам принять у меня экзамен по строевой подготовке.

– Я знаю. Завтра у тебя физподготовка. После обеда, если будут силы и желание, проведём тренировку в паре с Егоровым. Вдвоём у вас должно хорошо получиться, заодно молодёжь увидит, к чему нужно стремиться.

– Форма одежды?

– Парадная обоим. Сегодня, после обеда, познакомлю тебя с «начфизом»

«Начфизом» оказался старший лейтенант Швецов – я с ним уже встречался, когда он, будучи дежурным по училищу, был в свите генерала, заставшим спящим наш «цыганский табор» и вечером проверяющим дежурство. Высокий, стройный, он напоминал мне моего взводного – старшего лейтенанта Данилова.

В спортзале, в спортивной форме с эмблемой «КС» – «Крылья Советов», он исполнял фигуры высшего «пилотажа» на кольцах.

Наше появление не отвлекло его от этого занятия. Закончив каскад фигур, он птицей исполнил соскок со снаряда, чётко приземлился и только тогда подошёл к нам.

– Вот, привёл к тебе на экзекуцию, – офицеры обменялись рукопожатиями, – я рассказывал тебе о нём. – Мы с ним тоже встречались. Спасибо, что отвлёк генерала, иначе за твой «табор» я такого «фитиля» мог схватить, что до сих пор бы икалось…

… – Почему в парадной форме явился в спортзал? Где твоя спортивная форма? – допытывался физрук, когда Лукин ушёл.

– Спортивную форму нам выдают только на праздничные спортивные парады, а в вещевом довольствии у нас спортивной формы нет.

– Как нет, в чём же вы занимаетесь?

– В этом и занимаемся, я снял с себя ремень – форма № 3.

– Какими видами спорта вы занимаетесь в этой форме № 3?

– В основном, метанием пирожков и прыжками в сторону.

– А если серьёзно?

– А если серьёзно, то с марта по декабрь и с января по февраль следующего года мы это с себя не снимаем. Через день да каждый день, с утра до вечера на службе.

– Что же это за служба такая?

– Всё, начиная от футбольных матчей до встречи различных правительственных делегаций. По телевизору видели – после военных парадов идут колонны спортсменов со всякими выступлениями? Это мы и есть, только в этой самой спортивной форме. Батальон – в сине-голубой, динамовской; батальон таманцев – в форме ЦСКА; еще чей-то батальон – в спартаковской; в остальных – кто его знает. После парада форму отбирают.

– В динамовской – это милиция?

– Мы и есть милиция, только срочной службы – внутренние войска МВД, – брюки синие – милицейские, верх зелёный, – армейский.

– А футбол здесь причём?

– На все матчи нас на первый ряд рассаживают, чтобы болельщики с трибун на поле не выскакивали и драк не затевали. Потом живые коридоры выстраиваем, от выходов со стадиона, до входов в метро, под лошадиными мордами и задницами, чтобы толкучки не было. Так, почти каждый день. Спортивные расчёты на Первомай в конце января тренировки начинают; на Октябрьские – с июля. Вот весь наш спорт. В перерывах – строевая, огневая специальная подготовки.

– У вас что и спортзалов нет?

– У нас в полку нет. Перекладина в середине казармы и брусья в углу коридора – вот и весь спортзал. В остальных полках – не знаю.

Лично у нас в роте связи – каждый день соревнования – по переноске тяжестей на время и расстояния.

– Как это?

– Очень просто. Радиостанцию в 36 кг за спину и пошёл. Два, три, часа с мотострелковыми ротами. Или на службе, с командирами батальонов во время парадов – в семь утра уже на Площади, в пять вечера – ещё на Площади. Куда командир, туда и ты с ним.

– Хорошо, хоть какая-то физподготовка у вас есть?

– Есть. Десять раз подтянуться на перекладине; на брусьях – переворот. Физзарядка – по утрам, если погода позволит, иногда три километра – ефрейторский круг, если старшине не лень. Зимой – лыжи, 10 км. Редко.

– Почему ефрейторский?

– На нём курсантов сержантской школы каждый день по утрам в полной боевой выкладке гоняют.

– Понятно… На перекладине десять раз подтянешься?

– Подтянусь… Раз, два…, Пять, …Десять, …Двенадцать. Всё …

– На брусьях?

– Сделаю.

– К снаряду!.. Подстраховать?

– Не надо.

… – Молодец!

– Стометровку за сколько пробежишь?

– Не знаю. Секунд за 12, наверное…

… – На старт! Внимание! Марш!.. 11, 7. В сапогах. Пойдёт. Доложи Лукину, пусть несёт ведомость. Имей в виду, если будешь у нас учиться, сам буду тренировать тебя, пока мастера спорта из тебя не сделаю.

– Спорта или спирта?

– Что быстрей получится.

Лейтенант Лукин появился только к вечеру. Доложился ему о результатах «тренировки» в спортзале Договорились о переносе на завтра занятия по строевой подготовке.

Занятие по строевой подготовке лейтенант Лукин проводил по весьма своеобразной методике.

Сначала он сам показывал приём перед строем. Затем, это же самое, делали мы с Егоровым, сначала в отдельности, доказывая, что всё это не так сложно и вполне достижимо. Потом в паре, обозначая в синхронности, красоту и величие его величества строя.

Для большей наглядности, этот же приём проводился в замедленном темпе. После этого, каждый повторял приём в таком же медленном темпе, оттачивая положение рук и ног. При достижении приличных результатов, весь приём демонстрировался в обычном, строевом режиме. Сначала в одиночном, затем в групповом исполнении. Таким образом отрабатывался каждый приём.

– Прямо…, Налево…, Направо…, Кругом…., Левое плечо вперёд…, Правое плечо вперёд…, в колонне…. В шеренге…

Незадачливым и неловким приходилось руками устанавливать положение их рук и ног.