Семён Штейнберг - Жизнь вместо жизни

– Служу Советскому Союзу!

– Товарищи, – командир роты сделал едва заметный шаг. – Сержант Полянский успешно сдал квалификационные экзамены за первые два года обучения в Даугавпилсском высшем авиаинженерном училище. Телеграмма с подтверждением о зачислении уже получена. В самое ближайшее время курсант Полянский будет откомандирован к новому месту службы и учёбы.

Разрешите от всего личного состава нашей роты и полка, командования, себя лично поздравить нашего товарища с этим событием и вручить ещё один наш скромный подарок и памятное письмо, – Данилов вручил мне офицерскую фуражку с голубым околышком и голубыми курсантскими погонами с сержантскими нашивками. – В скором времени они тебе понадобятся. Носи с достоинством и честью. Пусть они принесут тебе успехи в дальнейшей службе и счастье в личной жизни.

Вечером, после отбоя, все «деды» собрались в классе – такая была традиция, когда кто-нибудь приобретал гражданскую одежду на «дембель», начиналась ночная примерка. На этот раз примерялись голубые курсантские погоны с сержантскими нашивками, офицерская фуражка и подарок комдива – «золотые» командирские часы с голубым циферблатом… Не осталась без внимания лежащая в чемодане морская форма. Заставили похвастаться и ей. Одев на себя тельняшку, матросскую форменку с брюками, и флотские ботинки, в завершение, как бывалый, лихой матрос, с фасоном, чуть набекрень, надел на голову бескозырку… Удивление можно было увидеть в глазах у многих, однако не могу сказать, что бы кто-то в тот момент мне завидовал. Часть ребят смотрели на меня с недоумением, большая часть, вообще, с сожалением. Им в голову не могло прийти, как можно было после почти трёх лет службы, за три месяца до демобилизации, самому, добровольно поставить себя в строй на всю жизнь… Как говорится, каждый думает в меру своей испорченности, или каждый дурак по – своему с ума сходит… – Теперь на погоны ещё по одной сержантской лычке пришивать надо… – Не сержантской, а старшинской. В этой форме я не сержант, а старшина. Понимаете, стар-ши-на! Ничего, что пока ещё только второй статьи – у меня ещё есть время, может быть стану главстаршиной… Какие мои годы? … Помните, как на первом году… Вьётся, вьётся… все три года впереди… – Надо же, ещё полгода назад ефрейтором бегал, а теперь уже старшина… … С «гордым» и «независимым» взглядом прошёл мимо ротного старшины… Классная комната вздрогнула от взрыва хохота двух десятков «дедов»…

Но я был не один такой и не первый. Мой товарищ, Олег Полуэктов оставался на сверхсрочную службу, а двумя годами раньше шофер из нашего экипажа, Седов уехал учиться во Львовское политическое училище, готовившее военных журналистов…

… Весь следующий день ушёл на решение «организационных» вопросов. После сдачи старшине автомата и противогаза, отдал ему свой военный билет для внесения вчерашних изменений в моей военной биографии. Сходил в последний раз на почту, отправил две посылки – одну, маленькую домой, со всяким накопившемся барахлом, другую в училище – с учебниками и фотопринадлежностями. Поблагодарил женщин, сотрудников почты, всё-таки они помогали мне почти год. Двое из них, удивились моему решению и, только одна, жена офицера, пожелала мне удачи и счастья, при этом в глазах её мелькнул оттенок тревоги и грусти – за моё будущее или за свою жизнь…

После обеда подписывал обходную, получал документы и деньги на дорогу. Написал письма домой и друзьям, не сообщая ничего о предстоящих изменениях, уверенный в том, что мой преемник перешлёт мою почту, – ему я оставил свой новый адрес. Только Толику Штанько, я написал всё, со всеми подробностями. Ещё прошлой осенью его забрали в другой полк – так я не тосковал, даже в первые дни срочной службы.

Вечером, после ужина, со старыми друзьями из 118-го взвода, пошли в солдатскую чайную. Невелико меню в солдатской чайной – молоко, чай, газировка, бутерброды с колбасой и сыром, булочки с маслом… Важно другое – посидеть в компании друзей, вспомнить начало совместной службы, посмеяться над курьёзами первых месяцев службы, подумать и помечтать о будущем, пожелать друг другу удачи. Кто знает, может, и не увидимся больше никогда – посмотреть друг другу в глаза. В общем, провели последний вечер. Субботним утром вся рота отправилась в автопарк. Пошёл вместе со всеми. По сути дела, я уже был там никому не нужен, и мне самому там делать было нечего, но и сидеть одному в казарме тоже не хотелось, всё-таки щемило сердце, да и на людях веселее, и время проходит быстрее.

Между обедом и ужином, накупив всякой вкуснятины в той же чайной, всем «телефонным» взводом, вместе с командиром роты, старшим лейтенантом Даниловым, устроились в аккумуляторной. Совсем недавно, он был нашим командиром взвода. Почти у каждого из нас были свои заведования, свои рабочие места. Телефонисты – те целыми днями на «линии», – контролировать нас практически невозможно – он доверял нам, мы старались его не подводить. Он специально пришёл в выходной день – ещё накануне предупредил, чтобы я без него не уезжал.

Как бы там ни было, но расставаться со всеми ними было очень жаль – ребята были очень хорошими, дружелюбными; всегда приходили друг другу на помощь Одного только мы недолюбливали – сержанта Асланова – числился он инструктором шоферов. Родом из Чечни, у него всегда был колючий, недобрый взгляд, и держался он всегда особняком – ни с кем не общался и не дружил. Особенно он не взлюбил одного из наших шоферов, Алиева из Дагестана. Примерно также он относился ко мне, хотя мы с ним почти не пересекались.

Посидели, посмеялись над «молодыми», по сути, над самими собой, когда были такими же неумехами… Собственно, каждый и смеялся над самим собой. Смеяться над другими непринято. Даже безобидно…

В первую очередь здесь ценится дружба и взаимовыручка.

В казарме, как в деревне, ты у всех на виду, такой, какой ты есть. Здесь ничего не утаишь, ни плохого, ни хорошего… Стоило мне немного «зевнуть» и уже весь взвод знал о моей фотографии в морской форме. Естественно, на прощальном вечере посыпались расспросы… Темнить не имело смысла, пришлось повторить примерку. Реакция была примерно такой же, как и при первой примерке среди «дедов». Расстроился только командир роты.

– Мы же от чистого сердца подарили тебе офицерскую фуражку и курсантские погоны, а выходит, что они тебе не пригодятся. Жаль.

– Разве подарок от этого потерял свою ценность? Как бы то ни было, он навсегда останется хорошей памятью о нашем РРиТТ взводе, о нашей роте связи и о нашем четвёртом МСП… Даже, если не придётся их носить…

На прощание, оставил всему взводу свой транзисторный приёмник «Сокол» – пусть вечерами слушают музыку и не поминают «лихом»…