Семён Штейнберг - Жизнь вместо жизни

– Понравилось? – допытывался майор Васильев. – Учиться, что лечиться – нравится, не нравится, все равно надо. Если серьёзно, – делал то, что всё равно придётся делать. В следующую практику хотелось бы попасть на моторный завод и на вертолётный.

– Жизнь покажет.

Зашёл во вторую учебную эскадрилью. Моя «тройка» уже ходила в старшинах – я был доволен, что не ошибся в ребятах и не подвёл «строевика» – майора Кузнецова.

На чётвёртом курсе теоретические дисциплины кончились.

Начались специальные, чисто профессиональные. Самолёты. Устройства. В первом семестре – истребители – МИГи – 19, 21, 23, 25. СУшки. Перехватчики Су-11, 15; истребитель – бомбардировщик Су-7.

В классах выставлены образцы двигателей, основные узлы, агрегаты самолётов, образцы вооружения. Всё это нужно уметь разобрать и собрать. Не разбираются только двигатели. По двигателям – нужно знать и уметь сделать настройку. По каждому узлу и агрегату – зачёт, по каждой машине – экзамен. На полном серьёзе, без каких-либо поблажек. Не на пальцах – на конкретных узлах и деталях…

Второй семестр – бомбардировщики: Ил – 28, ТУ – 16, 22, 95. Модификации, особенности, различия. Преимущества, недостатки. Вооружение. Всё в подробностях, в деталях. Зачёты, экзамены. По каждой машине. В каждом билете по пять вопросов.

Отдельный курс лекций – вертолёты. МИлевские, КАмовские. Всё то же. Каждый узел, агрегат, вооружение. Зачёты, экзамены.

Вторая практика. Первый месяц – на моторный завод в Р….ск, второй на вертолётный, в Ростов на Дону. На обоих заводах – в ремонтных цехах. Знакомят с наиболее вероятными неисправностями, простейшими способами их определения и ремонта в условиях аэродрома.

На моторном заводе очень много электронных приборов контроля узлов, деталей и всего двигателя. После окончательной сборки, двигатель «прогоняют» на стенде, под постоянным приборным контролем. Все показатели записываются на бумажную ленту, фиксируются даже весьма незначительные отклонения от необходимых параметров. Здорово!

На контрольном участке познакомился с пожилым контролёром дядей Мишей. Фронтовик, практик, он с большим недоверием относился к «электронике». Однажды, уже в конце моей практики, он протянул мне небольшой пакетик.

– Возьми вот это. Тебе обязательно пригодится. Я, старый еврей, своё уже отработал, ухожу на пенсию, а он тебе ещё послужит. Из пакета дядя Миша достал обычный медицинский стетоскоп, который есть у каждого врача. На диафрагму и на металлические трубки, одеты резиновые накладки, наподобие тех, которые одеваются на наушники радистов для изоляции посторонних звуков извне. Как врач слушает сердце человека, так дядя Миша слушал работающий двигатель. Интересно!

Действительно, при любых колебаниях оборотов двигателя, обязательно менялся уровень шумов внутри двигателя. Характер звуков менялся в такт с показаниями тахометра. В это время на другом стенде «гоняли» двигатель, привезённый в ремонт. Своим прибором дядя Миша мгновенно услышал характерный металлический стук изношенных подшипников на валу компрессора…

– Возьми, и не забывай дядю Мишу, старого моториста. Не обещай писать – всё равно не напишешь. Удачи тебе, парень…

В Ростове своими глазами убедился, насколько вертолётная техника сложнее самолётной. Я не переставал удивляться гениальности конструкторской мысли инженеров, создавших узлы моторной группы вертолётов и редукторов – одновременно сложные и надёжные, в тоже время простые и удобные для технического обслуживания…

Последний, пятый курс. Самое необходимое в будущей, уже не далёкой, реальной службе.

Техническое обслуживание, регламентные работы, текущие ремонты, планово – предупредительные ремонты, аварийные ремонты; расходные материалы, – необходимое количество, их качество, порядок заправки…

Не в классе – в не отапливаемых ангарах, в любую погоду, днем и ночью. В противогазах и костюмах химзащиты. Это называется – в условиях, максимально приближенных к боевым.

Январь – сессия. Последняя. Всё наоборот. Сначала экзамены по практическому обслуживанию в ангаре, затем экзамены по теории – в классе. Не сдал практику, нет оценки за теорию.

После сессии – стажировка. Последняя – преддипломная. На военном аэродроме, в строевой части. Три месяца. Направлен на Дальний Восток.

Руководитель практики – инженер эскадрильи капитан Пугачёв определил меня в экипаж старшего лейтенанта Капитонова, под надзор техника – лейтенанта Разуваева, дав два дня на изучение регламента работ. Мне очень крупно повезло. Лётчики полка осваивали и летали на МИГ-23, с которыми я познакомился ещё на первой практике. Кроме этого, нам прочитали курс лекций по этой новой машине. Оставалось уточнить перечень регламентных работ – всё – таки у каждой модификации самолёта есть свои особенности. На следующий день Разуваев притащил мне довольно объёмную папку с регламентом.

– Изучай.

Подавляющее большинство этого перечня было мне знакомо, за исключением порядка обслуживания механизмов установки стреловидности плоскостей. Не надеясь на его величество случай, перечитал документ от начала до конца. Новый для себя материал законспектировал. Перечитал и лекции по 23-му МИГу. Мысленно прокрутил в голове увиденное на практике.

На третий день предстал перед инженером полка, вместе с инженером эскадрильи и лейтенантом. Не знаю, понравились ли зампотеху полка мои ответы или нет, – он никак не отреагировал. Ничего не сказал, ничего не отразилось и на его лице, но до практики он меня допустил.

– Под твою ответственность, Разуваев. Если что – в общем, сам понимаешь. За тобой контроль. Жёсткий контроль.

Через три недели капитан забрал меня от Разуваева в другой экипаж, в распоряжение прапорщика Сергеева. – Дело знает, но на первых порах посматривай за ним. – с этими словами капитан удалился.

Изобретать велосипед не пришлось. Регламентные работы прописаны, надо только скрупулёзно и добросовестно их выполнять. Быть внимательным. Соображать головой не возбраняется, даже поощряется. Есть сомнения – спроси, не стесняйся. Не надейся на «авось». От этого зависит жизнь лётчика. Самое главное – ответственность за порученное дело.

Под командованием Сергеева проработал месяц, пока из отпуска не вернулся техник самолёта. Сначала капитан вернул меня Разуваеву, но через день направил обратно, к Сергееву. Лейтенанта Гончарова перевёл в другой экипаж. Работать с Сергеевым мне понравилось. Мудрый прапорщик не торопил меня, не подсказывал, давая возможность не только механически выполнять работу, но и осмысливать каждую операцию, сводя к минимуму вероятность ошибки. Он не контролировал каждый мог шаг, приучая меня к самостоятельности и ответственности за свои действия, требовал пунктуальности, опрятности и аккуратности во всём – от порядка и чистоты в ангаре, до содержания инструмента. Мы оба с ним не уходили со стоянки или из ангара до тех пор, пока не заканчивали всю подготовку к завтрашним полётам… Утром, едва приходил командир экипажа, можно было докладывать о готовности машины к полёту…