Лора Козловская - Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…

Обычно подобная процедура, примерка нового костюма или какой-либо другой вещи, доставляла Станиславу максимальное удовольствие. Этому процессу он отдавался без остатка. Вот и сейчас с нескрываемым восхищением рассматривал он в зеркале своего двойника – высокого, статного блондина, облаченного в новый костюм. Но-о-о… недолго он придавался этому занятию… В его голову снова полезли дурные, истязающие душу мысли о друге.

«А вдруг Михаська попросту заболел?.. – неожиданно подумалось ему. – Да так сильно заболел, что у него даже мочи нет сообщить мне об этом. Да ведь и не мудрено заболеть в такое смутное время. Кругом нищета, антисанитария, люди от тифа мрут, как мухи…».

От этих мыслей у него опустились руки, и ему уже не хотелось любоваться своим обворожительным двойником, отражающимся в зеркале.

Тогда, чтобы как-то успокоиться, он принялся внушать себе, что подобная участь никогда в жизни не посмеет коснуться его друга Михаську. Однако в это самое время в его голову уже лезли другие, не менее мрачные мысли: «А вдруг… Михаську немцы убили?.. Или, допустим… отправили его в Германию?.. А вдруг… ограбили его по дороге или… убили в пути?!. И что же здесь удивительного?!. Едет богато одетый барин через лес, а на пути его – душегубцы проклятые… Сколько их сейчас без царя в голове по дорогам скитается!.. О, Wielkie Nieba! Ну, всё! Всё!!! Хватит об этом думать!» – стал он гнать от себя страшные мысли. Но они, вопреки его стараниям, вновь и вновь продолжали сверлить его мозг. Когда же им начинало овладевать совсем уж неудержимое отчаяние, в голову его вдруг приходили другие, более обнадеживающие душу мысли, которые, хоть отчасти, но успокаивали его: «Да жив, жив Михаська! Загулял, поди, с какой-нибудь очередной кралей и забыл обо всем на свете!..»

«О, нет!.. Михаил Богдан – человек слова! Сказал – сделал! – тут же вступал он в противоречия с самим собой. – Но лучше бы загулял, нежели что-то дурное…».

«Да кому, в конце-то концов, нужно убивать или грабить Михаську! Приедет! Никуда не денется!» – опять звучало в его голове…

У Станислава стало создаваться впечатление, что на его плечах, на веки вечные, поселились две противоборствующие силы – силы добра и зла, пытающиеся своим противостоянием вывести его из равновесия и окончательно лишить маломальского покоя…

Вымученный двойственными размышлениями, он нервозно одернул жилетку, и, устало вздохнув, отошел от зеркала к распахнутому в сад окну. Скользнул глазами по лазури безоблачного неба… проводил взглядом летящих клином журавлей… отстранённо понаблюдал за ласточками, кружащимися где-то высоко-высоко в небе. Затем перевёл взгляд с небес на землю и окинул им кроны деревьев своего сада… Его внимание привлекла молоденькая, совсем еще хрупкая яблонька, ветки которой от щедрого урожая клонились к земле. «Могла бы ещё и в девках года два походить, чем ярмо-то себе такое на шею вешать…» – пробурчал он недовольно себе под нос…

Неожиданно покой и умиротворение, царящие в саду, нарушили душераздирающие крики котов… Станислав перевёл свое внимание в сторону воплей. Там, в глубине сада, на зеленой лужайке, залитой ярким солнечным светом, повстречались два огромных – один рыжий, другой белый в черные пятна – кота. Встав на дыбы, очевидно, чтобы казаться выше и могущественнее, орали и орали они что есть мочи, не жалея ни своих глоток, ни ушей людей, занимающихся сбором урожая в саду своего хозяина господина Войцеховского. И даже тогда, когда в них полетели камни со стороны одуревших от их рёва работников сада, они, не обратив на это обстоятельство ровным счетом никакого внимания, продолжили всё так же неистово орать и пожирать друг друга враждебными взглядами.

– О, cholera!.. Еще этих тварей тут не хватало!.. – с негодованием пробормотал себе под нос Станислав и недовольно отошел от окна. Он опять направился к зеркалу… Но полюбоваться на себя в отражении у него не получилось, его мысли вновь отвлеклись на друга. Погрузившись в размышления о нём, он, с вложенными в карманы брюк руками, принялся хаотично расхаживать по комнате.

Но тут его взгляд упал на небольшую, до боли ему родную фотографию в красивой деревянной рамке, стоящую на комоде. На фото были запечатлены два мальчика в возрасте лет десяти – один златокудрый и кареглазый, второй синеглазый, с кудрями черных волос. Это были два друга – Станек и Михаська. В белых матросках и белых шортах, в белых бескозырках на головах, они, положив руки на плечи друг другу, стояли плечом к плечу и широко улыбались своему фотографу и завтрашнему дню…

Станислав взял в руки рамку с фотографией и пристально вгляделся в синие глаза своего друга Михаськи. «Куда же ты всё-таки подевался, Богдан?! – обратился он к нему. – Нет…. это уже из ряда вон выходящее!.. Должен был приехать ко мне по меньшей мере недели три назад… Что же с тобой случилось, братишка?! О, Matkо Boska i wszyscy Święci! Что же с тобой случилось?!!» – с новой силой забеспокоился он и, поставив рамку с фотографией на свое прежнее место, снова направился к окну, где стал наблюдать за работниками сада, которые все так же собирали плоды яблок и груш и раскладывали их по корзинам и ящикам…

– Ну?.. И какого черта я тут стою, если уже давным-давно пора на поиски Михаськи отправляться!!! Что же делать? Что делать? – снова отошел он от окна и для чего-то подошел к зеркалу… Посмотрел на свое отражение…. нервозно стряхнул с рукава фрака несуществующие пылинки, и, вложив руки в карманы брюк, принялся вновь мерить шагами комнату… – Нет…. здесь уже явно какие-то нелады с парнем! Итак, господа, пора начинать бить тревогу!.. Пора бить тревогу!!!

Но тут… его терзания прервал очень настойчивый звонок колокольчика, донесшийся от парадных дверей холла…

– О, Matko Boska Częstochowska! Кого там еще черти несут?!! – недовольно нахмурившись, проворчал он…

До чего же ему не хотелось, чтобы именно в этот момент в его покои вошел дворецкий и своим докладом о внезапном визитере помешал ему размышлять о ситуации, связанной с Михаилом. Но время шло, колокольчик на парадных дверях холла неустанно звонил и звонил, а из прислуги так никто и не поинтересовался, кто же там пожаловал в дом господина Войцеховского…

– Кто-нибудь мне ответит, кого там нелегкая принесла?!! – взывая к своей прислуге и не жалея для этого голосовых связок, возопил на весь дом Станислав. Но колокольчик по-прежнему звонил, звонил, звонил, а встречать визитера по-прежнему никто не собирался.

– О, cholera!.. – снова выкрикнул в пустоту дома Станислав, – кто-нибудь сегодня откроет эту проклятую дверь, или мне самому вместо швейцара на воротах встать?!

Однако всё безуспешно… Дверь по-прежнему никто не спешил открывать. Взбеленённый Станислав стремительно вышел из своей комнаты и решительно направился в сторону холла, туда, где над парадными его дверями, раскачиваясь из стороны в сторону и подпрыгивая вверх-вниз, всё звонил и звонил тирольский никелированный звонок, выполненный в виде большого колокола.