Михаил Волконский - Сирена

– Я думаю, – заметил Кирш, – многое так пропадает для нас бесследно только потому, что мы не можем или не умеем еще наблюдать.

– А сами вы чувствуете себя способным для наблюдений? – спросил Куракин.

– Не знаю! Вероятно, да!

– Ну, тогда попробуйте, понаблюдайте вот эту историю с французским маркизом и постарайтесь разгадать, что это за люди? Я, со своей стороны, постараюсь сделать все, что могу. А вы, когда что-нибудь узнаете, приходите ко мне, тогда потолкуем!

– Да, но как же я буду разыскивать и наблюдать, – возразил Кирш, – когда я даже не знаю с чего начать?

– Вы должны найти это сами! Все в жизни так: разве мы знаем, в сущности, что-нибудь в ней? Даже и саму жизнь часто не знаем как начать; однако же ничего, живем и дело делаем! Вот так и вы!

– Что же, я готов! – сказал Кирш. – Только все-таки едва ли я что-нибудь смогу тут сделать по своей воле; тут можно узнать что-нибудь, если только подвернется к тому удобный случай.

– И случай подвернется, если вы захотите этого!

– Неужели человек может управлять и случаем?

– До известной степени да! Нужно только уметь желать, молчать и наблюдать!

В это время дверь кабинета, в котором они сидели, отворилась, и вошел лакей, держа на подносе письмо, которое он подал Куракину. Последний распечатал письмо, развернул и, обратившись к Киршу, сказал ему, как бы прося извинения:

– Вы позволите?

Кирш почтительно поклонился.

Куракин прочел письмо и спросил у лакея:

– Кто принес?

– Человек без ливреи принес и удалился!

– Хорошо, ступай! – приказал лакею Куракин. – Ну, вот видите, – обернулся он к Киршу, – случай уже является к вам на помощь: в этом письме меня извещают люди, известные мне, что сегодня вечером в доме на Пеньках будет маленькое собрание, судя по приметам, именно тех лиц, о которых вы мне говорили. Я сообщаю вам это для того, чтобы вы поступили, как полагаете лучше.

– Какой же дом на Пеньках? – спросил Кирш.

– Это мне неизвестно; я вам сказал все, что узнал из письма; в нем сказано, что вчера в Петербург привезены французским маркизом важные бумаги и что поэтому в доме на Пеньках соберется несколько человек. Вот вам нить, доберитесь по ней до клубка и распутайте его, если можете!

– А если я распутаю его? – спросил Кирш.

– Тогда я вам скажу, что вы недаром читали ваши книги и что испытание, выпавшее на вашу долю для достижения первой степени посвящения, выполнено вами.

– Так вы думаете, что это дается мне испытание?

– Не думаю, а уверен в этом.

Куракин близко наклонился к Киршу и таинственно произнес:

– Слова «он жив в сыне» не произносят даром!

Варгин сидел с утра в своей мастерской и писал этюд женской головы с рыжими волосами и гордыми строгими чертами лица. Выходил портрет леди Гариссон, очень похожий; Варгин был доволен своей работой.

Пришел Елчанинов, грустный и очень недовольный.

Увлеченный своим делом Варгин не заметил его настроения; не кладя кисти, он поздоровался с приятелем и спросил только, кивнув на этюд:

– Хорошо?

Елчанинов рассеянно поглядел, криво усмехнулся и промычал что-то совсем неопределенное.

– Ты чего усмехаешься и мычишь? – заговорил Варгин, – ты думаешь, я не знаю? Ты ведь смотришь, а сам думаешь: «Пиши, мол, себе свою красавицу, а моя все-таки лучше!»

– Какая «моя»? – переспросил Елчанинов и деланно зевнул, притворяясь вполне равнодушным ко всему.

Варгин насмешливо подмигнул ему.

– Ну, как какая? Разумеется, вчерашняя, которую ты вчера в карете привозил. Что же ты вчера виделся с нею?

– Нет, не виделся!

Варгин, отстранившись от холста, вглядываясь в свою работу и вовсе не вникнув в то, что ему сейчас говорили, одобрительно мотнул головой и сказал:

– Отлично!

– Что же тут отличного? – обиделся Елчанинов.

– Как что? Все отлично! Да, так что же ты говоришь?

– Я ничего не говорю, – ответил Елчанинов и еще больше насупился.

– Так ты видел ее вчера?

– Да нет же!

– Значит, сегодня?

– И сегодня не видел.

– Как же это так? Ну, а вещи маркиза? Разве ты их не отвез сегодня в дом Верхотурова?

– Вчера, когда мы уехали в город и я вернулся потом с подводой за вещами, оказалось, что без нас приезжал этот лакей Трамвиля – Станислав, забрал все и уехал.

– Куда?

– Не знаю.

– Ну а в доме князя ты был?

– Был, но только меня туда не пустили.

– Вот оно что! Но ведь Трамвиля туда отвезли? Ты бы и спросил, если не самого маркиза, так его Станислава!

– Мне сказали, что никакого маркиза в доме князя нет.

– Значит, он как бы исчез бесследно?

Елчанинов ничего не ответил и, надув губы, отвернулся.

– Ну, так ты все-таки не грусти! – ободрил его Варгин. – Дело еще далеко не пропащее! И маркиз, и Станислав, и все другие найдутся!

– А разве они пропали? – раздался в это время голос Кирша, вошедшего и услыхавшего последние слова Варгина.

– Кирш, – воскликнул тот, – на этот раз у тебя книжный запой недолго продолжался? Я к тебе ломился вчера, чтобы выбранить хорошенько за то, что ты нас оставил одних.

– Ну, об этом после! – перебил его Кирш. – Ты говоришь, что маркиз пропал?

– Ну да! Вот Елчанинов принес известие.

Кирш обернулся к Елчанинову и, увидев его грустное лицо, невольно спросил:

– Что с тобой?

– Влюблен! – коротко пояснил Варгин.

Елчанинов встал со своего места и проворчал:

– Все это глупости!

Варгин подмигнул на него Киршу и рассмеялся.

– Вчерашняя девица в карете, понимаешь?

– Ну, а ты что такой жизнерадостный?

– Я? – подхватил Варгин. – Я – потому что тоже влюблен! Видишь? – показал он свой этюд.

– Странная какая-то, – сказал Кирш, – но хороша! Кто же это такая?

– Леди Гариссон.

– Она-то не пропала, я надеюсь?

– Нет! – убедительно протянул Варгин. – Я закончу этот этюд и отвезу его показать и потом буду писать с нее портрет; в этом состоит мой план; а тут и другие отыщутся! – добавил он, обращаясь в сторону Елчанинова.

– Так ты, значит, с этой леди завел дружбу? – стал спрашивать Кирш, присаживаясь и деловито сдвигая брови.

– Уж и дружбу! До дружбы, брат, далеко! Она, по-видимому, такая знатная дама, что мне, бедному художнику, дружить с нею не приходится.

– Так что же ты хвастал тогда, что через леди отыщешь и других? – вступил вдруг в разговор Елчанинов, получивший было надежду и снова потерявший ее.

– Я тебе не говорил, что отыщу этих других через нее, – остановил его Варгин. – Они сами отыщутся.

– Как же так?

– А так, что этот самый Станислав непременно разузнает, где я живу, и придет ко мне.

– Зачем?

– В самом деле, зачем? – спросил и Кирш.

– Да он, должно быть, немножко полоумный; по крайней мере, он уверял меня, что это – его жена.