Александр Яковлев - Век Филарета
- Название:Век Филарета
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-7789-0299-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Яковлев - Век Филарета краткое содержание
В книге показан внутренний драматизм жизни митр. Филарета, «патриарха без патриаршества», как называли его современники. На долгий век Святителя пришлось несколько исторических эпох, и в каждой из них его место было чрезвычайно значимым. На широком фоне важных событий российской истории даны яркие портреты современников свт. Филарета – императоров Александра I, Николая I, Александра II, князя А.Н.Голицына и иных сановников, а также видных церковных деятелей архим. Фотия (Спасского), архим. Антония (Медведева) прот. Александра Горского и других.
Книга адресована широкому читателю всем неравнодушным к истории России и Русской Церкви.
Век Филарета - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Батюшка, что же это? – аж побледнел Василий.
Отец Михаил отправился в канцелярию. Высокий и худой инспектор иеромонах Мелхиседек сидел за большим столом, заваленным бумагами. Выглядел он строго, глаз почти не поднимал, внимательно выслушивал подходивших послушников и семинаристов, кратко отвечал, успевая при этом подписывать бумаги. Когда же поднял глаза на старшего Дроздова, тот увидел, что взор отца Мелхиседека добр и ласков.
– Ничем не могу помочь, – отвечал он отцу Михаилу, и видно было, что сам искренне этим огорчён. – Отец ректор указал, что знания вновь прибывающих настолько малы, что не грех им посидеть ещё в классе риторики. Беды большой нет. Коли сынок ваш знающ, через год поступит в класс философии. Давайте прошение и документы.
Через год… Восемь лет провёл Василий в коломенской семинарии и полагал, что достаточно учен, год уже отучился в философском классе, а тут на них смотрят как на полуграмотного деревенщину. Обидно! И несправедливо!
– Отец инспектор, – не сдавался старший Дроздов, – нельзя ли Мне самому объяснить отцу Августину наше дело. По справедливости говорю, что сын мой подготовлен отлично – извольте посмотреть аттестат. Латынь знает превосходнейше, это не как отец говорю…
Внутри у Василия всё сжалось от напряжения.
– А греческий? Греческий язык он знает? – мягко спросил инспектор.
– Греческого у них ещё не было…
– Ну что ж тут поделаешь… Да вы не отчаивайтесь, батюшка… Впрочем…
Из глаз Василия потекли жаркие слёзы. Утёр поспешно.
– Аттестат действительно отличный, – размышлял вслух отец Мелхиседек. – Я отцу ректору доложу, а там уж уповайте на Господа.
И вот они ждали. Отец ректор обедал.
Лаврские куранты на колокольне отбивали час за часом. Наступил вечер. Немолодой послушник внёс в приёмную свечу в фонаре с толстыми стёклами. Наконец распахнулись двери покоев архимандрита, откуда степенно вышли несколько иеромонахов и двое статских. Договаривая что-то своё, они прошли мимо Дроздовых, не заметив ни скромного батюшку в небогатой рясе, ни небольшого росточка худенького юношу. Подождали ещё немного. Наконец из приотворенной двери донеслось:
– Зови коломенских…
Василий вошёл со страхом, но ректор архимандрит Августин оказался обыкновенен: среднего роста, очень полный, с широкою бородою лопатою, с зачёсанными назад густыми волосами с проседью, открывавшими высокий лоб; голос его был мягок и певуч, звучал ласково; взор внимателен и испытующ.
– Ну что, батюшка, сынка привезли… Учен, говорят, а мы сей же час его и проверим… Бери перо, юноша, и записывай тему: «Аn dantur ideae innatae» [11]. Записал?.. Ступай в приёмную и пиши там сочинение, а мы пока с твоим батюшкою чаю попьём. Ступай, ступай.
Знал отец ректор, что в программе коломенской семинарии не предусмотрено было изучение ни платоновских, ни каких иных философских систем, а стало быть, чрезмерно прыткий попович и не мог ничего написать о врождённых идеях. Но не было ему ведомо, что среди отцовских книг Василий давно отыскал «Философию» Винклера и проштудировал её внимательнейше. Благодушно беседовал отец ректор с коломенским иереем, который нравился ему чем дальше, тем больше неожиданной обширностью познаний. Отец Августин был близок к преосвященному и знал, что из 1200 священников московской епархии лишь десятая часть имела полное семинарское образование. Коломенский же поп и читал много, и говорил хорошо. Жаль будет ему отказать, решил отец Августин, поглядывая, когда же появится на пороге фигура удручённого поповича.
К искреннейшему удивлению почтенного ректора, попович вошёл твёрдым шагом и протянул листы с сочинением, которое не стыдно и выпускнику представить.
– Ай да Дроздов… – протянул отец Августин. – Как зовут тебя?
– Василий.
– Что ж делать, принимаю тебя, Василий Дроздов, в виде исключения в философский класс, но на свой кошт. Учись прилежно и моли Бога за отца своего.
Оба Дроздовых в первый миг не осознали прозвучавших слов, и вдруг будто глыба каменная пала с них. Поступил!
И потекли дни новой жизни.
Каждый из них был поначалу труден для семнадцатилетнего Василия, ибо приходилось не только усиленно заниматься науками и прежде всего греческим языком, догоняя товарищей, но и самому обустраивать своё житье, что оказалось ой как непросто.
В первые дни жизни в семинарии он решил пренебречь наказом отца об устроении на казённый кошт, уж слишком неприглядно показались ему после дома условия жизни семинаристов. Даже в самом здании семинарии были теснота и страшный холод, так что иной раз учитель и рта не мог раскрыть. Семинаристы сидели в нетопленных классах с разбитыми окнами, по которым гуляли сквозняки, не снимая армяков и шинелей, часто чесались от множества паразитов. Почти все пожёвывали то сухарь, то кусок хлеба. Начальство же заботилось преимущественно о чистоте нравственности семинаристов и твёрдости их познаний в науках. Василию рассказали, что в открывающейся вскоре новой вифанской семинарии житье наверняка будет полегче, но туда сам преосвященный отбирает учеников. Владыка Платон экономил на отоплении учебных и жилых келий, с тем чтобы побольше помогать бедным: всех неимущих богомольцев в лавре кормили бесплатно. Семинаристам же владыка советовал для теплоты «жить потеснее», вследствие чего семинарскому начальству беспрестанно жаловались на страшную тесноту в кельях, где шесть – восемь бурсаков в тулупах едва не сидели друг на друге.
Полагалась казённокоштным семинаристам одежда: бельё, сапоги с чулками, шапки с рукавицами, овчинный тулуп на три года, башмаки с чулками, суконный кафтан на три года с починкою, кушаки из коломейки. В обыкновенные дни весны и осени ходили семинаристы по кельям в длинных халатах и (для сбережения обуви) босиком, надевая форму – суконные синие казакины с малиновым воротником – лишь на занятия. Хлеба полагалось на брата по 14 фунтов в неделю, кваса – без меры, щи по будням пустые, по праздникам с говядиною (по 2 фунта на три человека), да ещё баловали студнем, выставляя по блюду на семь человек.
Василию рассказали, что это ещё хорошо. Ранее на учеников низших курсов отпускалось по 2 1/2 копейки в день, на риторов – по 4 1/2 копейки, на философов – по 5 1/2 копейки и на богословов по 6 копеек. Теперь же расходы увеличили вдвое. Стипендию платят, но она невелика, и выгоднее всего постараться стать стипендиатом митрополита, им сам преосвященный доплачивает по 30 рублей.
Для большей экономии и пресекновения праздности троицкие семинаристы сами мололи себе рожь на хлеб и квас; скот для говядины также свежевали в самой семинарии. Летом все отправлялись на покос.
Народ вокруг Дроздова оказался разный. Иные, точно, богомольны и прилежны в учении, иные плывут себе по течению, не загадывая ничего на следующий день, а есть так и вовсе разгульные насмешники, непонятно для чего поселившиеся в стенах лавры. Разные слышал он советы и приглашения, они не колебали его внутренний покой, за исключением одного вопроса – квартиры.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: