Владимир Ераносян - Кир-завоеватель

Гарпаг пощадил всех вельмож, сдавшихся в плен, кроме старого друга, вспомнив, что именно он стал черным вестником его горя. Он заколол его на глазах изумленных сородичей.

– Трон Мидии твой! – поклонились вельможи персидскому царю.

– Он мой по праву, – ответил Кир.

– Разреши я казню Астиага собственноручно, – попросил Гарпаг.

– Я не стану убийцей своего деда и отца моей матери. Он отправится сатрапом в Парфию. Это теперь тоже моя земля, – изрек милосердный царь.

– Но это же опасно. Могут найтись люди, кто попытается вернуть его на престол.

– Это смог бы сделать только ты, Гарпаг. Но тебя я назначаю полководцем и приказываю идти на Элам. Немедленно. Объяви Эламу, что отныне это провинция Персии, и возвращайся только с хорошими вестями. В Сузах будет моя зимняя столица, а летом я буду жить в Экбатанах. Ты же будешь подавлять бунты в сатрапиях и усмирять непокорных. Ты – лучший военачальник и опытный стратег. Сегодня ты еще раз доказал это. К тому же мой приемный отец Митридат не раз рассказывал мне, как ты осаждал Ниневию. Ты нужен мне в этой роли.

Таков был приказ царя. Он обрекал Гарпага на вечную войну в интересах Персии и удалял от двора подальше от интриг! – Кир сообщил об этом в присутствии персидских вождей, которым понравилось то, что они услышали. К тому же Кир призвал персов составить ему компанию и отправиться в столицу мидян за трофеями.

Никто не посмел бы ослушаться молодого царя, коль ему подчинился могущественный Гарпаг.

Мидянскую знать в Экбатанах Кир хотел разбавить персами. Он строил империю, в которой не будет предвзятости в отношении к людям, а почести будут раздаваться за доблесть, а не по праву крови.

– Я чувствую тяжесть в чреве. Может, это твой сын? – сказала Касандана собирающемуся в дальний путь Киру.

– Я счастлив, – погладил супругу Кир. Но ей показалось, что муж как-то холоден.

– Тогда возьми меня с собой.

– Нет. Война только начинается…

Известие о поражении Астиага от дикого перса казалось невероятным. Царь Лидии Крез успел наладить связь с вавилонянами, Египтом и самым могущественным полисом Эллады, Спартой.

Все считали перса выскочкой и не сомневались, что право на трон Мидийской державы имеет теперь только Крез – родной брат покойной жены Астиага.

Союзники рекомендовали выступить против Кира немедленно. Лакедемоняне должны были прибыть из Спарты через несколько месяцев, спартанские архагеты-предводители обещали поддержку гоплитами, правда, в Спарте одновременно правили два царя, Крез никогда не понимал диархии, но лакедемоняне прослыли верными союзам. Набонид, царь Вавилона, также собирался выступить на стороне Креза, но сослался на неотложные дела по строительству храма богу Луны, гарантируя, что, закончив стройку, присоединиться к дележу лакомых кусков персидской земли, Элама и Бактрии.

Всем не терпелось поделить Киликию, Каппадокию и другие вассальные царства павшей в одночасье Мидии сообразно своим аппетитам.

Крез считал, что нужно действовать, пока вельможи в Экбатанах не раскопали какой-нибудь древний манускрипт допотопных времен царя Фраорта или в окружении самозванца не состряпали лжезавещание Астиага, где бы тот отрекся от престола в пользу внука-полукровки. И хотя Кир являлся родственником и Крезу, царь Лидии предпочел назвать его самозванцем, а его отцом Крез объявил пастуха из Каппадокии.

Так было выгоднее, ведь лидиец был уверен, что Кир слаб. В том же, что Астиаг не жилец, Крез не сомневался, хоть до него и долетели слухи о великодушии перса. Однако разве присуще дикарям такое качество, как милость?

Перед выступлением Крез, будучи самым суеверным из здравствующих монархов, послал своих гонцов в Дельфы и Амфиарай, а также в ливийскую Аммону. Оракулы провозгласили в один голос, и это зафиксировали писцы:

«Царь, как только ты перейдешь реку Галис, Великая империя падет!»

Обрадованный известиями от прорицателей, Крез направил войско в Каппадокию, надеясь разрушить Мидию в кратчайшие сроки. Лидийцы с набега взяли Птерию и развернули там лагерь, откуда стали совершать ежедневные набеги на другие каппадокийские города. Царь позволил грабить и жечь, насиловать и убивать, захватывать урожаи, скот и другие припасы, не трогая лишь лошадей. Славные лошади Каппадокии требовались для его мощной конницы.

Захватчики отправляли в Сарды многочисленные табуны лошадей и вереницы рабов, в числе которых оказались приемные родители Кира. Их дом в Птерии был разрушен, престарелые Митридат и Спако были доставлены во дворец, но Крез не потрудился встретиться с ними и приказал определить в темницу, не веря, что от этих оборванцев будет прок в качестве заложников.

Крез, так чтивший оракулов, на самом деле неверно истолковал пророчества. Под великой империей, которая должна была разрушиться, могла иметься в виду и его Лидия. Эллины воспринимали ее как богатейшую из стран, а Креза как сюзерена многих городов Эллады. Он не учуял беды и в старом пророчестве о муле, а ведь вьючный мул – это помесь кобылы и осла…

Нега гарема и ложе, укрытое прозрачной органзой, не остановили Кира, когда из Каппадокии пришла весть о войне. От отринул устои храма Анахиты, не одарив сладострастных мидянок ничем, кроме презрения. Кир не стал дожидаться Гарпага, только послал приказ в Элам. Сам же выдвинулся в Каппадокию тотчас.

Пыль поднималась столбом. Кир, ретивый наездник, загнал вторую лошадь, устремившись в Птерию. Воины не поспевали за ним. Персидские племена и гарнизон Экбатан, присягнувший на верность новому царю, одинаково видели в молодом правителе силу и целеустремленность. Они чувствовали в его решительности страсть к завоеваниям, в его карих, как янтарь, глазах никто не уловил иного мотива. В Птерии стоял дом пастуха Митридата. Именно там жил спасший ему жизнь отец, а с ним вскормившая Кира мать… Спако! Она в опасности.

Сражение не было подготовлено. Лидийцы отражали стихийные атаки колесниц персов и мидян. Но городские стены провинциальной Птерии мало походили на надежные укрепления Сард. И тогда Крез приказал своим полководцам отступить. Он рассчитывал перезимовать в комфорте, а не на обезлюдевшем плато Каппадокии, дождаться в своей столице спартанцев и вавилонян, чтобы с утроенной силой вновь перейти пограничную реку Галис и двинуться прямо на Экбатаны.

Лидийцы ушли без преследования. Мелкие стычки с конными отрядами персидских лучников не в счет. Они беспокоили только фуражиров, но после того, как лидийцы приставили к караванам конвои – атаки легко отбивались.

Как только войско Креза вернулось в Сарды, царь распустил наемников из греческих городов. Плата им была высокой, а Крез умел считать монеты. Не только золотоносная река Пактол была причиной его богатства, еще экономия.