Юрий Швец - Рок. И посох в песках оружие. Книга 2. Том 1 «Угроза из прошлого»

– Спасибо. – Просто сказала она. – Спасибо, что откликнулись на мою просьбу! Это было глупо с твоей стороны, Гисгон! Замахиваться на незнакомого тебе человека?! Кто вы, незнакомец? И куда ведёте такой многочисленный отряд?

Спешившиеся всадники окружили лежавшего карфагенянина и помогли ему подняться. Бриан бросил плеть в сторону и, повернувшись к незнакомой девушке, ответил:

– Мы из армии Гамилькара! Что мы здесь делаем? Этого я открыть не могу, даже самой очаровательной царице на свете! Ибо есть на свете военная тайна. Меня зовут Антоний Бриан. Я бывший трибун Римской республики. После заключения мира, решил пройти часть своего пути на этой земле с человеком, сохранившим мне жизнь в одном из столкновений прошлой войны! С кем, я, имею счастье беседовать?

– Я, Лейла! Дочь Ганнона Великого. Мы прибыли сюда из Карфагена, для участия в празднествах в честь нашего покровителя Милгарта! Нас целая делегация! С нами и жрецы из одноименного храма в Карфагене и танцовщицы для придания торжествам веселья! Есть среди нас и факиры и бродячие артисты! – Рассказывала Лейла, глядя в глаза Бриана. Антоний очарованный её взглядом совсем забыл о нанесённой ему обиде, её братом…

– Одно ваше присутствие на этом празднике украсит его, как появление на небе солнца! – вымолвил Антоний, не в силах оторвать взгляд от девушки.

Лейла пристально поглядела на Антония. Она привыкла слышать комплименты в свой адрес от различных мужчин, но впервые при произнесении этих слов Антонием, ей, вдруг, стало очень приятно и это, сразу, отозвалось учащённым сердцебиением девушки. Она благодарно заметила:

– Спасибо! Но на празднестве будет большое количество красивых девушек и без меня!..

В это время, поднявшийся и отряхнувшийся от пыли Гисгон, встряв в разговор, ядовито заметил:

– Что ты, дорогая сестра, любезничаешь со всякими подчинёнными и служащими Баркидов? Тем более перебежчиками-латинянами? Кои просто бояться вернуться домой, из-за своего пленения! Ведь, явно, за ним, что-то есть! Раз он не воспользовался обменом пленных, проводимых в Сицилии!

Глаза Бриана снова блеснули гневом, но Лейла взяла его за руку и потянула в сторону своей переносной кибитки, из которой она и появилась, решив посмотреть, почему встала процессия.

– Не обращайте внимания, Антоний, на моего брата! Он полон гордыни, как и многие из родов Ганнонов! Это рок Ганнонов! Один лишь дядюшка Гамилькон, который учил меня верховой езде, излечился от этого недуга! Теперь, они ненавидят и его! Но дядюшка не обращает на это внимания и повторяет, что война изменила его сознание. Он долгое время воевал бок о бок с Гамилькаром Баркой, командуя сначала флотом, а потом гарнизоном Лилибея! Мой брат, также, плохо находит и с ним общий язык!

Они подошли к носилкам. Лейла повернулась к Антонию.

– Мне было очень интересно, увидеть представителя народа, с которым мой народ так долго вёл войну! Хотя мне непонятна её причина? Что в ней отстаивали стороны?

Девушка отпустила руку трибуна:

– Но, я надеюсь, что мы ещё встретимся, Антоний!

Она залезла в кабинку носилок и смуглые слуги, тут же подняли её себе на плечи. Процессия тронулась. Антоний смотрел на носилки, занавешенные от солнечных лучей лёгкой материей. Но вот занавеска отодвинулась, и Антоний увидел, как Лейла ещё раз взглянула на него. Сердце трибуна, отреагировав на этот взгляд, участило своё биение в груди. Антоний впал в забытьё, из которого его вывел один из номархов отряда.

– Да, от взгляда такой женщины можно сойти с ума! Мы движемся, Антоний? – произнёс он.

Антоний, очнувшись, повернулся и коротко произнёс:

– Вперёд!

Отряд сдвинулся в сторону, пропуская встречную процессию, и продолжил своё движение к заданной точке. Антоний шёл в голове колонны. Мысли его были об увиденной им удивительной девушке и о своей судьбе, сделавшей такой зигзаг, и забросивший его в ряды бывших «врагов». Отправляясь на войну и наслушавшись страшных рассказов о жестокостях пуннов, об их коварстве, он никогда бы и в мыслях не предположил, что окажется среди них, по собственной воле! Что он переплывёт море и окажется, как и его предшественники 16 лет назад, на берегах Африки! Но ему посчастливится больше! Он попадёт в Карфаген! Но не в качестве завоевателя, а в качестве союзника на какой-то немыслимой войне. Войне не его государства, но, похоже, развязанной его тайными происками! И честь данного слова, не оставит ни капли сомнения, что именно на этой стороне стоит настоящая честь его республики, которую защищает он сейчас с оружием в руках! И вот, оказавшись в лагере у Карфагена, судьба забросит его в совершенно незнакомый город, о существовании которого, ещё месяц назад, он и не подозревал. Что, в этом городе, на ничем не примечательной улице, он встретит девушку! Девушку, которая, вот так, в один миг, изменит его состояние души изнутри, наполнив его сердце теплом мыслей о ней и какими-то незнакомыми, до этого времени, чувствами! Антоний видел её глаза внутри себя и подумал, что после этой встречи он уже не тот Антоний Бриан, что шёл в этот город ночным маршем, накануне… И воспоминания о Лейле, это убедительно подтверждали. Размышляя в этом направлении, Антоний продолжал путь…

…Отряд достиг заданной точки. Бриан, осматривая строение ворот, говорил с номархом стражи, несущей у них дозор.

– Мы ничего не заметили подозрительного сегодня! Самая большая делегация, прошедшая воротами, была из Карфагена! Да вы, её должны были встретить дорогой сюда?

Бриан молча утвердительно кивнул номарху и хорошенько осмотрелся вокруг…

К воротам примыкали три улицы. Эта часть города, отстраивавшаяся от дворца Наместника, имела самые зажиточные дома. Они шли от самого дворца Ганнона и располагались по левую сторону улицы, по которой они попали к воротам. Поэтому, площадь, сопряжённая с ней и воротами, да и сама улица были самыми широкими из всех трёх. Площадь же возле самих ворот была обширней, чем такая же на южной стороне города! На восточной стороне Антоний не был, поэтому, судить о площади располагающейся там не мог, но увидев здесь такое свободное пространство, он призадумался… Все три улицы, сопрягаясь с воротами города, выходящими на карфагенский тракт, автоматически расширялись! Это обуславливалось пропускной способностью ворот и тем, что одна из улочек, шедшая вдоль крепостной стены, вела напрямую в гавань. Хоть она и была не очень широка, но две повозки с лёгкостью разъезжались по её ширине и, поэтому, те, кто хотел попасть сразу в порт, сворачивали на неё. Другая улица, расположенная слева от въезда в город, вела в южную часть города. Она шла в довольно затяжной подъем, и он достигал своей верхней точки в стадии от ворот. По этой улочке движение было самым слабым и ею пользовались в основном горожане. Вдоль всех прилегающих к площади ворот улочек шёл торг различным товаром и всякой мелочью, так необходимыми в дороге. Все, что необходимо иметь в запасе находясь в пути, можно было купить, или выменять, на площади у ворот. Это было необходимостью, чтобы какая-то непредвиденная, неожиданная и нежелательная поломка не осложнила доставку товара в необходимое место. И торговля оправдывала себя – уходящие из города караваны, идущие в Карфаген, не бегали по городу, запасаясь необходимым, а знали, что все купят у самых ворот! От продуктов в дорогу – до железного гвоздя!