Вик Бовэ - Сказ о жизни Сергия

Старый отшельник, в отличие от Вислого, разговорчивостью не отличался. Усадив своих гостей на лавку под образа, доставал жбан с квасом и кружки, ставил на стол. Что квасная банка, что крышка на ней, что питейные кружки – все были они леплены из глины. Причудливые узоры в виде зверей и птиц, сплетённых воедино, разных лесных и полевых растений, заставляли вглядываться в глиняную посуду с большим вниманием. Кружки были такого же цвета, что и жбан – темно-зеленого с синим отливом. По своей гладкости они напоминали круглую гальку-голыш, которая долгое время пролежала в быстром ручье. И так руке были приятна кружка на ощупь, что та сама её против воли постоянно оглаживала. Прав был десятник Иван Чириков когда говорил, что посуду, которую делает старый Демьян, не стыдно и в боярской трапезной иметь.

Лишь после того, как выпили не одну кружку терпкого кваса, и десятник успел поведать о другой близлежащей заимке, на которой жила семья, состоящая почти из одних баб и славившаяся тем, что разводила горностаев, спросил Кирилла Афанасьевич про тепло в горнице. Старый Демьян, живший по больше части в одиночестве, в речи был медлительным и на слова скуп. За всё то врем, что сидели за столом, он не произнёс не единого слова. Услышав вопрос боярина, он молча подошёл к простенку и отдёрнул холстину.

Небольшим выступом от кирпичной стены, выходила другая стенка, которая была выложена изразцовыми плитками. Может статься, что и не совсем такими, но печь боярина Кирилла в его варницком имение была обложена похожими изразцами. Вот тут до Кирилла Афанасьевича и дошло, что виденные им на крыши домика плитки и есть изразцы. Только те красные, а здесь тёмно-синего цвета, что дворовая плитка.

В этой тонкой изразцовой стенке имелась квадратная прорезь, похожая на бойницу в сторожевой башне. На полке в той прорези стояли разные горшки, и хорошо было видно, как в них закипает всяческий взвар. Не удержался боярин Кирилл, поднялся с места и подошёл к стенке. Но лишь едва притронулся рукой, как тут же отдёрнул и замотал; изразцы оказались огненно-горячими. Старец беззвучно засмеялся.

– Легче надобно, а то недолго и обвариться, – произнёс он, и это были его первые слова за всё время.

– Как же такое может быть? – подивился Кирилла Афанасьевич. – Разумею, что печь, но огня не вижу, топки для дров нет. Может статься в подвале она стоит или снаружи дома дрова забрасываются?

– А ты сбоку глянь, – посоветовал старый Демьян и больше отодвинул холстину.

Оказалось, что уступ из плит, отстоит от стенки дома всего на пол локтя, и сам имеет ширину два локтя в боковине. Сбоку уступа углядел боярин два отверстия: в одном горели дрова, а самый низ пустым стоял. Зачем такое приспособление потребно, воевода понять не мог, а потому снова спросил.

Хоть и продолжал старый Демьян хранить молчание, но было видно, что интерес боярина к его домовнице ему люб. Взяв длинную лучину, старец запалил её от огня и поднёс к нижнему отверстию. Тут же язык пламени вытянулся и устремился вглубь.

– Огонь дых любит, а потому от низу его отрывать надобно, и воздух подпускать, – охотно стал пояснять он. И уже не дожидаясь новых вопросов, сам стал показывать.

– Хоть топка маленькая, но на один раз дров помещается охапка. Над ними имается бронна, али жалезна плита, закрытая глинным слоем. Она быстро греется, и легче тепло отдаёт, а потому на ей всё вмиг взваривается. Так как огню есть ход на двор через боковую трубу, то дыма-гари в горнице нет. Дабы теплу не быстро уходить, ход не прямой, а с коленами. Одно, на углу поворота имеется, другое колено ищо на другом углу, ну а конечное, перед самой трубой, что на двор идёт.

Старик указал в проём между стенами. Небольшой короб, входивший в кирпичную стену, со всех сторон был обмазан глиной, но не обычной, а кубовой красно-оранжевого цвета.

Долго потом ещё пытал старика боярин Кирилл, об устройстве плоской домовницы. Как и из какого кирпича сделана? Почему такие изразцы, что на печки, уложены и на крышу? Или может статься, те плитки, кои на крыше и во дворе совсем другие? Возможет ли малая домовница такое же тепло давать в лютую зиму, что и большая печь? Много ли камня надобно было Демьяну под её низ уложить, прежде чем ставить?

Десятник все стариковские чудеса уже давно видел, особо ничему не удивлялся, а потому остался сидеть в горнице перед хмельным мёдом, который достал подобревший хозяин. Новый воевода с сыном пошли за старым Демьяном в придомовую пристройку, где размещалась мастерская.

Как и предполагал Кирилла Афанасьевич, уличная печь была размера просто огромного. Уходила она в землю на полтора аршина в глубину, по ширине равнялась двум, и подпирала протолку плоской лежанкой. В огромном чреве, которое всё ещё испускало жар, стояли разно-разные лепные штуки.

Видя искренний интерес со стороны знатного боярина, Демьян теперь говорил охотно. Объяснял, что и как следует подсушивать, прежде чем в огне обжигать. Рассказывал, как следует приготовлять древесный уголь, который жара даёт много больше, чем просто дрова. Для того чтобы домашняя утварь обладала высокой прочностью и в ней можно было приготавливать на огне без всякой боязни – хоть похлебку, хоть взвар, необходим добрый обжиг. Вот потому-то и необходимо, чтобы печь горела и день, и ночь, и ещё день, а для сего дела требуется много древесных угольев.

Показал старый Демьян и то, как делаются плитки для крыши, для двора и те, которыми печь обкладывается. А ещё лежали в небольшом количестве у старого Демьяна разноцветные кирпичи. Когда же Кирилл Афанасьевич стал выпрашивать, каким образом достигается нужный цвет, то старец вдруг сделался вновь малоразговорчивым.

– Сие лишь моё раскрытие, а потому надлежит ему пребывать до времени тайной, – вымолвил он.

Смысл произнесённого Демьяном воеводе показался не очень понятным, но, разумея причуды стариков, особо настаивать, не стал. В свою же очередь подумалось Кириллу Афанасьевичу из кирпичей, но охватом поболе, возводить башни сторожевые, а ещё лучше стены. Об том и речь повел.

– В этих краях с гранитным камнем плохо. Мне даже разумеется, что его и вовсе нет. А потому мыслю я попытать башни и стену одну возвести кирпичные. Вот единственно сомневаюсь я в его крепости. Выдержат ли таковая стена удара таранного? – спросил воевода.

Старик с подозрением глянул на боярина, но так как тот не пытался выведать про цвет кирпичей, ответил:

– Коли по камню с силой бить, тот тоже рассыпается. Для крепости надобно творить кирпич на два, а то и три раза поболе обычного. И на обжиге не беречься с углями, и выдерживать в печи в два раза дольше. Тогда они и сделаются, что твой камень, и в прочность ему ни на волос не уступят.