Имоджен Гермес Гауэр - Русалка и миссис Хэнкок

– Это и был ваш вопрос?

– Нет, у меня есть еще один. – Мистер Хэнкок прищуривается. Он наслышан о всевозможных хитрых приемах эльфов и ведьм, а эта женщина – хотя она определенно принадлежит земному миру, ибо какой иной такую потерпит? – производит впечатление особы, одаренной способностью втягивать людей в сомнительные сделки. – По истечении вашей недели русалка возвратится в мою собственность и вы не станете предъявлять права на нее?

– Именно так. Двести фунтов.

Прекрасно понимая, что едва ли еще кто-нибудь в городе предоставит ей в пользование настоящую русалку, мистер Хэнкок без малейшего колебания говорит:

– Триста.

Она резко вздыхает с хриплым присвистом – то ли от удивления, то ли по причине естественного спазма легких.

– Триста фунтов. Хорошо, я согласна.

– О нет, – печально вздыхает он. – Я работаю только с гинеями.

Несколько мгновений она буравит мистера Хэнкока пронзительным взглядом, потом широко ухмыляется.

– Мы отлично понимаем друг друга, вы да я. Мы с вами слеплены из одного теста.

«Всею душой надеюсь, что нет, – думает мистер Хэнкок. – Это вы приняли решение. А я всего лишь пользуюсь случаем, предоставленным мне судьбой».

Но он улыбается и сердечно жмет ей руку.

Миссис Чаппел ежедневно вывозит своих подопечных на прогулку вокруг парка – «это полезно для здоровья и поучительно; а если это еще и послужит рекламой для вас, так вообще замечательно». В последнее время она взяла за обыкновение каждый день после прогулки наведываться к Анжелике, дабы выяснить, какие еще безрассудства она совершила.

– Вот, просто проезжала мимо и решила заглянуть, – говорит настоятельница, когда девушки усаживают ее в кресло в гостиной.

– Ну да, если «проезжать мимо» означает «сделать огромный крюк», – презрительно фыркает Анжелика.

Ее доставили домой из «Пантеона» всего пять часов назад, со стертыми от танцев ногами и охрипшим от смеха голосом; и сейчас она полулежит на кушетке в своей турецкой шали, раздраженно изучая страницу с разделом «Тет-а-Тет» в журнале «Таун-энд-Кантри». На столике греется бульотка с шоколадом; комод тесно заставлен вазами с пионами и тюльпанами. Сильные ароматы – один земной, другой воздушный – отчасти заглушают кисловатый запах мочи, исходящий от золоченой клетки с белыми мышами, которые спят кучей, закрыв красные глазки-бусинки, подергивая лапками и попискивая в своих мышиных снах. День сегодня опять солнечный. По стенам мелькают тени голубей, и за открытым окном ветер шелестит в кронах деревьев на Сохо-Сквер.

Анжелика, бледная и помятая, воспринимает все болезненно: свет чересчур яркий, девушки чересчур оживленные.

– Ну как я могу достичь хоть мало-мальского успеха в обществе, если вы не даете мне толком выспаться? – Она снова заглядывает в журнал. – О, здесь наша Белла, посмотрите! – Она разглаживает смазанное изображение миссис Фортескью и ее высокородного любовника. – Не дай нам бог хоть на миг забыть о ней! Удивительно, не правда ли, что вся пресса страшно возмущена этой историей, но по-прежнему посвящает ей целые страницы.

– Да, Белла сумела хорошо устроиться, – кивает миссис Чаппел.

– Так и я устроюсь не хуже, – довольно резко отвечает Анжелика.

Самая черная, самая мохнатая и самая толстая из всех собачонок, которая до сих пор мирно лежала, уткнувшись носом в лапы, вскакивает и грозно тявкает.

– Ну-ну, потише. Фоксику не нравится твой тон, – говорит настоятельница, поднимая песика к себе на колени и почесывая его косматую морду. – Я вовсе не хотела тебя задеть. На самом деле у меня к тебе предложение, весьма для тебя выгодное.

Девушки, всегда спящие по целых восемь часов в сутки и по благоразумию своему никогда не прикладывающиеся к мадере, которую ежедневно разливают своим посетителям, не ведают сонливой вялости – и сейчас они смотрят во все глаза, подталкивают друг дружку локтями и возбужденно шепчут:

– Ах, расскажите ей! Расскажите! Расскажите!

Анжелика лениво потягивается. Кончики пальцев у нее розово светятся на солнце.

– И что же вы хотите мне рассказать?

– Я заполучила в свое распоряжение самую поразительную диковину в Лондоне – она неделю будет выставляться только в нашем заведении. Самое странное извращение природы из всех, что мне доводилось видеть прежде.

– Хотя вы в свое время сношались с Честерфилдом.

– Возможно, вы слышали, – говорит Полли. – Настоящая редкость. О ней пишут все газеты.

– О, верно, речь о свинье, знающей счет.

– Свинья может показывать какие угодно чудеса в чтении мыслей, но, пока она не научится управлять своим кишечником, я больше не позволю ей разгуливать по своему каррарскому мрамору, – отвечает миссис Чаппел. – Мы все очень разочарованы.

– Попробуйте еще раз, – нетерпеливо предлагает Элинора.

– Да откуда мне знать? – Анжелика со стоном вздыхает и трет глаза кулаками, но девушки выжидательно смотрят на нее. – Ну хорошо. Полагаю, это какое-то существо.

– Да! – радостно восклицают они хором, а Китти молча подпрыгивает от восторга.

– Ох, зачем так шуметь-то? – Анжелика перекатывается на бок и утыкается лицом в прохладные атласные подушки. – Неужели нельзя оставить меня в покое и посидеть тихо?

– Но вы уже почти угадали, – весело настаивает Элинора. В прежней жизни, до своего падения, она была упрямой и своенравной младшей сестренкой, и детские повадки возвращаются к ней при малейшем побуждении. – Ну вообразите себе необычное существо. Волшебное существо.

– Значит, единорог, – мычит Анжелика в подушку.

– Чушь! – резко произносит миссис Чаппел. – Как будто кто-нибудь отправится на другой край света за существом, которое водится в нашей стране. Тебе даже не стыдно своего невежества!

– Я вот ни разу не видела единорога в наших краях, – возражает Анжелика.

– Потому что они благоволят к девственницам. А нигде ближе Кента ни одной девственницы давно не осталось.

Китти больше не в силах сдерживаться, хотя ей запрещено открывать рот. Возглас вылетает у нее как пробка из бутылки:

– Это русалка, мисс!

Миссис Чаппел ударяет Китти веером по лицу с такой яростью, что, наверное, отшибла бы ей нос, если бы девочка, в совершенстве владеющая искусством уворачиваться от ударов, не успела отпрянуть.

– Русалка? – переспрашивает Анжелика.

– Да!

– Жуткая тварь! – восторженно восклицает Полли. – Мы ее видели!

– И совсем не такая, какой представляешь себе русалку!

– Ну она ведь еще младенец.

– Уродливый младенец, – добавляет Китти и испуганно зажимает рот рукой под гневным взглядом миссис Чаппел.

– Так и ты была не лучше, Китти, но мы уверены, что ты превратишься в красавицу.