Николай Rostov - Фельдъегеря́ генералиссимуса. Роман первый в четырёх книгах. Книга третья и четвёртая

– Да, комнату он загадил, – согласился со мной Павел Петрович. – Так куда мы пойдем?

– В комнату воздушного шара.

– Туда вам пока нельзя! – вскрикнуло вдруг испуганно привидение. – Никому нельзя, – добавило с неподдельной грустью. – И дороги туда никто не знает. Разве только князь Андрей да княгиня Вера. Вот если вы их уговорите!.. тогда и я с превеликим удовольствием. – И Павел Петрович крикнул: – Княгиня Вера, гость наш хочет в комнате воздушного шара поселиться! Проводите.

– Нет! – ответил женский голос.

– Видите, – заговорил не сразу Павел Петрович, – не хотят они вас в комнату воздушного шара пустить.

– Не хотят… не надо, – сказал я равнодушно. – В кабинет старого князя ведите.

– Отличный выбор! – Встал из кресла Павел Петрович. – Там и компьютер есть. Этот (кивнул он на компьютер писателя) не нужно вам будет туда тащить. Вы на флешку только скиньте наш роман – и пойдем.

Я на флешку скинул их роман гребаный, и он меня повел в кабинет старого князя.

В столовой зале я задержался, чтобы посмотреть на писателя.

Писатель в черном фраке сидел в торце длинного стола и в руке держал бутылку французского шампанского («Клико») – и дул его прямо, как говорится, из горла.

– Что, – глумливо спросил меня Павел Петрович Чичиков, – узнаете? Черные бакенбарды. Кудрявая голова!

– Так ведь это! – удивленно вскричал я.

– Тсс! – приложил палец к губам Павел Петрович. – Да, именно… он. Наш незабвенный гений! Он же, – зашептал мне на ухо, – Человек в черном. Но это, вы понимаете, между нами.

– Но как он сюда попал? Ведь умер он сто лет тому назад.

– Ошибаетесь. Умер он (задумался на мгновение Павел Петрович) сто шестьдесят пять лет тому назад. А как сюда попал, отвечу. Загадка гения! – И он подмигнул мне заговорщицки.

– Дурите вы меня! – возразил я ему. – Не мог он этот ваш роман написать. Не его стиль. Да и рука не та.

– Не рука гения, хотите вы мне сказать? Нет-с, ошибаетесь. Его рука. А что порой коряво – и прочее и прочее! Так он специально, чтоб никто не догадался. – И Павел Петрович хотел было схватить меня за руку – и схватил, но, как вам известно, привидения не имеют плоти – и он только ожег мою руку!

– Больно! – отдернул я свою руку.

– Так идемте за мной в кабинет, а то я вас за другое место схвачу! – И я безропотно пошел за ним.

В кабинете он сел по-хозяйски за стол старого князя и начал диктовать мне продолжение… 5 5 Даже не знаю, как теперь мне и называть этот роман. В общем, стал он мне диктовать продолжение этого романа первого!

А я все больше по сторонам стал смотреть. Уж больно мне знакомым кабинет этот показался.

– Да вы меня не слушаете! – рассердился на меня Павел Петрович. – Что вы голову вертите?

– Нет, я слушаю, – ответил я ему, – и записываю. А что голову верчу, не беспокойтесь. Эти три дела я могу одновременно делать. – И как я эти слова сказал, так и вспомнил, где я этот кабинет раньше мог видеть. В своем романе «Война и мир» Толстой этот кабинет описал. Помните кабинет Николая Андреевича Болконского? Ну точная копия этого. Даже токарный станок один к одному.

– Он и нашего старого князя Ростова в своем романе вывел, – угадало мои мысли привидение. – Фамилию только другую ему дал. И все. Кончим об этом! – выкрикнуло привидение. – Граф Толстой никакого отношения к нашему роману не имеет. Простые совпадения. И нет в них никакого глубокого смысла. Мало ли других совпадений?! Солнце, небо, луна и прочие предметы в тысячах романов описаны. Что, и в этом мы должны искать глубокий смысл? Нет. Смысл один, простой. Все мы на этой грешной земле живем. Жили бы, например, на Марсе – другие бы в наших романах совпадения были.

– Глубокая мысль, – решил я издевательски польстить привидению, – толстовская!

– Не юродствуйте, – возмутился Чичиков и продолжил, как говорится, гнать текст своего романа.

Уже тогда, на Мальте, в 1802 году Александр Васильевич Суворов высказал открыто императору Павлу Ι пагубность седьмого, секретного, пункта Мальтийского договора.

«Позвольте мне самому решать, – ответил император нашему полководцу, – что пагубно для России, а что нет! – И добавил не без издевки гневно: – Вы гений на полях сражений, но сущее дитя в делах политических!»

К прискорбию нашему, оба были правы.

При неукоснительном исполнении этого пункта… неминуемая – и скорая гибель грозила России, но нарушение его или его отсутствие в этом Договоре (на чем настаивал Суворов и «мягко советовал» император Франции Наполеон) грозило той же гибелью, правда весьма отдаленной, но неизбежной.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Письмо нашего государя к императору Наполеону. А вот что государь в тот же день Александру Васильевичу Суворову написал! С французской помощью любой дурак турка победит. А ты без них попробуй. Победа тогда будет слаще! А то ведь горька она будет, ежели я сделаю то, что ты меня просишь. Так что не проси, Александр Васильевич, тот пункт похерить…

Все последующие сноски и примечания будут следовать, набранные курсивом, непосредственно за текстом, к которому они относятся. Это сделано исключительно для того, чтобы не затруднять ваше чтение. К тому же, как правило, их или вовсе пропускают, или прочитывают после прочтения всей страницы, а этого мне бы не хотелось, так как мои примечания играют, смею думать, наиважнейшую роль в моем романе.

Эпилог к чему? Эпилог к роману этому, господа читатели, будь он неладен!

Этот пушкинский эпиграф используется во второй раз в романе. На это есть веские, хотя и сомнительные обстоятельства.

Понимаю, вы удивлены. Я сам удивлен. А почему я его проказником назвал, вы узнаете очень скоро. Да, кстати, все дальнейшие свои примечания я буду, за редким исключением, графически оформлять, как ваш писатель оформлял: курсивом и вслед за тем текстом, к которому это примечание относится.

Даже не знаю, как теперь мне и называть этот роман. В общем, стал он мне диктовать продолжение этого романа первого!