Константин Коничев - Петр Первый на Севере

Петр остался доволен поездкой и теми порядками, что увидел на Соловецких островах.

В память своего приезда он заказал резчику-умельцу монастырскому постриженнику Антонию сделать великолепный пятиярусный иконостас и позолотить. Видимо, Антоний работал с помощниками. С работой он справился блестяще и скоро. К осени огромный иконостас в главном храме монастыря был уже готов. [2]

Обратный путь Петра от Соловков до Архангельска завершился благополучно.

Возвращение царя было отмечено тремя подряд вечерними попойками. Первый бал в честь благополучно прибывшего Петра устроил на своем корабле английский капитан Джон Греймс. По свидетельству Гордона, позже генерала русской службы, любившего в своих записках отмечать все, что входило в круг его личных наблюдений, – во время того пирования «не щадили ни вина, ни пороха». На другой день справляли именины Стрешнева, затем был пир у воеводы Апраксина.

Высокое начальство во главе с царем потешается, пирует, веселится, торжествует, а дела в архангельском корабельном пристанище идут своим чередом.

Накануне Петровых именин, 28 июня, окончательно был готов к выходу в плавание первый построенный на Соломбальской верфи корабль «Святой Павел».

Под управлением Петра корабль выходил в море, затем, успешно пройдя все испытания, был передан под команду Бутурлина.

Через неделю прибыл в Архангельск давно ожидаемый, заказанный в Голландии, фрегат «Святое пророчество».

Капитан Ян Флам вместе с кораблем доставил планы постройки новых малых кораблей, что было очень важно и нужно Петру, начавшему обзаводиться флотом.

На радостях, в веселую минуту, он сообщал в Москву дьяку Андрею Виниусу:

«…Ян Флам в целости приехал, на котором корабле 44 пушки и 40 матросов. Пожалуй, поклонись всем нашим. Пространнее писать буду в настоящей почте, а ныне обвеселясе не удобно пространно писать, паче же и нельзя: понеже при таких случаях всегда Бахус почитается, который своими листьями заслоняет очи хотящим пространно писати».

В этот второй приезд из Москвы на Север Петр задержался в Архангельске на все лето.

Белое море, три своих мореходных корабля, надежная, деловая и веселая компания приближенных и бойкая торговля с иноземцами – все это влекло Петра сильнее, нежели первопрестольная столица.

Доступный людям и крепкий здоровьем царь, запросто и повседневно бывая на виду у архангелогородцев и приезжих людей, пользовался большой популярностью и почетом. Петр становился живой легендой. О нем распространялись добрые слухи-бывальщины, побаски. И разве только исподтишка раскольники с оглядкой нашептывали:

– Какой он царь! Подкидыш. Немцы его нам в цари подкинули …

– Говорят, он родился с зубами. Слыхано ли? Сущий антихрист…

Иноземцы преклонялись перед Петром. Охотно поступали к нему на службу. Некоторые из почтительности к русскому царю принимали крещение, меняли свои имена, становились православными. Так, лекарь государя Адольф перешел из лютеранства в православие, был крещен в те дни в Архангельске и стал из Адольфа Антоном.

Крестили его при народе в Двине, а крестным восприемником был у него князь Борис Голицын. По этому поводу состоялась веселая пирушка в честь принявшего веру православную. На пиру был Петр и его приближенные. Инаковерующие иноземцы отнеслись к этому весьма неодобрительно.

В те дни наблюдательный дьяк в «Летописи Двинской» записал: «…о крещении новопросвещенного Антония у иноземцев был великий зазор от зависти проклятия их ереси, потому что он, Антоний, у иноземцев человек был честной и знатной…»

Один за другим уходили из Архангельска иностранные корабли. Петр в роли купца сделал заказы на доставку нужных товаров к будущему году, заключил кондиции.

В начале августа, нагруженные русскими товарами, одновременно отчалили от Соломбалы четыре английских и четыре немецких корабля. Ради потешного похода целой эскадрой, Петр пустился их сопровождать всеми тремя своими кораблями. Перед ним в строю шел «Святой Павел», последней – яхта «Святой Петр», а посредине, между английскими и немецкими кораблями, находился на «Святом пророчестве» сам Петр.

Флотилию возглавлял наипервейший в звании русского адмирала князь и царский спальник Федор Юрьевич Ромодановский.

К досаде царя, то безветрие, то противный ветер мешали кораблям выйти на просторы моря. Одиннадцать кораблей несколько суток были вынуждены стоять около острова Мудьюг. Чужеземные матросы разгуливали по острову, собирали грибы и морошку. Петр от вынужденного досуга не сходил с корабля, сидел в каюте с Гордоном и составлял план войсковых Кожуховских маневров, провести которые предполагалось сразу же по возвращении из Архангельска.

На склеенном листе гусиным пером, темно-коричневыми чернилами Петр вычерчивал без линейки, где и в каком порядке должны перед «боем» находиться преображенцы и Стремянный стрелковый полк.

– Пора от шуток и потех переходить к делам существенным, – рассуждал Петр, – от турок и крымских татар мы только обороняемся, так будем учиться воевать на воде и на суше, дабы их проучить…

Местом маневров Петр обозначил на схеме ближнее Подмосковье, за Симоновым монастырем в окрестностях деревни Кожухово, и с нетерпением стал ждать того момента, когда он возвратится в Москву и начнет учиться, как надо брать военной силой городки и крепости…

Прошло несколько томительных дней стоянки судов на взморье.

Наконец начался попутный ветер, и корабли, английские и немецкие, в сопровождении Петровых кораблей, взяли курс к горлу Белого моря. Но тут вскоре пал густой туман, затормозивший движение судов. Петр сигналами приказал русским кораблям сосредоточиться, не терять друг друга из виду и во избежание крушения возвращаться в Архангельск.

Туман усилился. На русских кораблях матросы и солдаты стреляли из пушек, били в барабаны, трубили в трубы, и тем не менее яхта «Святой Петр», несмотря на такой шумный концерт, затерялась и чуть не погибла.

Проводив пальбой иноземные корабли, Петр через семнадцать дней, проведенных в этих проводах-маневрах, вернулся в Архангельск.

Воеводе Апраксину приказал отправить «Святого Павла» с товарами за границу и продолжать усиленно начатое дело кораблестроения не покладая рук. И каждое лето все больше и больше закупать пеньки, мехов, смолы, хлеба, заготовлять леса и отправлять за границу.

26 августа, миновав Холмогоры и Вавчугу, Петр с небольшим числом свиты (многие уже были отпущены в Москву прежде) прибыл в знакомую ему деревеньку Копачево и отсюда ехал на перекладных в Москву.

Путь от древних Холмогор, давным-давно установленный, проходил через лесные глубины к Сийскому монастырю, где когда-то пребывал в заточении и ссылке прадед Петра, отец первого из царей дома Романовых. Естественно, что на обратном пути из Архангельска в Москву Петр останавливался здесь.