Роберт Грейвз - Царь Иисус

Тут он вспомнил свой сон, который начался как раз таким криком, и потерял голову от ужаса. Немного придя в себя, он бросился в сарай и хрипло выдохнул:

— Скорее, у нас нет времени. Иначе смерть. Собери все, пока я укладываю вещи на ослов!

Мария же спокойно ответила ему:

— Все в руках Божьих. Мне еще надо умыть и переодеть сына.

— Только поскорее!

Царевич Архелай въехал в Вифлеем во главе фракийского отряда и тотчас отдал приказание офицерам поставить стражу на каждой дорожке и на каждой тропинке, ведущей в город и из города, чтобы никто не мог убежать. Остальные должны были взять в кольцо сынов Давида вместе с их семьями.

— Никакого шума и никакого насилия. Сначала отделите потомков Давида от местных жителей. Помните, умереть должны все младенцы мужского пола. Взрослых не трогайте, если только они не будут сопротивляться. Не трогайте девочек и детей постарше. Младенцу, который нам нужен, нет еще четырех месяцев, и мать кормит его грудью. Но для уверенности придется убить всех мальчиков до двух лет. Таков приказ царя Ирода.

Лекарь и три кенита ждали Иосифа на опушке леса.

— Торопись, господин, — закричали они. — Смерть пришла в Вифлеем. Снимай парадную одежду и облачайся вот в это старье. Ты, твоя жена и ребенок должны сойти за детей Раав,

Иосиф сделал, как ему сказали, и они поехали на пастбище, где пастухи собирали разбежавшихся овец, чтобы идти к Иордану. Фракийцы не обращали внимания на кочевников, и они медленно шли вперед, пока ветер не донес до них душераздирающие крики. Тогда лекарь сказал:

— Оставьте нас теперь, господин и госпожа, и поезжайте к дубовой роще под скалой, что заросла соснами. Там вас ждут друзья. С нами вам больше нельзя. Не бойтесь, Бог не оставит Своих детей!

В дубовой роще их ждал хмурый и страшный на вид пастух с тремя длинными ножами за поясом, и Иосиф долго простоял молча, не зная, как к нему обратиться. Первой заговорила Мария:

— Добрый сын шатров, именем нашей матери Раав, оставь свое стадо на подпаска и проводи нас к своему господину Кенаху.

Кенаха они нашли в шатре, в десяти милях к юго-западу от Бет-Цура. Он радостно поздоровался с Марией, приласкал ребенка и почтительно приветствовал Иосифа.

Три дня они жили в шатрах кочевников, на четвертый решили ехать дальше. Кенах спросил Иосифа, куда он намерен держать путь, и Иосиф ответил:

— В Египет. Я должен заплатить долг первосвященнику Симону, сыну Боефа.

— Много ты ему должен? Дорога в Египет опасна для богатых людей, путешествующих в одиночестве.

— Нет, немного. Полшекеля, или две александрийские драхмы, но это долг чести.

— Сын моей сестры поедет с вами и по дороге будет развлекать вас пением. С ним тебе нечего бояться.

Вот так, в сопровождении племянника Кенаха, они отправились в путь. В Хевроне их догнала весть о смерти Ирода и об освобождении иудеев, ожидавших смерти на ипподроме. Посланный сказал, что Ирод, почувствовав внезапное приближение конца, хотел убить их всех, но его сестра Саломея воспрепятствовала резне.

При этом известии племянник Кенаха расплакался и запел песню о несбывшихся надеждах, о том, как вновь победил Иаков, а Исав опять сброшен во тьму. Погруженный в свое поэтическое видение, он не мог отвести глаз от зеленого дерева, что росло на песке, и в конце концов вскричал:

— Неужели Господь Бог не накажет тебя, гнилое дерево, за все твое зло?

— Друг, — спросил его Иосиф, — почему ты проклинаешь дерево?

— Я проклинаю дикий огурец. Разве тебе неизвестно, что такое дикий огурец?

Иосиф вспомнил историю об Елисее и его котле, о том, как невежественный горожанин бросил в суп дикий огурец, спутав его с огородным, и один из его сотрапезников, умирая, воскликнул: «О, Божий человек, в этом котле смерть!» А Елисей сотворил чудо и спас всех от смерти.

Иосиф спросил:

— В чьем котле смерть?

— У царя была опухоль, но умер он не от нее. Я лечу все мое племя и знаю каждую травинку в пустыне. Только дикий огурец дает сухость во рту, стесненное дыхание, зуд и бесконечный понос. Проклятие дереву, отдалившему долгожданный день!

— Однако Исав простил своего брата Иакова, когда ему представилась возможность убить его на пути в Суккот, и мы, израильтяне, не забываем о его великодушии. Благородный племянник Кенаха, еще никто не решил мечом свои дела. Лучше спой хвалу тому дикому огурцу, который спас жизнь пятнадцати тысячам человек.

— Возможно, — добавила Мария, — дикий огурец спас жизнь мальчику, который принесет мир на землю. Разве не об этом мечтали и Исав, и Иаков?

Они повернули к Аин-Риммону. Там вновь встретились Мария и Елисавета'и с гордостью и печалью показали друг другу своих осиротевших сыновей. Из Аин-Риммона путники отправились в Беер-Шеву, где им рассказали о том, что произошло в Иерусалиме после смерти царя Ирода, и о том, как благодаря неожиданному соглашению между его сыновьями удалось избежать войны. Говорили, что царевич Филипп спрятался, когда в первый раз услышал о смерти Ирода, по, когда новость подтвердилась, он бросился в Иерусалим и с помощью бельгийских кельтов, которых переманил на свою сторону, захватил дворец. Там к нему присоединился Архелай с фракийцами, а Антипа прислал мирное письмо из Сепфоры, что в Галилее, где на территории в пятьдесят миль собирал войско. Три царевича встретились в присутствии их тетки Саломеи. Она примирила их, и они решили поделить между собой царство, если император даст на то согласие. С помощью Птолемея, которому Ирод доверил свою печать, они переписали завещание, сохранив, однако, ту часть, что имела отношение к императору и Ливии, а также к полумиллиону серебряных драхм, отказанных Саломее. Иудея, Едом и Самария отошли во владение Архелаю, а Галилея и Нижнее Заиорданье — Антипе. Филипп получил Верхнее Заиорданье до горы Ермон. Саломея за свои заслуги тоже получила маленькое царство, которое когда-то называлось Фили-стией. Царевич Ирод Филипп ничего не получил по завещанию, но за свой отказ от земельных владений был вознагражден Архелаем, Филиппом и Антипой ежегодной пенсией. Что до Антипатра-младшего, то посланцы царевича Филиппа убили его в Александрии и тело бросили в море. По крайней мере, так рассказывал приехавший оттуда торговец.

В этих новостях не было ничего такого, что могло бы изменить решение Иосифа идти в Египет, ибо он с благоговением относился к тайне Марии. Единственно законным он считал первое, одобренное императором завещание Ирода. По нему наследником был Анти-иатр или Ирод Филипп — в случае смерти Антипат-ра — и наследники Антипатра. Теперь же, когда Ирод Филипп отказался от своих притязаний, а Антипатр-младший умер, наследником становился Иисус, ребенок, рожденный от тайного брака Антипатра. Август скорее всего не станет перечить сыновьям Ирода, но законное завещание все равно обрело силу с тех пор, как был убит Антипатр-младший и отстранен от трона Ирод Филипп. Ради Марии Иосиф решил не возвращаться в Еммаус, пока там царствует Архелай. Если бы тайна рождения Иисуса вышла наружу, а все могло случиться, Архелай не остановился бы перед убийством младенца.