Юлия Румянцева - Тринадцать. Исторический роман

дрей знал, что особенность ее состояла в том, что, мелко

сидя на речной воде, она легко шла по морской волне.

Палицы, копья, мечи сияли на ярком солнце. Дружи-

на прибыла месяц назад, и воины, отдохнувшие уже от

дальнего пути, снова были готовы в дорогу.

– Ну, с Богом, – сказал Андрей, и дружинники пере-

крестились. Князь передал воеводе аккуратно свернутое

полотно.

– Этот стяг новый, водрузите на мачту. Под моим

гербом пойдем, – в воздухе, шевеля ноздрями от поры-

вов ветра, смотрел на удаляющийся брег лев точь-в-точь

как на вратах у храма.

«Он исчез!! – решил Сэм. – Только недавно я видел

этот злосчастный телефон», – и, услышав его мысли,

раздался веселый звонок «Гуд бай, Америка, ооо…».

– Алло, – голос в трубке звучал женственно и строго

одновременно, – пытаюсь дозвониться собственному сыну.

– Я уже здесь, – весело ответил Сэм.

Радостный тон был проигнорирован, и женщина

продолжала с нотками легкого недовольства:

– Ты, надеюсь, помнишь, что я сегодня приезжаю

и стесняюсь спросить, наверно, помнишь во сколько?

Глаза его резко округлились, а в трубку он сказал:

– Конечно, Солнышко, я встречу. И, выдержав пау-

зу, мурлыкающим голосом спросил:

– А во сколько?

На другом конце провода он уловил ее мягкую улыб-

ку.

– Ну конечно, – сказала она, – так я и знала! В 17.30,

на «Сапсане», постарайся не опаздывать.

– Конечно, обнял!

«Мама», – он улыбнулся. Эта уникальная женщи-

на научила его жизни, кроме того, что дала ее. Татья-

на была не из тех, кто может легко затеряться в толпе.

У нее была внешность древней царицы. Прямую и цар-

ственную осанку не могли скрыть даже объемные сви-

тера, которые она любила надевать, приезжая на ферму

и снимая наконец городские строгие костюмы.

Глаза ее в зависимости от настроения меняли цвет

от светло-серого до изумрудного. Сэм точно знал, что,

увидев драгоценный цвет, нужно немедленно уно-

сить ноги.

В далекой Америке (сейчас она казалась чем-то из

другой жизни) она научила его бизнесу.

– Мам, я хочу свой бизнес, – сказал как-то он ей.

– Ого!! Так-так, – она выжидающе смотрела на

Сэма. Наконец он решился:

– Мне нужно пятнадцать тысяч долларов, – выпа-

лил он скороговоркой.

– Хорошо, – после размышлений ответила она, по-

гладив его по щеке, – пиши договор.

– Какой договор, мам?

– Обыкновенный, – сказала она, – сумма, дата, сро-

ки и проценты соответственно.

Сэм был потрясен, пытаясь сопротивляться:

– Даже дядя мой давал мне просто так, под чест-

ное слово, – выпалил он, стараясь понять смысл услышанного.

– Ну конечно, и ты уже отдал? – с иронией продолжала

она.

– Мы в процессе, – гордо ответил Сэм.

– Вот поэтому пишем договор, – и она спокойно

продолжила изучать утренний выпуск газет.

– Не мать, химера! – вздохнул он.

С тех пор Сэм научился составлять договоры в свою

пользу. Именно мама дала ему бесценный опыт, что впо-

следствии оберегло его от многих ошибок и корыстных

людей. Достаточно добродушный от природы, он все же

не очень любил, когда его используют.

День закрутился обычной уже для него фермерской

рутиной, в разгаре которой выяснилось, что исчезла ло-

шадь, кончилась солярка и что пора ехать во Владимир.

После ночного дождя эта трасса больше смахивала на

Париж—Дакар, но, зная все местные ухабы, джип несся,

виляя хвостом, как добродушный пес.

Преодолев сложную часть дороги, Сэм расслабился,

из приемника лилась ритмичная музыка, и он стал от-

бивать ей в такт.

Показался город, который год назад пленил моло-

дого американца, двигавшегося как раз по этой дороге

и, казалось, случайно заброшенного сюда невесть ка-

ким ветром.

Особенно величественной и сказочной предстает

южная панорама в закатные часы, когда пойма и город-

ские высоты тонут в молочном тумане, и пламенеющие

в последних лучах солнца белокаменные соборы ка-

жутся фантастическим видением.

Прошло больше месяца, как князь Андрей находил-

ся в пути, и вот наконец показались златоглавые церкви

столицы Руси. Киев-град – именно туда звал его отец

Юрий на постоянную борьбу ростово-суздальских кня-

зей с волынскими за киевский стол. Все это больше по-

ходило на семейную ссору.

«Князь пошел, князь решил, князь свершил» —

и неважно, сколько было князю: шесть лет, тридцать

три года или восьмой десяток шел, так учил его дед

Владимир. Он был ему примером во всем, правда,

помнил Андрей его обрывками, уж больно мал он был

в ту пору.

Помнит один эпизод, когда взял Владимир тогда

пяти лет от роду Андрея на охоту, не на шутку напугав

бабку, воспитанную по строгим правилам английского

двора. Страх ее можно было понять: ее сын чуть не по-

гиб на охоте и вылечился после молитв Гиты Святому

Пантелеймону.

В ту ночь Мстиславу с распоротым животом, из

которого вываливались внутренности, приснился сон.

Во сне он увидел образ Святого, склонившегося над его

постелью.

Бабушка и увезла Андрея еще подростком, выпол-

нив обещание совершить паломничество в Ершалаим.

Она больше походила на повзрослевшую девушку, чем

бабушку, ее тонкие пальцы он помнил на ощупь. Мико-

ла прервал его воспоминания:

– Князь, в палаты сразу? Ждут уж нас, наверно?

– Ждут, послали гонца, – Андрей оглядывался

кругом.

В подтверждение его слов послышался колокольный

звон. Весть, значит, дошла уже о вернувшем-

ся сыне.

Город был укреплен земляным валом с деревянны-

ми стенами и глубоким рвом. Вереницы людей стекались

на городскую площадь к златоглавой великой церкви

Киево-Печерской лавры. Женщины в цветастых платках

на голове сидели прямо на вымощенной мостовой, кто-

то молился на коленях с котомками за спиной, скорее

всего это были паломники, решил про себя князь. Друж-

ной вереницей пробежали мимо дети, напугав лошадей.

Все они, как один, были в похожих костюмах и белых

шляпах, как он читал из частых писем отца, здесь была

открыта государственная школа.

Дальше их взору представилась необычная про-

цессия: двое торговцев несли ковер невиданной князем