Дарья Чебанова - Революцией сломанные судьбы

– Ну что Вы, светлейший, эта комната только для дам, – протянула звонко она и, обняв Владимира за шею, повисла на нем, уткнувшись лицом в левое плечо, – однако Вам я милостиво разрешу присесть тут, – добавила она, отпустив князя, – пожалуйте.

И молодые люди присели рядом и завели премилую беседу, не относящуюся ни к чувствам, ни к любви. Однако долго толковать им не пришлось. Через мгновение из комнаты княжон раздался пронзительный крик хрупкой Татьяны Николаевны, за которым последовало появление в гостиной князя Олега. Он ещё не пришёл в себя от оглушающего вопля и часто моргал. Увидев сидящих на диване друзей, он присел рядом с ними, дожидаясь появления княжон.

– Ну, и как давно Татьяна научилась так громко кричать? – вопросил он, обращаясь скорее к самим княжнам, нежели к присутствующим в комнате, – Ожидал я такого, допустим, от Анастасии, но чтоб моя тихая Таня? Вы бы рассказали мне, дорогие, и вам бы не поверил, а тут…– и как бы вдруг заметив Владимира, Олег обратился к нему, – Владимир, ну посмотри, как княжна изменилась. Расцвела, распрямилась, как роза, – Владимир, возможно, нашёл бы, что ответить своему кузену, но выход княжон остановил его.

– Ну, нельзя же так, Олег Константинович, в чужие покои врываться. Негоже это! – выпалила, выходящая из спальни первой уже одетая и причёсанная Татьяна, – а если бы кто-нибудь бы был в неглиже? – продолжала ворчать княжна.

– Ох, ну буде, Таниш, – успокоила сестру Ольга, – Владимир, Олег, мы так рады вашему приезду. Александра, давно ли ты встала? Я не застала тебя утром в постели?

– Достаточно давно, чтобы успеть встретить нас, – заметил Олег, – вот приличный человек: встала спозаранку и отправилась гулять да гостей дорогих встречать, всё как в сказках, а вы? Спите до полудня. Не стыдно?

– Полно, Олег, – засмеялся беззвучно Владимир, – посмотри, какие красавицы пред тобою стоят, – он приобнял стоящую рядом Александру за плечи, – неужели ты можешь винить их в чём-то?

– И вновь ты прав, брат мой… – начал Олег, но был нагло прерван зовущим на завтрак звоночком.

Глава шестая.

В столовой Александровского дворца холодным утром пятнадцатого декабря 1912 года собрались только самые близкие для семьи Николая II люди. Во главе стола со стороны взрослых людей сидел сам Николай Александрович, рядом с ним разместился Константин Константинович, затем Владимир Львович. Напротив мужчин сидели их жёны. С другой стороны стола расположилась юная часть семейства. Первым здесь был Алексей, за ним Андрей, далее сидели Олег и Владимир, девушки расположились напротив них, а меж поколениями прибывали гувернёры молодых Романовых и Масловых. За столом, как это происходило всегда, обсуждалось сразу несколько тем: про предстоящую в тот день охоту говорили взрослые мужчины; дамы обсуждали свадьбу Татьяны Константиновны, узнавая у Елизаветы Маврикиевны, правда ли это, и когда состоится сие торжество; молодежь же говорила на все возможные темы, как это водится, не заостряя внимания ни на одну из них.

Поев вдоволь, семья стала расходиться из-за стола по своим делам. Мужчины в этот день отправлялись на охоту и не хотели откладывать выезд ни на минуту. Александра и Мария вновь попытались проникнуть на это завораживающее действо, но им опять было отказано, и девочки решили, что не так уж сильно им этого хотелось. Вместо какой-то там охоты княжны отправились наряжать ёлку в полукруглом зале.

Двухметровое, источающее великолепный аромат хвои дерево уже ожидало игривых девушек в самой большой и самой нарядной комнате дома. Только помпезный вид ели поднял настроение дамам до верхнего предела, не говоря о самом процессе подготовки к Рождеству. Рождество – любимый праздник детей и взрослых, наиболее семейный и самый тёплый, несмотря на отрицательную температуру за окном. Кто же не любит этот день? Наверняка никто, а если кто-то и не любит, так этот кто-то большой глупец. Ведь Рождество есть счастье и ликование света, это ощущение лёгкости и молодости, чувство защищённости и привязанности.

Знаете, спросите у любого, и Вам скажут, что просто так взять и нарядить двухметровую ель физически невозможно. Эти люди, конечно, не догадываются, что речь идёт про семью Романовых, где проблема состояла не в том, как наряжать, а в том, во что.

– Пурпур! – воскликнула Ольга, оглядев ель и всю комнату довольно подробно, – Надо наряжать в пурпур! Королевский цвет – очень изысканно получится.

– Что ты такое говоришь?! – взволнованно вступилась Анастасия, – пурпур – цвет прошлого года, он уже давно потерял актуальность. В этом году, все это знают, между прочим, в ходу кобальтовый цвет, – Анастасия лукаво взглянула на сестёр и тихо добавила, – ну, тёмно-синий.

– Вот это уже вздор! – буркнула слегка обиженная Мария, – я, может быть, тоже хотела в пурпурный наряжать ель.

Определиться с цветом сезона – вот проблема императорской семьи. Как долго спорили они, пусть лучше останется загадкой для вас, мои друзья, но в момент полного раздора бразды правления в свои маленькие белые ручки взяла хрупкая Татьяна.

– Я бы не хотела, – сдержано, но громко заговорила она, и все мгновенно замолчали, – чтобы моя семья ругалась под Рождество из-за такой мелочи, поэтому считаю себя уполномоченной сказать, – она выдержала паузу, осмотрев всех присутствующих в зале, – я уверена, что мы можем комбинировать названные вами цвета. К тому же цветом будущего сезона модницы Лондона считают беж, – она, видимо, закончила, однако все ещё молчали, – Так давайте же приступим! – подвела итог Татьяна.

И закипела такая работа, к которой даже взрослые дамы не смогли остаться равнодушными. К приходу мужчин комната уже была наряжена, а уставшие, но весёлые княжны и княгини сидели у камина, рассказывая истории из своей жизни и детства своих детей.

– Я, когда Александру под сердцем носила, – начала свою историю Ольга Николаевна Маслова, обводя своим светлым, сияющим взором присутствующих в комнате, – хотела всё время чего-нибудь солёного очень или кислого. Я так один раз целый лимон без чая или сахару съела. Когда к нам приехала бабушка моя, она мне с уверенностью сказала: «жди мальчика, вон всё солёное да кислое ешь, да живот у тебя острый какой. Точно мальчик будет». А родилась девочка, да вон какая! – княгиня обняла сидевшую рядом Александру, и та улеглась у неё на коленях, подогнув ноги под себя, – Только смотрю я на Сашеньку и думаю, «а права ведь в чём-то покойная бабуля моя была. Девочкой-то девочка родилась, да вот то на коня запрыгнет, то револьвер в руки возьмёт, с отцом регулярно на охоту просится. Ну что мне с ней делать?» А потом вспоминаю, какая она у меня умница да красавица и отметаю мысли эти прочь.